Аванка поймали и захомутали, команда Тинтиннабудума оставила Армаду, и нужда в услугах Иоганнеса отпала. Иоганнес сделал свое дело, и теперь Круах Аум работал с магами Любовников и Утером Доулом, был введен во внутренний круг, чтобы выявить тайны добычи возможного. Беллис решила, что Иоганнес понял: ему предстоит провести в городе долгие годы — почти на положении заключенного.
Иоганнес продолжал работать с группой, ведущей наблюдение за аванком: они определяли его скорость, оценивали биомассу в регионе, измеряли магические потоки. Но это была одна видимость работы — дел хватало едва на полдня. Выпив, Иоганнес начинал жаловаться: его, мол, выжали и выкинули. Беллис и Каррианна ухмылялись за его спиной, слушая эти пьяные речи.
Иоганнес высказывал осторожную неуверенность касательно их курса, их нахождения в Скрытом океане. У Беллис на душе теплело, когда она находила малейшие признаки несогласия, оппозиции политике Любовников. Отчасти именно из—за этого она не была против общества Иоганнеса.
Он был слишком труслив, чтобы признать это, но, как и Беллис, хотел, чтобы Армада повернула назад. Но шли дни, Армада все дальше и дальше углублялась в Скрытый океан, — и Беллис вдруг обнаружила (и нежданная надежда снова загорелась в ней), что они с Иоганнесом не одиноки.
Бегство Хедригалла стало незаживающей раной. Армада продолжала движение в моря, которые не подчинялись законам океанологии. Гражданам, которые все еще переживали скорбное торжество победы и были воодушевлены риторикой величайших из вождей Саргановых вод за всю их историю, происходящее могло казаться приключением или участью, дарованной богами. Но вот когда убежал преданный своему городу Хедригалл, затеянное Любовниками предприятие приобрело жутковатую окраску.
«Высокомерие» быстро заменили. Теперь над «Гранд—Остом» висел другой аэростат, наблюдавший за горизонтом. Но он был куда как меньше и висел ниже. Видно с него было не так далеко, как с «Высокомерия», — и людям, во всем остальном преданным властям, не давало покоя метафорическое значение этого факта.
«Что он увидел там впереди? — бормотали они. — Хедригалл — что он там увидел?»
Город двигался словно сам по себе. Голоса, призывавшие повернуть назад, звучали совсем негромко. Замолчали даже те правители, которые не одобряли плана Любовников, хотя, возможно, они теперь предпочитали выражать свое неудовольствие в узком кругу. Но над кварталами города витал дух Хедригалла — дух протеста, — и торжественное волнение, с которого начиналось путешествие, улетучилось.
Флорин и Шекель давали новые названия существам, которых видели под водой, — быстробеги, танцующие мухи, желтоглавы.
Они наблюдали за натуралистами Армады, которые плавали над необычными новыми животными, вылавливали некоторых сетями, держались подальше от здоровенных курносомордых желтоглавов, делая с них гелиотипы при помощи громоздких водонепроницаемых камер и фосфорных вспышек.
Стайки животных метались между труб и корпусов, торчавших внизу, словно корни. Они смешивались с более—менее знакомыми рыбами (даже в Скрытом океане обитал мерланг и всякая мелкая рыбешка) и поедали их или сами становились их добычей.
Флорин нырнул и, шевеля щупальцами, принялся играть с парой рыбешек размером с ладонь. Когда он выбрался на поверхность, Шекель уставился на шрамы на его спине.
Все дальше и дальше в это море.
По ночам раздавались странные звуки — брачные крики невидимых животных, голоса которых напоминали бычьи. Случались дни, когда купаться вообще было нельзя — даже самым выносливым и любопытным ныряльщикам; рыболюди — и те прятались тогда в маленьких пещерках в днищах городских судов. Это были опасные воды. Армада проходила вдоль кромок непредсказуемых кипящих приливов, по охотничьим угодьям пиасы, вблизи живых воронок, жадно вихрившихся вокруг города, но державшихся на расстоянии.
В безлунной темноте под водой пульсировали огни, похожие на каких—то придонных биолюминесцентных тварей, увеличенных во много сотен раз. Случалось, облака над морем двигались гораздо быстрее ветра. А однажды, когда воздух был сухим, как иликтричество, по правому борту города появились какие—то предметы, напоминающие крохотные островки. Это были скопления неизвестных водорослей, огромные клубки морских растений—мутантов, которые внезапно, под воздействием какой—то внутренней силы, бросались прочь от города.
По всей Армаде, в каждом квартале, в развалюхах, трущобах и самых элегантных жилищах царило напряжение, нервное ожидание. Люди стали плохо спать. Беллис занемогла, когда это началось. Она вспомнила тот ужас, что обуял Нью—Кробюзон и в конечном счете привел ее сюда, в Армаду. «От одних ночных кошмаров к другим», — думала она, проведя несколько мучительных часов без сна.
В эти темные времена Беллис порой направлялась на «Гранд—Ост», откуда следила за тем, как город движется по таинственному, слегка колеблющемуся морю. Она разглядывала эту безжалостную бескрайность вод, устрашенная ее масштабом, а потом бежала в коридоры огромного корабля, под влиянием непонятных ей самой побуждений.
Она бродила по лабиринтам пустых проходов, заглядывала в заброшенные уголки парохода — и в маленькое помещение, показанное Доулом. Там она усаживалась, растревоженная и взволнованная, прислушиваясь к звукам любовных ласк наверху, к разговорам Любовников в постели.
Она ненавидела себя за эту привычку, но не могла отказаться от тайного ощущения могущества, которое возникало после таких походов. «Мой маленький бунт, мой маленький побег — кто—то вас подслушивает, а вы и не знаете», — думала Беллис и слушала, как Любовники похотливо переговариваются, как они сходятся в сладострастных ласках. Все это не переставало устрашать ее.
Ничего она от них не узнала. Они никогда не говорили ни о чем важном — только тискались, лежали вместе и бормотали свои фетишистские словечки.
«Я не хочу быть здесь», — с лихорадочной навязчивостью думала Беллис. Наконец как—то вечером она поделилась с Каррианной, зная, что подружка с ней не согласится.
— Я не хочу быть здесь, — сказала Беллис, жадно припав к вину. — Вот уже и ночные кошмары начались, а потом еще и галлюцинации будут. Я это уже проходила. И движемся мы туда, где ничего хорошего нет. А что там? Или мы погибнем, или Любовники получат в свое распоряжение невиданную, страшную энергию. Ты что, в самом им доверяешь, Каррианна? — пьяным голосом спросила — Этому резаному хмырю и его психопатке? Ты бы доверила им такую власть? Я не хочу быть здесь.
— Я тебя понимаю, Беллис, — сказала Каррианна, подыскивая слова. — Но лично я хочу увидеть, что там такое Я думаю, это что—то удивительное, а? Заполучат Любовники или нет то… что там есть. Нет, по большому счету я им не верю. Ведь я же из Сухой осени, ты не забыла? Но вот что я тебе скажу… После того как Хедригалл сделал ноги, мне кажется, многие готовы согласиться с тобой.
Беллис кивнула — это сообщение приятно удивило ее. Она подняла свой стакан, чтобы чокнуться с Каррианной, и та ответствовала ей с иронической торжественностью.
«Она права, — подумала вдруг Беллис. — Проклятье, она права на все сто. Что—то меняется».
Аванк стал замедлять ход.
Дней десять спустя после того, как Армада вошла в Скрытый океан, люди стали замечать, что скорость движения падает.
Первыми были Сукин Джон, рыболюди, креи, Флорин Сак и еще несколько надводных горожан, которые продолжали погружения. Им становилось все легче не отставать от города. После нескольких часов пребывания под водой, плавания под поросшими ракушечником днищами их мускулы не наливались такой усталостью, как раньше. Не надо было плыть с прежней быстротой.
А вскоре это заметили и горожане, дышащие воздухом. Из—за отсутствия суши в этом таинственном море было нелегко понять, какое расстояние прошел город. Однако существовали способы его измерить.
