Лос-анжелесскому агенту не удалось собрать много сведений о Барроузе – только что он явился из Сан-Франциско, пробыл на границе всего несколько дней и, по-видимому, в Сан-Франциско отбыл. Ничего нового об убийстве Ньюхолла агент не выяснил – все данные указывали на то, что его пытались захватить мексиканские патриоты, он оказал сопротивление и был убит.

Пока я читал это, в кабинет вошел Дик Фоули. Когда я кончил, он дополнил жизнеописание Тома-Тома Кери своими данными.

– Провожал его отсюда. В гостиницу. Арли на углу. Восемь часов, Кери вышел. Гараж. Прокатная машина без шофера. Обратно в гостиницу. Выписался. Два чемодана. Через парк. Арли за ним на драндулете. Моя телега – за Арли. По бульвару. За городом – на поперечную дорогу. Темно. Пусто. Арли жмет на газ. Нагоняет. Трах! Кери тормозит. Стреляют оба. Арли выбыл. Кери назад в город. Гостиница «Маркиз». Записывается Джордж Ф. Дэнби, Сан-Диего. Комната шесть-два-два.

– Том-Том обыскал Арли, когда застрелил?

– Нет. Не притронулся.

– Вот как? Возьми с собой Мики Линехана. Не спускайте с Кери глаз. Если смогу, вечером пришлю кого-нибудь сменить вас с Мики, но он должен быть под наблюдением двадцать четыре часа в сутки, до тех пор пока... – Я не знал, до каких пор, и поэтому замолчал.

С новостями Дика я отправился в кабинет к Старику, изложил их там и закончил:

– По словам Дика, Арли выстрелил первым, так что для Кери это будет самообороной, но дело наконец сдвинулось с мертвой точки, и я ни в коем случае не хочу его замедлять. Поэтому денек-другой нам лучше не рассказывать, что мы знаем об этой перестрелке. Если окружному прокурору станет известно, как мы себя ведем, это нашей дружбы не укрепит, но, по-моему, игра стоит свеч.

– Как вам угодно, – согласился Старик, протягивая руку к зазвонившему телефону.

Он сказал два слова в трубку и передал ее мне. Звонил сержант Ханг.

– Флора Брейс и Грейс Кардиган перед рассветом бежали из тюрьмы. Очень может быть, что они...

– Исчезли бесследно? – спросил я.

– Пока что никакой ниточки нет, но...

– Подробности расскажешь, когда увидимся. Спасибо. – И я повесил трубку. – Анжела Грейс и Большая Флора бежали из городской тюрьмы, – сообщил я Старику.

Он вежливо улыбнулся, как будто это мало его касалось.

– Вы радовались тому, что дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки, – пробормотал он.

Расправив лицо и улыбнувшись, я буркнул: «Может быть», ушел к себе в кабинет и позвонил Франклину Эллерту. Шепелявый адвокат сказал, что будет рад меня видеть, и я отправился к нему в контору.

– Итак, что нового вы мне можете сообщить? – с нетерпением спросил он, когда я уселся перед его столом.

– Кое-что. Человек по фамилии Барроуз тоже был в Ногалесе во время убийства Ньюхолла и тоже сразу после этого приехал в Сан-Франциско. Кери выследил здесь Барроуза. Вы читали о том, как по улице шел голый изрезанный человек?

– Да.

– Это был Барроуз. Затем в игру вступает новый человек – парикмахер Арли. Он следил за Кери. Вчера ночью на пустынной дороге южнее города Арли стрелял в Кери. Кери убил его.

Глаза старого адвоката выкатились еще на один сантиметр.

– На какой дороге? – задыхаясь спросил он.

– Вам точно назвать место?

– Да!

Я подтянул к себе его телефон, позвонил в агентство, попросил прочесть отчет Дика и назвал адвокату место.

Это произвело на него впечатление. Он вскочил с кресла. Морщины на его лице блестели от пота.

– Мисс Ньюхолл там одна! Это мешто меньше чем в километре от ее дома!

Я нахмурился и постучал полушариями друг об дружку, но ни к какому выводу не пришел.

– А если я пошлю человека присмотреть за ней? – предложил я.

– Великолепно! – Его встревоженное лицо разгладилось, так что на нем осталось не больше пятидесяти или шестидесяти морщин;

– Ей хочетша побыть там одной пошле смерти отца, наедине шо швоим горем. Вы пошлете надежного человека?

– По сравнению с ним Гибралтарская скала – осиновый листок на ветру. Дайте мне для него рекомендательную записку. Его зовут Эндрю Макэлрой.

Пока адвокат писал записку, я снова позвонил в агентство и попросил телефонистку разыскать Энди и сказать ему, что он мне нужен. Перед тем, как вернуться в агентство, я пообедал. Энди уже ждал меня на месте.

Энди Макэлрой был человек-валун, не очень высокий, но почти квадратный и крепкий – как в смысле физическом, так и в смысле лба. Угрюмый суровый мужчина с воображением арифмометра. Я даже не уверен, что он умел читать. Но я был уверен, что, если Энди прикажут что-то сделать, он сделает это, и ничего другого. Другого он придумать не сможет.

Я дал ему записку адвоката для мисс Ньюхолл, сказал, куда ехать и что делать, и с этой минуты о мисс Ньюхолл мог уже не заботиться.

Трижды в конце дня я получал донесения от Дика Фоули и Мики Линехана. Том-Том Кери ничего выдающегося не предпринимал, хотя купил в спортивном магазине на Маркет-стрит две коробки патронов 11,17 миллиметров.

В вечерних газетах появились фотографии Большой Флоры Брейс и Анжелы Грейс Кардиган с заметками об их побеге. Факты в них выглядели неправдоподобно, как всегда выглядят в газетных заметках. На другой странице сообщалось, что в глухом месте, на дороге найден убитый парикмахер. Прострелены голова и грудь – в общей сложности четыре пули. По мнению окружных властей, он погиб, сопротивляясь грабителям, но бандиты бежали, ничего не взяв.

В пять часов в дверь заглянул Томми Хаул.

– К вам опять этот Кери.

– Давай его сюда, – сказал я веснушчатому парню. Смуглый человек вошел не торопясь, сказал: «Привет», сел и свернул коричневую самокрутку.

– У вас на вечер особенных дел нет? – спросил он, закурив.

– Таких, чтобы не отложить их ради чего-то лучшего, нет. Гостей собираете?

– Угу. Надумал. Только не гостей, а в гости к Папе-до-полу. Поедете со мной?

Настал мой черед сказать:

– Угу.

– Я подберу вас в одиннадцать – на углу Ван-Несс и Гири, – с растяжкой сказал он. – Только компания будет тесная: вы и я... и он.

– Нет, с нами должен быть еще один. Я его приведу.

– Мне это не нравится. – Том-Том Кери медленно покачал головой и благодушно нахмурился, не вынимая изо рта самокрутку. – Вас, сыщиков, получается больше. Должно быть один на один.

– Нас не получится больше, – объяснил я. – Этот фрукт, которого я беру, – ни на моей стороне, ни на вашей. И вам не повредит, если будете присматривать за ним так же внимательно, как я, – постарайтесь, если можно, чтобы он не оказался ни у вас, ни у меня за спиной.

– Тогда на кой вы его тащите?

– Колесики в колесиках, как сказано в Писании. – Я улыбнулся.

Смуглый человек опять нахмурился, уже не так дружелюбно.

– Сто шесть тысяч долларов награды – я ни с кем делиться не намерен.

– Справедливо, – согласился я. – Кого я приведу, требовать долю не будет.

– Поверю вам на слово. – Он встал. – Так мы должны приглядывать за этим малым, да?

– Если хотим, чтоб все прошло благополучно.

– Положим, он станет мешать нам, валять дурака. Мы его можем делать или только скажем: «Бяка! Бяка!»?

– Ему тоже придется рисковать.

– Годится. – Его жесткое лицо опять стало добродушным, когда он повернулся к двери. – В одиннадцать на углу Ван-Несс и Гири.

Я вошел в комнату оперативников, где, развалясь в кресле, Джек Конихан читал журнал.

– Надеюсь, вы придумали мне какое-нибудь дело, – приветствовал он меня. – У меня пролежни от этого кресла.

– Терпение, сынок, терпение – вот чему надо научиться, если хочешь стать сыщиком. Мне, например, когда я был парнишкой твоих лет и только поступил в агентство, мне повезло...

– Ой, не надо опять, – взмолился он. Но тут же его молодое миловидное лицо стало серьезным. – Не понимаю, почему вы держите меня на насесте. Кроме вас, я единственный, кто хорошенько разглядел Нэнси Риган. Казалось бы, вы меня должны послать на розыски.