— До них ничего не дошло?

— Нет, — сказал Клинт.

— Ничегошеньки?

— Ну, пару раз мне ответил автоответчик.

— Бля, — сказал Рэнд. — Это пиздец.

— Ты сам это сказал, дружище, — заметил Тиг. — Мы все еще можем рассчитывать на тебя? Если кто-то захочет что-то начать?

— Да, — сказал Рэнд, его голос звучал обиженно. — Конечно. Они управляют городом, мы управляем тюрьмой. Вот как это должно быть.

Веттермор был следующим. Изложенный план действий внес немного разнообразия в его грустные думы.

— Меня совсем не удивило бы, если бы Девушка-воин, Убийца наркоманов была колдуньей. Я даже не удивлюсь, если кролики выпрыгнут из карманных часов и начнут прыгать по лужайке. То, что вы мне говорите, не безумнее Авроры. Для меня это ничего не меняет. Я здесь до расхода.

А вот Скотт Хьюз, в свои девятнадцать самый младший из команды, сдал ключи, пистолет, шокер и все остальное снаряжение. Если ЦКЗ не собирался забирать Еву Блэк, он не останется. Он не был чьим-то белым рыцарем; он был обычным христианином, которого крестили в лютеранской церкви прямо здесь, в Дулинге, и он не хочет пропустить воскресную проповедь.

— Вы мне нравитесь, ребята. Вы не похожи ни на Петерса, ни на других подобных херов в этом месте. И меня нисколько не волнует, что Билли — гей или что Рэнд — слегка пришибленный. Вы, ребята, в порядке.

Клинт и Тиг проследовали за ним через входную дверь тюрьмы и вышли во двор, чтобы попытаться переубедить.

— И Тиг, ты всегда был крутым. Вы тоже в порядке, доктор Норкросс. Но я здесь не собираюсь подыхать.

— Разве кто-то говорил о смерти? — Спросил Клинт.

Юноша прыгнул в свой пикап, обутый в огромные зимние покрышки.

— Вернитесь к реальности. Вы знаете кого-нибудь в этом городе, у кого нет пистолета? Вы знаете кого-нибудь в этом городе, у кого нет двух или даже трех?

Это было правдой. Даже в пригороде Аппалачей (пригородом его можно было назвать с большой натяжкой; у них, в Дулинге, были Фут Локер[288] и Шопуэлл, но ближайший кинотеатр был только в Орле), почти у каждого был пистолет.

— И я был в департаменте шерифа, доктор Норкросс. У них там стойки с М4.[289] Другие штуки тоже есть. Линчеватели наверняка появятся здесь после похода в оружейную комнату полицейского участка. Без обид, но вы с Тигом можете взять те Моссберги,[290] которые мы храним в нашей оружейке, и засунуть их в свои задницы.

Тиг стоял плечом к плечу с Клинтом.

— Так ты просто собираешься свалить?

— Да, — сказал Хьюз. — Я просто собираюсь свалить. И кто-то должен открыть для меня ворота.

— Блин, Тиг, — сказал Клинт, и это было сигналом.

Тиг вздохнув, извинился перед Скоттом Хьюзом:

— Я чувствую себя ужасно из-за этого, мужик — и вырубил коллегу своим шокером.

Это был вопрос, который они обсудили заранее. Отпустить Скотта, значило нажить себе серьезные проблемы. Они не могли позволить кому-то рассказать горожанам, что их так мало, или описать все имеющееся в наличии оружие. Потому что Скотт был прав, тюремная оружейная комната не производила впечатления: десяток дробовиков Моссберг 590, курам на смех, и личное оружие каждого офицера — пистолет 45 калибра.

Двое мужчин стояли над коллегой, корчившимся на асфальте тюремной стоянки. Клинту сразу вспомнился задний двор Буртеллов, Пятничные Ночные Бои, его приемный брат Джейсон, лежавший голой грудью на цементном патио у грязных кроссовок Клинта. Под глазами Джейсона были красные круги — отпечатки кулаков Клинта. Кровавые сопли текли из носа Джейсона, а он продолжал бормотать: Все в порядке, Клинт. Взрослые веселились во всю — смех с газонных стульев разносился на всю округу — стукаясь банками Фальстаффа.[291] Тогда Клинт выиграл молочный коктейль. Что он выиграл на этот раз?

— Ну, блин, мы это сделали, — сказал Тиг. Три дня назад, когда им пришлось иметь дело с Петерсом, Тиг выглядел, как человек в муках аллергической реакции, вызванной перееданием жареных моллюсков. Теперь он выглядел, как будто у него была изжога. Он опустился на колени, перевернул Скотта и связал запястья за спиной. — Как насчет того, чтобы поместить его в камеру в Крыле В, Док?

— Пойдёт, я думаю. — Клинт даже не задумывался о том, куда поместить Скотта, что точно не вселяло уверенности в его способность справиться с развивающейся ситуацией. Он присел, чтобы схватить одну из подмышек Хьюза и помочь Тигу поднять его на ноги, чтобы они могли завести его внутрь.

— Господа, — раздался голос прямо за воротами. Это был женский голос, полный решимости, измождения… и восторга. — Можете ли вы сохранить эту позу? Я хочу запечатлеть этот ракурс.

Оба мужчины посмотрели вверх, с выражением полного осознания своей вины; они были похожи на двух мафиози, пытающихся избавиться от трупа. Микаэла еще больше обрадовалась, когда пересмотрела свое первое фото. Фотокамера, которую она носила в кошельке, была всего лишь дешевеньким Никоном, но изображение вышло четким. Идеально.

— Йо-хо-хо, вы, грязные пираты! — Прогнусавил Гарт Фликингер. — Что вы здесь делаете, скажите на милость? — Он настоял на остановке на близлежащем живописном плато, чтобы попробовать Фиолетовую Молнию, и сейчас чувствовал себя бодряком. Микки, казалось, поймала второе дыхание. Или, может быть, теперь это было четвертое или пятое.

— Черт возьми, Док, — сказал Тиг. — Вот мы попали, пиздец.

Клинт не ответил. Он стоял, держа Скотта Хьюза и разглядывая пришельцев, стоящих перед потрепанным Мерседесом. Как будто внутри его головы показывали странное обратное кино, когда вещи собираются вместе, а не разваливаются. Может быть, именно так истинное вдохновение приходит к великому ученому или философу. Он надеялся на это. Клинт бросил Скотта, и дезориентированный офицер выдал недовольный стон.

— Еще один! — Сказала Микаэла. И щелкнула затвором. — И еще! Хорошо! Прекрасно! А теперь что именно вы, ребята, здесь делаете?

— Божья кровь, это мятеж! — Хныкал Гарт, выдавая то, что должно было бы, по его мнению, быть имитацией голоса капитана Джека Воробья в Пиратах Карибского моря. — Они довели своего товарища до бессознательного состояния, и скоро заставят его ходить по рее! Каррамба!

— Заткнись, — сказала Микаэла. Она схватилась за ворота — не под электрическим током, к счастью для нее — и потрясла их. — Это как-то связано с той женщиной?

— Мы в такой жопе. — Тиг произнес это, как будто бы находился под сильным впечатлением.

— Открой ворота, — сказал Клинт.

— Что…?

— Сделай это.

Тиг подошел к въездным воротам, остановившись лишь однажды, чтобы с сомнением взглянуть через плечо на Клинта, который еще раз кивнул, и двинулся дальше. Клинт подошел к воротам, игнорируя непрекращающиеся щелчки фотокамеры молодой женщины. Ее глаза были красными, чего и следовало ожидать после четырех дней и трех ночей бодрствования, но и глаза ее спутника были такими же красными. Клинт подозревал, что они принимали незаконные стимуляторы. В муках его внезапного вдохновения, это было наименьшей из его проблем.

— Вы дочь Дженис, — сказал он. — Репортер.

— Это верно, Микаэла Коутс. Микаэла Морган, для большой зрительской аудитории. И, как я понимаю, вы доктор Клинтон Норкросс.

— Мы встречались? — Клинт этого не помнил.

— Я брала у вас интервью для школьной газеты. Восемь или девять лет назад.

— И как, вам понравилось? — Спросил он. Боже, какой же он старый, стареет с каждой минутой.

Микаэла неопределенно помахала рукой.

— Я подумала, что это немного странно, что вам так нравится работать в тюрьме. В тюрьме, рядом с моей мамой. Но не обращайте внимания, что насчет женщины? Ее зовут Ева Блэк? Она на самом деле засыпает, а потом спокойно просыпается? Потому что это то, что я слышала.