— Что делает эту компанию не такой уж и могущественной, даже если брать во внимание Хикса и Норкросса. И знаешь, что еще? Шериф тоже женщина, и если она сможет раздавать приказы еще три часа, я буду удивлен. Я буду очень удивлен, если через три часа она не заснет. — При трезвых обстоятельствах, это были мысли, которые Фрэнк держал бы при себе — и он, конечно же, не делился бы ими с таким раздраженным ничтожеством, как Дон Петерс.
Дон, вычисляя, бегал языком по губам. Это было еще одно мерзкое зрелище.
— Что ты думаешь?
— Что Дулингу скоро понадобится новый шериф. И новый шериф вполне в пределах его полномочий сможет забрать заключенную из исправительного учреждения. Особенно ту, которая ранее не привлекалась, не говоря уже об осуждении.
— Ты думаешь, ты мог бы подать заявку на должность? — Спросил Дон.
Как бы подчеркивая вопрос, где-то в ночи раздались пару выстрелов. И там был все тот же всепроникающий запах гари. Кто это видел? Никто?
— Я уверен, что Терри Кумбс — первый кандидат, — сказал Фрэнк. Первый кандидат в настоящее время так глубоко вглядывался в стакан, что был готов туда нырнуть, но Фрэнк ничего не сказал об этом. Он был высушен и вычерпан, но он, наконец-то понял, что ему нужно быть осторожным с тем, что он говорит.
— Хотя ему понадобится помощь в преодолении слабости. Я бы, конечно, предложил себя, если бы ему нужен был помощник.
— Мне нравится эта идея, — сказал Дон. — Может бросить и свое имя в шляпу? Похоже, мне нужна работа. Мы должны поговорить с ним о том, чтобы пойти туда и забрать ту женщину прямо сейчас, не так ли?
— Да, — сказал Фрэнк. В идеальном мире, он не думал, что позволил бы Дону Петерсу даже вымыть собачью клетку, но из-за знания тюрьмы, он может пригодиться. — Как только мы все поспим и протрезвеем.
— Ну ладно, давай я дам тебе номер своего сотового, — сказал Дон. — И дай мне знать, что вы с Терри решили.
Он достал ручку и тетрадь, используемые для того, чтобы записывать пиздось, доставлявших ему неприятности, на которых нужно было составить плохой рапорт.
Вскоре после первых сообщений об Авроре, уровень мужских самоубийств резко подпрыгнул, удвоился, потом утроился и учетверился. Мужчины убивали себя шумно, прыгая с вершин зданий или засовывая оружие в рот; мужчины убивали себя тихо, принимая таблетки, закрывая двери гаража и сидя в заведенных машинах. Отставной школьный учитель по имени Элиот Эйнсли позвонил на радио-шоу в Сиднее, Австралия, чтобы объяснить свои намерения и свои мысли, прежде чем перерезать вены на запястьях и пойти прилечь рядом со своей спящей женой.
— Я просто не вижу смысла продолжать жизнь без девчонок, — сообщил диск-жокею пенсионер-учитель. — И мне пришло в голову, что, возможно, это испытание нашей любви к ним, нашей преданности. Ты понимаешь, не так ли, приятель?
Диск-жокей ответил, что он не понимает, что он думал, что Элиот Эйнсли «потерял свой дурацкий ум» — но очень многие люди это делали. Эти самоубийства стали известны под разными названиями, но то, которое стало частью общего применения, было придумано в Японии. Спящие Мужья — мужчины, которые надеялись присоединиться к своим женам и дочерям, куда бы они ни пошли.
(Напрасная надежда. На другую сторону Дерева мужчин не пускали.)
Клинт понимал, что его жена и сын смотрят на него. Было больно смотреть на Лилу, а тем более на Джареда, выражавшего полное недоумение. Клинт увидел страх на его лице. Брак его родителей, до этого, казалось бы, безоблачный, что он принимал как должное, казалось, распадался прямо на его глазах.
На диване лежала маленькая девочка, опутанная молочными волокнами. На полу рядом с девочкой стояла корзина для белья, в которой находился младенец. Однако младенец в корзине не был похож на младенца. Это было похоже на будущую закуску, которую приготовил для себя огромный паук.
— Удар, Сплетение, Хлопок, — сказала Лила, однако в её голосе поубавилось уверенности. — Я видела, как она это делала. Хватит притворяться, Клинт. Хватит врать.
Нам нужно немного поспать, подумал Клинт, Лиле больше всего. Но не до тех пор, пока мы не покончим с этим идиотизмом. А можно ли это сделать, был ли способ. Его первая мысль была о его телефоне, но экран не был достаточно большим для того, что он хотел.
— Джаред, Интернет все еще работает, не так ли?
— Последний раз, когда я проверял, работал.
— Принеси ноутбук.
— Зачем?
— Просто сделай это, ладно?
— У меня действительно есть сестра?
— Нет.
— Голова Лилы начала падать, но теперь она подняла ее.
— Да.
— Принеси ноутбук.
Джаред пошел за ним. Голова Лилы снова упала. Клинт погладил сначала одну ее щеку, потом другую.
— Лила. Лила!
Ее голова снова поднялась.
— Отстань. Не трогай меня.
— У тебя есть еще что-нибудь из того, что вы с Линни взяли в шкафчике для улик?
Пошарив в нагрудном кармане, она достала футляр для контактных линз. Она откинула крышку одного из пластиковых отсеков. Внутри был порошок. Она взглянула на него.
— Он сильный, — сказала она. — Я могу выцарапать тебе глаза. И без кокона. Мне грустно, но я очень зла.
— Я переживу. Давай.
Она согнулась, закрыла одну ноздрю и нюхнула порошок другой. Затем она откинулась назад, широко раскрыв глаза.
— Скажи мне, Клинт, была ли Шеннон Паркс хороша в постели? Я думаю, что да, но ей следовало быть лучше, если она хотела чтобы ты к ней переметнулся, после года или около того нашего брака.
Джаред вернулся, его печальное лицо говорило, Я ничего не слышал, кроме последней части, и поставил ноутбук перед отцом. Он пытался держать дистанцию от Клинта, когда делал это. И ты, Брут?
Клинт включил питание Мака Джареда, зашел на Файрфокс, и забил в поисковик «Шейла Норкросс баскетбол Кофлин». Нашел заметку. И фото девушки по имени Шейла Норкросс. Это была чертовски хорошая фотка от головы до пояса, показывающая ее в баскетбольном джерси. Ее красивое лицо раскраснелось от послематчевой суеты. Она улыбалась. Клинт изучал фотографию почти тридцать секунд. Затем, без слов, он повернул ноутбук, чтобы Джаред смог увидеть. Его сын взглянул, сжав губы и кулаки. Потом они медленно расслабились. Он посмотрел на Лилу, более недоуменно, чем когда-либо.
— Мам… если и есть сходство, то я его не вижу. Она не похожа на меня. Или папу.
Глаза Лилы, уже широкие от свежего приема волшебного порошка, расширились еще больше. Она выдала суровый смешок.
— Джаред, пожалуйста, не надо. Просто не надо. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
Джаред мигнул, как будто ему дали оплеуху, и на какой-то ужасный момент Клинт был на грани того, чтобы ударить жену впервые за семнадцать лет. Что его остановило, так это еще один взгляд на фото улыбающейся девушки. Потому что если вы хотели найти его, было небольшое сходство, увидел ли его Джаред или нет: широкая челюсть, высокий лоб, и ямочки на щеках от её улыбки. Ни одна из этих особенностей не соответствовала Клинту, но он мог понять, как она сложила ассоциацию.
Я люблю твои ямочки, иногда говорила Лила Клинту, когда они только поженились. Часто в постели, после занятий любовью. Прикасалась пальцами. У всех мужчин должны быть ямочки.
Он мог бы рассказать ей то, что понял сейчас, потому что думал, что все понял. Но был и другой способ. Было четыре часа утра, время, когда обычно почти все в Трехокружье спали, но это была не обычная ночь. Если его старая подруга по системе усыновления не была в коконе, с ней можно было переговорить. Вопрос только в том, сможет ли он с ней связаться или нет. Он посмотрел на свой телефон, а затем пошел к телефону, висящему на противоположной стене. Он получил кайф от работающей линии; пока все в порядке.
— Что ты делаешь? — Спросила Лила.
Он не ответил, просто набрал 0. После шести гудков он боялся, что никто не ответит, что вряд ли бы его удивило, но усталый женский голос произнес: