Эти просчеты обошлись очень дорого. Да и как можно было строить какие-то планы, если ко времени сражения на Висле, 11 августа, полевой штаб оценил наши силы в 156 133 бойца против 101 500 бойцов противника. Хотя на самом деле Западный фронт располагал к этому времени всего-навсего 45—50 тысяч штыков и сабель и почти в два раза уступал противнику.

Как того и следовало ожидать, идея международного братства не трогала польских крестьян и рабочих, которые видели в русских векового врага, и советские армии они встречали в лучшем случае угрюмым молчанием. А если они что и возбуждали у них, так это тот самый польский национализм, о котором предупреждал Радек. Весьма негативную роль сыграло и то, что голодные советские армии принялись грабить польских крестьян и буржуазию. Переоценивший свои силы Тухачевский находился в глубоком тылу, и столь славное поначалу наступление захлебнулось.

Что же касается 1-й и 12-й Конных армий, которые Сталин якобы специально придержал, чтобы не дать лишний раз прославиться Троцкому и его ставленнику Тухачевскому, то и здесь дело обстояло совсем иначе. И виноват был не Сталин, а отсутствие четкой организации и элементарной дисциплины на всех уровнях командования, какими всегда «славилась» Россия.

Ну а самому С.С. Каменеву не оставалось ничего другого, как только найти виноватого. Не мог же он расписаться в собственном неумении командовать и организовывать. По всей видимости, он уже запамятовал, как всячески поощрял наступление на Львов и приказ о прекращении наступления Первой конной отдал только 11 августа, в то самое время, когда Буденный уже вел ожесточенные бои в районе Львова и Равы-Русской.

Можно подумать, что он, военный человек, не понимал, что практически невозможно целой армии вот так в одночасье выйти из боя и, преодолев 200 с лишним километров за пару дней, снова с ходу пойти в лихую атаку. Похоже, ему даже и в голову не приходило, что усталая Первая конная могла с ходу нарваться на хорошо обученные, и вооруженные, и, что самое главное, свежие польские войска со всеми вытекающими для нее печальными последствиями.

Не интересовало его и то, что вследствие царившего повсюду бардака его приказ был задержан по техническим причинам, и командование Юго-Западного фронта получило его только 13 августа, когда армии Западного фронта уже приступили к варшавской операции. О чем и Егоров, и лично Сталин своевременно уведомили главкома. И не их беда, что Буденный смог выйти из очень тяжелых боев только к 20 августа.

Потому и не было ни мощного удара, ни «бегущих остатков». Вместо всего этого было «чудо на Висле», как назвали в военной истории мощное контрнаступление Пилсудского, после которого о революции в Италии нельзя было даже и мечтать. И, конечно же, дело было отнюдь не в бунтаре Сталине, а в том, что плохо вооруженные и голодные советские армии вынуждены были сражаться, по сути дела, на вражеской территории, что и предопределило столь плачевный конец похода на Варшаву.

Польская авантюра дорого обошлась стране, которая потеряла Западную Украину и Западную Белоруссию. Помимо территориальных потерь Россия была вынуждена выплатить 30 миллионов золотых рублей и обязалась вернуть все военные трофеи и ценности, вывезенные из Польши. Нельзя не вспомнить и тех 40 тысяч красноармейцев, которые погибли в польских концлагерях.

Да, Сталину вряд ли нравилось то, что все лавры достанутся Троцкому и Тухачевскому, ему хотелось быть везде первым, но вряд ли в те очень многое решавшие времена он осмелился бы так открыто саботировать приказы высшего командования.

Что же касается Ленина, то он весьма скромно назвал советское вторжение в Польшу «просчетом». Хотя на самом деле это была его колоссальная ошибка, которая явилась следствием его схематических концепций мировых событий, политического доктринерства и догматичности. Он ошибся только потому, что считал свою идеологию непогрешимой, и истинная причина поражения в польской войне заключалась в том, что Россия была еще слишком слаба, чтобы завоевывать мир с помощью вооруженной силы, и не обладала идеей, которая могла бы его завоевать, невзирая на слабость ее носителей. Да и не носят идеи на штыках...

Похоже, в конце концов, Ленин и сам это понял, когда в частной беседе с Кларой Цеткин откровенно сказал, что «в Польше случилось то, что и должно было случиться», сославшись на пресловутую политику «военного коммунизма» и не очень хорошее знание «заграничных дел».

В середине августа Сталин был вызван в Москву для выяснения отношений, а еще через неделю подал заявление в Политбюро о своей отставке со всех военных постов. «Ввиду распространяющихся среди партийных кругов слухов обо мне, как о человеке, затормозившем дело передачи Первой Конной армии из состава Юго-Западного фронта в состав Запфронта, — писал он, — заявляю, что директива главкома о передаче Первой Конармии Запфронту была получена Реввоенсоветом Юго-Западного фронта 11-го или 12-го (не помню числа) августа, и Первая конная в тот же день была передана Зап-фронту».

1 сентября 1920 года Политбюро освободило Сталина от должности члена РВС Юго-Западного фронта, но оставило в Реввоенсовете республики. Более того, он наконец-то получил отпуск и впервые за многие годы мог по-настоящему отдохнуть.

На IX партийной конференции Ленин осудил поведение Сталина, но сделал это как-то не... по-ленински. Куда резче о деятельности Сталина отозвался Троцкий. Но Сталина это не смутило, и он как ни в чем не бывало заявил, что «некоторые места вчерашних речей тг. Ленина и Троцкого не соответствуют действительности». Не будет он оправдываться и на закрытом заседании X съезда партии, где свалит всю вину на... главного политического комиссара Западного фронта И. Смилгу, который «не сдержал своего обещания взять Варшаву» и таким образом обманул ЦК. Однако, как писал позже Троцкий, своей речью Сталин повредил только самому себе: «Съезд с угрюмым недоброжелательством слушал угрюмого оратора с желтоватым отливом глаз; ни один голос не поддержал его».

Тем временем «варшавская» эпопея подходила к своему логическому завершению: отступление Красной Армии продолжалось, и в октябре 1920 года был подписан Рижский договор, по которому Польша получала Западную Украину и Западную Белоруссию.

Окончание польской войны позволило советскому командованию бросить все силы на Врангеля. И, как говорили знающие люди, это была самая кровопролитная битва Гражданской войны. Не найдя бродов, Красная Армия пошла на состоявшую из нескольких линий окопов оборону белых на Перекопе в лоб. Волны атакующих разбивались о считавшиеся неприступными позиции, оставляя горы трупов. Но именно эти трупы и спасли их, став своеобразной защитой от огня.

12 ноября 1920 года Врангель и остатки его армии эвакуировались на союзнических и русских кораблях в Константинополь. И если не считать затянувшихся до 1922 года военных действий на Дальнем Востоке, Гражданская война закончилась. В связи с этим хотелось бы сказать вот о чем. В огромной литературе о Сталине он, в зависимости от симпатии или антипатии к нему авторов, представляется либо военным гением, либо совершенным дилетантом.

Все это, конечно, интересно, но... только для тех, кто слепо верит (или не верит) в полководческие таланты Сталина и продолжает в высшей степени инфантильные споры на эту тему. А ведь дело было совсем не в них, и для победы под тем же Царицыном они не имели ровным счетом никакого значения. И даже если бы Сталин обладал военным гением Наполеона и Суворова, вместе взятых, вряд ли бы советская власть смогла бы выйти из Гражданской войны победительницей без необходимых для этого исторических условий.

Да, большевики оказались совершенно не готовыми к управлению огромной и еще к тому же разрушенной страной. Не было ни опыта, ни знаний, ни специалистов. В том числе и в армии, которая оказалась после ее разложения теми же большевиками, Петросоветом и Керенским в совершенно разобранном состоянии. И тем не менее в войне победили именно они.