К числу таких выдвиженцев относились и два будущих руководителя СССР: Н.С. Хрущев, лично товарищ Леонид Ильич Брежнев и один из самых способных людей того времени А.Н. Косыгин. Другое дело, что специалистов все равно не хватало...
Решил Сталин и другую весьма важную для развития любой экономики проблему. Осудив уравниловку в зарплате и назвав ее «левацким отклонением», он призвал четко разграничивать труд квалифицированного рабочего, вследствие чего повысился удельный вес сдельщины и заработок был напрямую связан с производительностью труда.
На некоторых заводах Урала и Дальнего Востока заработная плата действительно перекрывала среднюю по стране, что уже зимой 1933 года позволило Сталину во всеуслышание заявить: «Ясно, что уровень жизни рабочих постоянно улучшается». Ну а чтобы ему лучше верили, на всякий случай, добавил: «Те, кто отрицает, — враги Советской власти!» Вот так-то! Доходчиво и просто! Посмеешь сказать о бесконечных очередях, о малой норме выдачи постоянно нехватающего продовольствия и плохом жилье — и уже враг народа!
Если подходить ко всему содеянному Сталиным в годы «Великого перелома» с позиций сегодняшнего дня, то, наверное, можно сказать, что ошибок Сталин наделал предостаточно и вместо рассчитанной на долгие годы мощной экономической системы создал, по сути, экономику политической конъюнктуры. Да и о государстве заботился куда больше, нежели о его гражданах.
Но... так было всегда, и как тут не вспомнить цитату знаменитого русского историка Соловьева: «Государство разбухало, в то время как люди съеживались. Правители страны «побеждали» свой народ и всегда под одним и тем же предлогом — этого требует величие государства».
И хотел того сам Сталин или нет, но он так или иначе продолжал следовать по пути русских царей: государство — все, человек — ничто! Впрочем, надо отдать ему должное, он говорил и об этом съезду хозяйственников, а через них и всей стране.
Да, ясно слышалось в докладе вождя, вы живете и еще долго будете жить плохо, но не это главное. Главное — это здоровье государства, и вы должны были за него умереть! И умирали, а людей, которые спасали трактор, но гибли при этом сами, называли героями. По той простой причине, что людей в нашей стране было много, а тракторов мало. Что же касается самой жизни, то она никогда не считалась в России священной.
Да, Сталин уничтожил цвет российского крестьянства, напрочь разрушив его устои и традиции и разорвав связь поколений, о чем он откровенно сказал в одном из разговоров с Черчиллем. Война с собственным народом, заявил «лучший друг советских колхозников», была для него не менее трудной, чем с Германией.
Уже в первой пятилетке, как в капле воды, отразились все беды будущей советской экономики: гигантомания, нереальные планы, постоянные авралы, отсутствие качества, низкий профессиональный уровень рабочих, приписки и как неизбежное следствие — постоянная ложь практически на всех уровнях. И тем не менее даже такой ярый антисталинист, как Я. Грей, считал, что «первый пятилетний план по масштабам и достижениям являлся величайшим планируемым экономическим предприятием за историю человечества».
И если бы СССР не прошел через этот мучительный и страшный период индустриализации, он вряд ли бы сумел оправиться после сокрушительных поражений в июне 1941-го даже с помощью Америки, Англии и Франции и довести, по сути дела, в одиночку войну до победного конца. И это говорят отнюдь не сторонники Сталина, а его противники.
Был ли выбор? Возможно... Если, конечно, верить Спинозе, который утверждал, что даже из самого безвыходного положения имеются, по крайней мере, два выхода.
Конечно, то критическое положение, которое сложилось с поставкой хлеба в то время, объяснялось не только одним желанием крестьян не продавать хлеб, а прежде всего той невразумительной политикой правительства, которое не пожелало уделить должного внимания сельскому хозяйству. И хлебный кризис, по всей видимости, можно было разрешить экономическими методами (изменив ценовую политику), а не с помощью чрезвычайных мер.
Споры об этом выходе продолжаются и по сей день. И как не вспомнить, что многие социологи, экономисты и политологи воспевали в начале перестройки Бухарина с его умеренной политикой, основанной на продолжении нэпа, смычке города и деревни и развитии сельских кооперативов? Наверное, в теории так оно и есть, и альтернатива сталинскому плану имелась. Но... история не терпит сослагательного наклонения, и если с нашей страной было именно так, значит, так суждено. Хотя, зная Россию, предположить, конечно же, можно: как бы ни легли политические карты, лучше бы не было.
Да, Сталин был жесток, но ни Ленин, ни Троцкий были не лучше. Благими намерениями вымощена дорога в ад, и к России эта библейская мудрость относится как ни к одной другой стране, и все, что в ней ни делалось, в конечном счете оборачивается против ее народа. Достоин ли такой участи сам народ? Это уже другой вопрос...
И снова мы оказываемся перед неразрешимой загадкой истории: горе или счастье России, что на самом, возможно, крутом повороте ее истории ею правил Сталин. И эту тайну не разрешит уже никто и никогда. Для этого надо дважды вернуть страну в 1930-е годы и поставить во главе ее сначала Ленина, а затем Троцкого. Ну а потом сравнить...
Можно по-разному относиться к Сталину, но не признавать очевидного нельзя. Именно он, с его железной рукой, смог столь разительно изменить страну. За это ему честь и хвала, несмотря на все кровавые издержки (да и как тут не вспомнить о самой кровавой богине Энгельса, которая и в годы мирного строительства собирает свою кровавую жатву). И изучая этот, наверное, самый сложный и противоречивый период в истории нашей страны, почему-то на память приходят слова одного из известных киногероев: «Да, он виноват, но... он не виноват...»
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В те сложные, а для многих и роковые годы не только страна, но и сам Сталин пережил свою очередную трагедию. Если, конечно, смерть жены для него таковой являлась.
После смерти Надежды вокруг ее добровольного ухода из жизни стало возникать немало самых настоящих мифов. Поговаривали, что ее в припадке гнева убил сам Сталин, что, согласно традициям восточных владык, он держал жену взаперти и из многочисленных обитателей Кремля ее никто не видел.
Ничего удивительного в этом нет: тайна смерти Надежды Аллилуевой и по сей день не раскрыта, и единственное, что мы можем, это только так и или иначе объяснить ее отчаянный поступок.
Мы расстались с Надеждой Аллилуевой в тот самый момент, когда она отправилась вместе со Сталиным, который был назначен наркомнацем, в Москву в марте 1918 года. Где и стала вести его немудреное хозяйство.
Став женой Сталина, Надежда тем не менее сохранила свою девичью фамилию. Ну а поскольку в то дремучее время отрицания всего и всех к гражданской регистрации прибегали лишь немногие, Сталина продолжали считать холостяком. И собравшийся было выдать за него одну из своих сестер Ленин, если, конечно, верить этой легенде, был неприятно удивлен, узнав, что тот женат.
Став на короткое время секретаршей Сталина, Надежда отправилась вместе с ним в Царицын. Именно там она впервые увидела героя своих девичьих грез в истинном свете: грубым, самоуверенным и беспощадным. Но вряд ли все эти в общем-то ненормальные в мирное время качества оттолкнули ее от него. Грубость и жестокость во времена революции считались отнюдь не пороками, и воспитанная в революционном духе Надежда не могла не понимать: борьба шла не на жизнь, а на смерть, и на фронте было не до сантиментов.
Вернувшись в Москву, Надежда стала работать в секретариате Совнаркома и личном секретариате Ленина. И надо полагать, устраивал ее туда Сталин далеко не бескорыстно. Его отношения с Лениным уже начинали портиться, и ему очень важно было знать, что замышлял вождь. Ну а что именно и в каком объеме рассказывала мужу знавшая о всех делах Ленина Надежда, навсегда останется тайной.