Александров, Боровичи, 1930 г.

«Агенты ГПУ, соревнуясь между собой по количеству арестов, являются в дома середняка ночью без предъявления ордера, хватают крестьян в легких пиджачках с краюхой за пазухой и везут за 200 верст, причем десятки верст приходится ехать на лошади и в легкой одежде замерзать. Дают в сутки 100 граммов хлеба и одну ложку каши. Обрекают прямо на голодную смерть...»

Анонимные письма, 1930 г.

«Кто не пойдет в колхоз, — начал грозить председатель райисполкома, — того поставим к реке и пулеметом перестреляем...»

Зеленин, студент ТСХА, 1930 г.

Читал ли эти заметные слезами и горечью письма Сталин? Вряд ли... Да и зачем? Тогда, летом 1918 года, он хорошо узнал, как достается хлебушек. И вряд ли бы узнал для себя что-нибудь новое...

Да и не нужно оно ему было, это самое новое. Не может полководец переживать из-за каждого убитого солдата. Не имел права на жалость и он, полководец мирного времени... Хотя это время только называлось мирным... На самом деле шла самая настоящая «вторая гражданская», и от победы в ней зависело дальнейшее существование страны...

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Использовал Сталин коллективизацию и в политических целях. На этот раз на Украине, где была разыграна одна из ее самых страшных трагедий советской истории.

Украина была выбрана не случайно. Именно она обладала в те годы значительной культурной и языковой свободой. Что очень не нравилось бывшему комиссару по делам национальностей, всячески пытавшемуся ограничить самостоятельность союзных республик. Ситуацию усугубляло и то, что одним из руководителей Украины был член ЦК Н. Скрыпник, чьи пренебрежительные отзывы о докладах Сталина на VI и X съездах партии по национальному вопросу и по сей день жгли душу вождя.

А если учесть, что именно в то время вовсю шла жесткая кампания против «национал-уклонистов», как называли тех руководителей союзных республик, которые предпочитали решать свои проблемы самостоятельно, то момент был выбран Сталиным куда как удачно. Ну а поскольку социальной базой украинского национализма, по глубокому убеждению вождя, было индивидуальное землепользование, то и бороться с ним он собирался с помощью колхозов.

Еще с событий в Грузии Сталин мечтал выжечь каленым железом любые национальные чувства. Но когда подобная возможность ему представилась, он вместо железа пустил в ход голод... Его жертвами стали миллионы крестьян, исчезли целые селения, каждое утро в Киеве и многих других южных городах начиналось с уборки трупов бежавших в город за куском хлеба крестьян, но так и не получивших хлебных карточек.

И в то время как умерших не успевали хоронить, выступивший с большой речью на Первом Всесоюзном съезде колхозников-ударников в феврале 1933 года Сталин словно в насмешку над всеми умершими выдвинул потрясающий по своему цинизму лозунг: «Сделать всех колхозников зажиточными».

Не пожелал он обсуждать вопрос о голоде и в Политбюро, где прекрасно знали истинное положение дел. Но когда один из секретарей ЦК Украины Р. Терехов доложил ему о том, что творится в селах Харьковской области, Сталин грубо оборвал его и с нескрываемой иронией заметил: «Нам говорили, что вы, товарищ Терехов, хороший оратор. Оказывается, вы еще и хороший рассказчик — сочинили целую сказку о голоде и думали нас запугать, но не выйдет! Не лучше ли вам оставить посты секретаря обкома и ЦК КПУ и пойти в Союз писателей: будете сказки писать, а дураки будут читать...»

Однако писать (и отнюдь не сказки) стал не Терехов, а известный во всем мире советский писатель и публицист Василий Гроссман. Да и читали его далеко не дураки. «Пошел по селу сплошной мор, — писал он в своей повести «Все течет». — Сперва дети, старики, потом средний возраст. Вначале закапывали, потом уже не стали закапывать. Так мертвые и валялись на улицах, во дворах, а последние в избах остались лежать. Тихо стало. Умерла вся деревня».

Однако Сталин и не думал помогать голодающим и продолжал экспортировать хлеб в Европу. Как это ни печально, советский хлеб продавался там по бросовым ценам в условиях жесточайшего экономического кризиса. Даже здесь большевики не смогли извлечь настоящей выгоды. А между тем и трети от всего вывезенного в те годы за границу хлеба хватило бы, что спасти миллионы людей, которые пухли от голода.

* * *

Боролся Сталин не только с крестьянами. По его указанию в июле 1929 года были арестованы более 500 членов «Союза за освобождение Украины». В Харьковском оперном театре состоялся показательный процесс, на котором были осуждены 45 самых известных украинских ученых. Помимо желания захватить власть, их обвинили в попытках сделать украинский язык как можно более отличным от русского.

После пыток все обвиняемые «сознались» и получили длительные сроки заключения. Однако на этом дело не кончилось, и в феврале 1931 года по Украине прокатилась новая волна арестов, которая накрыла на этот раз всех вернувшихся из эмиграции известных политиков. Их обвинили в создании «Украинского национального центра», во главе которого якобы стояли выдающийся украинский историк Грушевский и премьер-министр Украинской Республики Голубович.

В то же время на Украине полным ходом шла война с крестьянами, которые намного организованнее, чем в России, выступали против насильственной коллективизации. Потому она и проводилась куда более жестокими методами. Хотя зная о специальных карательных операциях ОГПУ и о том, как великий военный стратег Тухачевский уничтожал тамбовских мужиков газами, трудно себе представить, что же можно выдумать еще более жестокое.

К середине 1932 года колхозами было охвачено около 70% украинских крестьян, но это, по мнению Сталина, означало только то, что теперь классовая война должна была с новой силой вспыхнуть именно в этих колхозах. Поскольку именно в них скрылись многие кулаки и антисоветские элементы, продолжавшие оказывать сопротивление и срывавшие поставки зерна. Несказанное возмущение Сталина вызвало требование руководства Украины снизить установленные Москвой планы по заготовкам зерна. Оно и понятно: Украина вместе с Северным Кавказом давала больше половины всего товарного зерна. В 1931 году урожай был значительно хуже предыдущего, тем не менее план поставок зерна остался на прежнем уровне. В результате у крестьян не осталось никаких запасов, и весной 1932 года украинская деревня уже начинала голодать.

Однако Сталина мало волновали погодные и прочие необходимые для хорошего урожая условия, и все трудности с выполнением плана он объяснял только одним: антисоветскими настроениями украинцев. Не доверяя местным кадрам, он провел чистку партийных рядов и оставил план сдачи зерна на прежнем уровне.

Возмущенные произволом Центра руководители Украины попытались было протестовать, но Сталин даже не снизошел до встречи с ними. Не стали их слушать и посланные им на переговоры Молотов и Каганович, а вот в «антибольшевизме» обвинили. «При выполнении задач, — заявил Молотов, — поставленных партией и советским правительством, не может быть ни уступок, ни колебаний!»

Понимая, что ожидает республику в случае невыполнения ею «поставленных партией и правительством задач», члены украинского ЦК сделали все возможное, но обмануть саму жизнь так и не смогли, поскольку были уже просто не в силах поставить все-таки сниженный на миллион минимум.

* * *

Сталин и на этот раз не подумал слушать никаких объяснений. Да и какие там могли еще быть объяснения, если всему виною было отнюдь не засушливое лето, а все то же нежелание украинских крестьян сдавать зерно! Ну а раз так, то это зерно следовало отнять. Благо, опыт в подобных делах был накоплен преогромный.

Не доверяя местным партийцам, Сталин послал в Киев двух своих представителей, которые и объявили о второй сдаче недостающего хлеба. Заодно он издал указ о том, что отныне вся колхозная собственность является собственностью государственной и любое вредительство или хищение этой самой собственности будет наказываться смертной казнью. Сталин лично написал проект своего знаменитого указа от 7 августа 1932 года («семь-восемь»), который предусматривал расстрел или (при наличии смягчающих обстоятельств) десять лет тюрьмы за кражу колхозного имущества.