— «Глючные». Те, кто сохранил память. Видишь ли, ваш вид попадает под определенную классификацию, которую мы называем гипер-эмоциональные. Вам действительно не плевать, когда на ваших глазах разрывает на части ребенка или старику ломают кости ради забавы. Такое часто встречается у высокоразвитых рас, но у вас эмоции возведены в абсолют. Для таких цивилизаций, как ваша, в Звездные Ассистенты добавляют особенную надстройку. Если честно, такое практикуется уже давно для всех рас, чтобы не допустить очередную досадную промашку. В общем, не стану утомлять тебя деталями, мой Капитан. Цель это надстройки — стереть все бесполезные воспоминания. К примеру, как только твоих детей стерло лучом, ты обязана была забыть это событие и забыть, что у тебя вообще есть дети. Ты же наверняка замечала, что если у обычного игрока спросить как зовут его родителей — он даже на вопрос ответить не сможет. Тут же забудет, что у него спрашивали.

— Это работает на всех?

— На всех, кроме «глючных», — рассмеялось существо. — Некоторые сохранили воспоминания, но их очень мало. Другие вспоминают какие-то эпизоды, кусочки, но не способны собрать полный витраж из этих осколков. Поэтому чаще забывают или отказываются от этих воспоминаний. Думают, что это баг или вроде того.

— Хорошо. Понял. Я — глючная. Что с моими детьми? Вы сказали, что они живы.

— Ах, да. Тут все просто, дорогая Капитан. Все, кто не получил звезду и попал под луч Арбитра — их телепортировало на звездную станцию, спрятанную на орбите Земли. Они в стазисе, спят и ожидают завершения «Эпохи». Проиграет человечество — их будет ждать одна судьба. Выиграет — совсем другая.

— Как я могу встретиться с ними?

— Выиграй в «Эпохе».

— Я думала, выиграть могут лишь герои.

— Это лишь зависит от того, что ты имеешь в виду под словом «победа». Герои сражаются против Инопланетян, если можно так выразиться. Злодеи — сражаются против Героев. Когда на планете не останется Героев — ты победишь и «Эпоха» завершится, а Каролина и Матвей вернутся к своей маме.

Когда инопланетное чудовище произнесло имена детей, Камилла «вспыхнула». Пространство вокруг затрещало по швам, но это лишь позабавило пришельца. Он был куда могущественнее, чем Капитан. Для него она была лишь одной деталью, даже не самой важной. Ему нравилось наблюдать за ней и нравилось с ней играться. Поэтому он и решил раскрыть все секреты.

Секреты о чем?

Я попытался вспомнить их диалог, но кто-то будто бы стер информацию в моей голове. Как не силился я хотя бы отчасти восстановить суть беседы — это оказывалось невозможным. Меня трясло от бессилия и осознание какой-то чудовищной ошибки, которую я совершил или наоборот — не успел предотвратить? Зачем Мел вообще мне все это показывал? Чтобы я видел, как Капитан просто так убивает игроков на самом старте «Эпохи». И чего она так на Арбитра накинулась?

— Что значит, ты не станешь ко мне присоединяться? — картинка вновь изменилась. Камилла и Малькольм встречались во тьме города на неизвестном мне мосту. Таинственный свет угасающих электрических фонарей и ни одной живой души на улице. Мощь Капитана была уже так велика, что монстры отказывались нападать на подобного врага.

— Я свой выбор сделал, Мила.

— Ты кретин, каких поискать. И что ты собираешься делать? Сдохнуть от моих рук?

— Я собираюсь защищать Землю.

— А меня ты не хочешь защитить? Племянников своих? Или ты уже забыл о них?

— Ты же знаешь, я все помню, — грустно улыбнулся Мел. — Я собираюсь спасти их. Но сделать это правильно, не ценой чужих жизней.

— Кишка у тебя тонка, Малькольм, — мое сердце сжалось. Они называли друг друга полными именами только когда ругались.

— Я никогда не проигрываю, Камилла. Ты же знаешь. Еще не придумали игру, в которой я не смог бы победить.

— Я слышала, что ты собирался завязать. Даже на релиз не явился!

— Я и завяжу. «Эпоха Звезд» станет последней игрой великого Мела. Этой легенде пора на покой. Последний величайший триумф лучшего пкшера в мире! Круто же?

— Дурак, — у нее больше не было доводов. — Зачем ты это делаешь? Почему?

— Все просто, сестра, я верю в него. Нам повезло, что он случайно оказался именно здесь.

— Я все еще считаю, что ты ошибаешься. И ведет он себя совсем по-другому. Ты доверился шансу, это на тебя совершенно не похоже.

— Я уверен, это именно он. Я разговаривал с ним, я с ним играл. Ты не представляешь, на что он способен.

— Он клинический идиот и отпетый кретин. Малькольм, это последний шанс. Я не буду больше предлагать тебе. Либо ты прямо сейчас отправляешься со мной и становишься на путь злодея, либо…

— Нет никаких вариантов, — грустно покачал головой синеволосый Мел. — Он стал моим другом, он поверил мне. Мы найдем способ спасти тебя, Камилла. Просто поверь мне, своему братишке. Все будет хорошо.

— Не будет, — ответила она.

Краски исчезали, похоже, у Посланника Богов не осталось больше ресурсов на поддержание этой иллюзии. Я видел Камиллу, но будто в ограниченном кадре, на полотне, где была только сидящая на коленях девушка и темная туча у нее за спиной.

— Ты же знаешь условия контракта. Если ты используешь любой предмет, обнуляющий или возвращающий карму — я уничтожу их. С тобой ничего не случиться, я даже продолжу тебя спонсировать. Но только убью твоих детей. Хотя нет! — рассмеялся директор Организации. — Убивать двоих было бы слишком легко. Это сделало бы тебя неуправляемой и очень опасной. У меня появилась идея получше. Я убью одного. На выбор. Кого ты хочешь оставить, а кого обвинить в своей ошибке, мой прекрасный Капитан?

— Я сожалею, что задала этот вопрос. Можете не беспокоиться. Столица станет вашей, я уничтожу всех героев.

— Великолепно, — инопланетянин хлопнул в ладоши и его жест разнесся волнами по картине Посланника Богов. Иллюзия разрушилась, развалилась на части, отпуская нас троих из своих художественных лап.

Нас вернуло в реальность, жестким, мгновенным переходом, от которого меня скрутило и вывернуло наизнанку, словно все это время я пил в огромных количествах краски и не выдержал. Меня согнуло пополам и рвало, а по щекам хлестали слезы. Я орал во весь голос и даже не понимал, почему. Я будто сдох, но все еще продолжал жить на автомате, сражаясь непонятно ради чего, потом вдруг мне вернули смысл жизни, но вместе с пробуждением сердца вогнали в спину с полсотни ножей и притянули на острых нитях к потолку, заставляя наблюдать за собственной уродливой судьбой без возможности что-то исправить. Я не знал, почему себя так чувствую и не понимал, где я успел так сильно ошибиться.

— Теперь ты знаешь, — вздохнул Мел. Он выглядел истощенным, уставшим, практически мертвым. Остатки сил он потратил на этот свой Шедевр, но я не очень понимал, зачем.

— Что знаю? — пробормотал я, сплюнув последнюю порцию.

До меня донесся бешеный смех Капитана. Он смеялась и плакала одновременно, а я не понимал причины. Что именно ее так рассмешило? Уж явно не мой вопрос.

— Глупый, глупый Колька. Зачем ты все это ему показал? Он же не сможет ничего запомнить, не сможет ничего понять.

— Он сможет это прочувствовать, — вздохнул Мел, укладываясь на спину. — И сможет сделать правильный выбор.

— Да? И какой же выбор ты собираешься сделать, Кирюха?

Я помнил сколько людей она убила, помнил, сколько боли это ей причинило, но не мог вспомнить причины. Ни одной, даже крохотного намека. Она знала причину, Мел тоже, а я вновь остался в дураках. Впрочем, в этот раз я кое-что почувствовал — тут Мел был прав. Вот только что? Я оглянулся по сторонам, как если бы искал подсказку — и вдруг увидел его. Ту самую тень или видение, которое встретил во время битвы с Хельмутом. Видение что-то прошептало, а я, сам не знаю как, понял каждое его слово и повторил достаточно громко и уверенно, хоть и совершенно случайно:

— Ты заставляешь ее сделать невозможный выбор ради собственных глупых амбиций и однобокой правды, Малькольм, — эти слова заставили Капитана замолчать, а Мела удивленно на меня уставиться. Я встал и расправил плечи. — Тебе вообще не стоило участвовать в этой битве. Мы с Камиллой должны были сражаться вдвоем. Такова наша судьба. Спрячься, друг, — попросил я. — И знаешь, если я проиграю — используй карм-верс. Пообещай мне, что не оставишь сестру и не станешь идти против нее.