Я учел, что стрелы из праны летали с какой‑то невероятной скоростью, и едва‑едва натянул лук, чтобы траектория была именно той, что мне нужна. Не уверен, что стрела пробила хотя бы пальто Чингиза. Но это и не было нужно. Главное, что стрела коснулась его. Главное, что заложенный в нее заряд достиг цели.

И Чингиз застыл недвижимой статуей, будто сам попал в собственную волну кристаллизации пространства. Он даже не попытался сдвинуть щит – просто не успел. Он до последнего был уверен, что я попытаюсь прострелить его защиту. Он даже не подозревал, что стрелы, столь презираемые всеми этими надутыми индюками, стрелы способны на такой вот фокус. Он даже не предполагал, что ему придется защищаться.

Как и Бернарда, Чингиза подвел собственный снобизм. Как и Бернард, Чингиз банально недооценил своего противника.

Не спеша и не таясь, я дошел до Чингиза. Я уже остановился рядом с ним, доставая из воздуха новую стрелу, а его зрачки только‑только дрогнули, начиная смещаться вслед за мной. Пальцы рук медленно начали скрючиваться, словно он пытался уцепиться за воздух…

И тогда я вонзил стрелу ему в левую ключицу. Сверху вниз, по самое оперение, так, чтобы она достала до сердца и пробила его насквозь, как шампур – свиной окорок.

И тогда время для Чингиза вернулось в нормальный ход. Скрюченные пальцы, так ни за что и не зацепившись, беспомощно царапнули воздух, ноги реадизайнера подогнулись, а кристаллический щит осыпался тысячей осколков.

Стрела в моих пальцах будто завибрировала, когда прана стала покидать тело Чингиза. Я жадно втянул ее в себя, как уже делал это, но теперь этот процесс проходил намного проще и быстрее. Чужеродный дым больше не жег мои умозрительные легкие, не пытался пролезть не в то горло, не заставлял согнуться в приступе пранового кашля. Я вдыхал его, смешивал с тем, что наполняет меня, объединял их и буквально чувствовал, как становлюсь сильнее.

Если уж мне довелось убивать реадизайнеров, нет смысле разбазаривать такой ценный ресурс, как их прана. Тем более, если в противном случае она все равно рассеется в атмосфере.

Тем более, если это рассеивание будет значить, что к нам сбегутся все окружающие дарги.

Я не знаю, сколько я поглотил. Я почти захлебнулся от потока нахлынувшей праны, и позволил ей литься в себя как крепкому спиртному – не сопротивляясь и не пытаясь контролировать. Потому что так сделаешь только хуже.

Уже мертвое тело Чингиза попыталось упасть, но я помешал, поддержав его. Я не мог себе позволить сейчас менять положение тела – это могло слишком сильно помешать процессу поглощения. Я не знаю, откуда, но я это знал.

И вот наконец все кончилось. Тело Чингиза бессильно повисло на моих плечах, а я, пьяный от нахлынувшей новой силы, едва разлепил глаза, которые сам не помню когда успел зажмурить.

Я посмотрел на Нику.

Ника смотрела на меня, сведя ноги в коленях и прижав ладони к щекам. В ее красных глазах, обычно саркастически прищуренных, сейчас плескался кромешный ужас пополам с отвращением.

– Ты… – тихо прошептала Ника. – Ты… Поглотил… Поглотил его?!

Я кивнул.

Ника упала на колени и странно дернулась.

Потом отвернулась и ее стошнило.

Пока Ника судорожно выдавливала из себя недавний завтрак, я быстро оглядел горизонт, то ли ожидая увидеть несущихся на нас даргов, то ли боясь их увидеть – сам не понял.

Сколько праны я поглотил?

Почти всю. Ты сильно рисковал, кстати. Если бы твой собственный пранозапас был полон или хотя бы близок к полному, ты бы просто лопнул от переизбытка праны. В переносном смысле, конечно. Повезло, что ты был близок к границе истощения.

Почему сразу не предупредила?

А тебя бы это остановило?

Хм, твоя правда. Что такое "лопнуть" я еще не знаю, а вот что такое стая даргов, да еще и на открытой местности, без возвышений и позиций для отступления – представлял себе хорошо. Так что да, меня это вероятная угроза меня бы не остановила.

К тому же, все равно все прошло хорошо. Я жив, Чингиз нет, Ника блюет… Ну, она хотя бы тоже цела. Надо только выяснить, почему ее так жутко выворачивает, и не следствие ли это того, что я запихнул ее в собственный же купол с замедленным временем. Надеюсь, что не следствие, потому что я понятия не имею, что мне делать в таком случае.

Я посмотрел на свою руку, в которой не ощущал тяжести – лука в ней уже не было. Даже не помню, когда я его убрал, и главное – как я это сделал. Как‑то само собой получилось. Наверное, в тот момент, когда я поглощал прану Чингиза. Не знаю, не помню.

Я подошел к Нике, которую перестало полоскать и которая теперь сидела на коленях, глядя перед собой и тяжело дыша. Присел возле нее, положил руку ей на плечо, чтобы повернуть к себе…

Ника дернулась, как от удара, резко повернулась и дернула плечом, сбрасывая мою ладонь!

– Не трогай меня! – истерично завопила она.

Ника попыталась вскочить, но то ли ноги затекли, то ли после тошноты еще слабость не отступила – она запуталась в конечностях и снова упала на землю, едва успев подставить рука. Снова несколько раз судорожно дернулась всем телом, но снова тошнить не стала.

Я сел прямо на землю, скрестив ноги и положив на колени ладони. Намечалось что‑то интересное.

По крайней мере, я точно знал, что Ника в порядке и ее тошнота – не последствия моих действий. А со всем остальным она способна справиться и сама.

Ника отползла от меня на несколько метров и снова приняла сидячее положение. Повернула в мою сторону голову и посмотрела на меня глазами, что метали молнии отвращения.

Даже на скопий она смотрела с меньшим градусом презрения.

– Зачем ты это сделал?! – прошипела Ника похлеще королевской кобры.

Я секунду подумал, формулируя ответный вопрос.

– Что именно из того, что я сделал – зачем?

Ника фыркнула так дерзко и громко, что я даже на секунду почувствовал себя неуютно, как будто и правда сделал что‑то мерзкое.

Потом вспомнил, что не знаю, что именно.

– Как ты вообще посмел?! – всплеснула руками Ника. – Как у тебя… Как ты вообще посмел!?

– Да о чем речь? – я развел руками. – Я не могу ответить на вопрос, который не понимаю!

– Как ты посмел поглотить чужую прану?! – наконец сформулировала Ника, снова дернувшись всем телом. – Как ты… Как тебе в голову пришло?!

Интересные дела. Богиня, комментарии? Молчишь?

Я предпочту, чтобы Ника сама тебе все рассказала. Поверь, ей нужно выговориться.

Надо же, а не так давно ты ревновала к ней!

Больно надо!

– Ладно. – я вздохнул. – Давай начнем с самого начала. Я – новичок, не забывай. Что проблемного в поглощении чужой праны?

– Это… Это мерзко! – Ника всплеснула руками от избытка эмоций. – Это ужасно!.. Это все равно что… Есть человечину!

Я уже открыл было рот, чтобы сказать, что не вижу в этом ничего предосудительного в ситуациях, когда альтернативой становится неминуемая гибель, но потом решил, что от этого Нику начнет полоскать по второму кругу. Ох уж эти нежные аристократы…

Решив утаить свои мысли по этому поводу, я наклонил голову к плечу и начал максимально нейтрально:

– Знаешь, во‑первых, я, как водится, был не в курсе. У меня с вашими аристократическими порядками не очень, как ты знаешь.

– Это не аристократические порядки! Это… Это просто ужасно!

– Да что в этом ужасного? – я развел руками. – Если ты не заметила, вокруг нас до сих пор нет ни одного дарга, и это как раз благодаря тому, что я не допустил ее выброса!

– Да лучше бы ты допустил! – в сердцах завопила Ника.

– Серьезно? – я улыбнулся. – Ты предпочтешь сражаться с двумя‑тремя десятками даргов?

– Да! – в сердцах бросила Ника, и только через секунду в ее глазах появилось понимание сказанного. – Нет…

Я кивнул:

– Вот и я так подумал. Ну, вернее, я не то, чтобы думал в этот момент… Просто когда Чингиз умер, а я представил, что после всего произошедшего придется еще и с даргами драться…