Тебе не нужна была помощь. В гнезде ты делал все правильно, и мне просто незачем было вмешиваться. А что касается комиссии… Там просто не было другого варианта.

Что?! То есть, ты знала, что меня не примут?!

Конечно, знала. Тебя не приняли ни в одном из вариантов. Это было неизбежно. Это событие, которое невозможно было изменить. И если бы я тебе об этом сказала… Ты бы, конечно, все равно пошел на комиссию, даже наперекор моим словам. Но стал бы ты бороться потом? Задумался ли о сигме, влез бы в состав группы?

Я задумался. Раньше, в старом теле, я бы точно на это не пошел. Я хорошо знал его возможности и его границы, неуклонно сжимающиеся с годами. Еще лет пять – и я даже не смог бы выполнять свою работу, но даже в свои годы я уже подходил к любом вопросу с точки зрения тактики и стратегии. Не надеясь на то, что организм вывезет.

А с новым ловким, гибким, бодрым, да еще и обладающим магическим потенциалом, телом – совсем другое дело! И пусть по меркам здешних профессионалов реадиза, я слабее таракана, для меня это – бездна неизведанной силы, которая вкупе с моими навыками открывает для меня совершенно новые возможности! Я снова готов кидаться с головой в авантюры, я снова готов бросать вызов всему миру, всем, кто готов будет его принять!

Так что да, богиня, я продолжил бы бороться! Ты просто плохо меня знаешь, если задаешь такие вопросы!

Если это действительно так, то я рада, что ошибалась в тебе. Я боялась, что не получив обещанной спокойной жизни, ты совсем падешь духом и этот мир просто перемелет тебя, как жернова мельницы.

Ха‑ха, ошибаешься богиня. Мне даже нравится этот мир. Я в нем как‑то больше на своем месте.

Когда мы покончили с ремонтом машин, на горизонте уже светало. Погрузившись в грузовики, мы отправились в дальнейший путь по кратчайшему маршруту к Таранску. Путь занял десять часов, и дважды за это время приходилось останавливаться, потому что Дэну от тряски становилось хуже, и необходимо было стабилизировать его по‑новой. К нашему счастью, никто на нас больше не нападал.

Возле Таранска группу встретили и под охраной доставили в город. Машины сразу отправились на базу экспедиционных групп, а по пути мы с Чел покинули группу. Аэромантка подняла на секунду мощный ветер, который закружил пыль и прочий мусор, перекрывая обзор конвоирующим нас машинам, и мы быстро выскользнули через приоткрытую боковую дверь, теряясь в переулках.

После этого Чел принесла мне купленную в ближайшем магазине одежду и я переоделся. Остатки солдатской формы упаковал в пакет, в котором принесли обновки, и закинул в ближайший мусорный ящик. Автомат и боекомплект еще раньше отдал Криспу, так что теперь совершенно ничего не объединяло меня ни с армией в целом, ни с экспедиционной группой в частности. Чел и так была в своей одежде, так что у нее проблем не было вообще.

Поймав такси, мы добрались до местного вокзала и купили билеты на ближайший поезд до Винозаводска, к нашему счастью он планировался не через неделю, а всего‑то через четыре часа. Скоротав их в ближайшем ресторанчике за милой болтовней о том о сем (болтала, в основном, Чел, стало быть) мы погрузились на поезд и отправились в Винозаводск.

Подспудно я ожидал еще какой‑нибудь новой херни вроде нападения даргов на поезд, но в этот раз обошлось и за полутора суток пути ничего интересного не произошло. Я наконец‑то всласть выспался и досыта наелся в местном вагоне‑ресторане, в котором, несмотря на казенную грубую мебель, под стать виду вагона при взгляде снаружи, готовили очень вкусно.

Ах, если бы все путешествия на поезде были такими же спокойными.

Ника обрывала мне телефон чуть ли не каждые два часа. Узнав, что с нами произошло, она долго бушевала, засыпая меня сообщениями в чате, потом успокоилась, я ей позвонил и мы мило поболтали.

Вернее, болтала, в основном, Ника.

А еще вернее – бушевала.

К счастью, через время она успокоилась и пообещала встретить нас с поезда, когда мы приедем. Время до конца работы приемной комиссии еще оставалось, так что опоздание на полсуток относительно того времени, когда в Винозаводск приехала бы экспедиционная группа, роли не играло.

И вот мы прибыли в Винозаводск. Я ожидал было увидеть такой же вокзал, как во всех предыдущих городах, но вместо него здесь была только узкая бетонная платформа, прикрытая сверху поликарбонатовым козырьком от осадков. Зато народу на этой платформе толпилось порядочно – человек сорок, среди которых безошибочно выделялось красное на черном.

Из поезда тоже вышли человек так сорок, включая нас. Я видел, как Ника обеспокоено шарит взглядом по толпе выходящих, пытаясь выискать там нас, но меня интересовало не это.

Чел тоже обеспокоено бегала взглядом по толпе, но она уже – по толпе тех, кто стоял на перроне и ждал очереди на посадку. Сейчас, конечно, две толпы по сорок человек смешались в одну единую в восемьдесят, и понять, кто из них только приехал, а кто наоборот – пытается уехать, было уже невозможно.

Но Чел, кажется, именно эти и занималась.

Я остановился и тронул ее за руку:

– Ты чего?

Чел еще несколько секунд бегала глазами по толпе, а потом перевела взгляд на меня:

– По‑моему я видели Бернарда Ратко.

Бернард… Какое глупое и громоздкое имя. Впрочем, как и Себастьян. В роду Ратко что, считается, что чем вычурнее и сложнее имя тем лучше?

Я высказал этот вопрос в пренебрежительно‑высокомерной манере, но Чел ответила на него совершенно серьезно. Ответила, что не знает. На второй вопрос – насколько они уверена, что видела именно его, она ответила, что вероятность девяноста пять процентов.

В мире, даже в этом, не так уж и много людей, которые прокалывают себе обе брови в двух местах. И еще меньше таких людей могли бы случайно оказаться в одном со мной населенном пункте и на одном и том же перроне вокзала.

На всякий случай мы провели на перроне еще полчаса, в течение которых мои девочки стояли, загородив меня своими телами, насколько это вообще было возможно, и хмуро смотрели на всех, кто подходил слишком близко. Но Ратко, если это действительно был он, себя не проявил. Он явно не собирался нападать на превосходящие силы противника. Вряд ли он вообще собирался нападать на других реадизайнеров, слишком больно ему это может аукнуться. Наверняка он будет ждать удобного момента, когда я окажусь без защиты девчонок, а значит, даже в душ и туалет придется ходить с кем‑то из них.

Ну ладно, только в душ.

Мы ушли с перрона самыми последними. Давно отбыли поезд, который привез нас в Винозаводск, давно разошлись приехавшие им пассажиры, а мы все стояли, делая вид, что увлеченно копаемся в своих телефонах и что‑то друг другу показываем. При этом один из нас всегда поглядывал за окружением, пытаясь не пропустить что‑то опасное, или просто необычное. Но ничего не происходило, поэтому, когда перрон полностью опустел, мы рассовали телефона по карманам и тоже двинулись в сторону выхода.

– Что думаете? – спросил я, не переставая поглядывать по сторонам.

– Что ты сегодня из номера ни ногой. – хмуро ответила Ника, поднимая руку и ловя такси. – Будешь сидеть под замком, а я буду сидеть рядом. Так и проведем всю ночь, а завтра отправимся к сигмастеру.

– Почему завтра?

– Потому что сегодня уже поздно, дубина. – вздохнула Ника. – Если бы мы не потеряли столько времени на то, чтобы тупо простоять на перроне, могли бы заехать к дяде Ване сейчас, но и то толку было бы мало – максимум он бы тебя осмотрел и принялся придумывать экскиз пока.

– Придумывать эскиз?

– Ты что, эхом моим нанялся работать? Да, эскиз! Каждому радизайнеру нужен свой эскиз, наиболее полно раскрывающий его силу. Он зависит от многих факторов – от Линии, от направленности, от силы, от любимых техник!.. Говоря проще – одинаковых сигм в мире просто не существует. Каждая уникальна.