Именно так все вокруг вижу я. Человеку такого не добиться.
– Хозяин дома? – вежливо спросил я.
Я отлично знаю, что Пазузу дома нет. Его и в Лэнге–то сейчас нет. Он сейчас на Земле–1691, и я боюсь даже думать, что он там сейчас творит. Но спросить–то я должен, верно?
– Бургурурурк! – угрожающе хрюкнул свинтус. – Харрыза!
– А если на Наг–Сотхе?
– Хроазяин драма эту! – с трудом прорычал демон.
– Дома нету, говоришь? – пошкрябал когтями бок я. – Ну тогда подожду, пока вернется. Возражений нет?
– Гы–ы–ы–ы…
– Возражений нет.
Пазузу много веков весьма удачно притворялся дебилом. А вот его слуги, думаю, не притворяются. Если у этих здоровенных свинтусов и есть мозг, то разве что костный.
Исключение – старшая повариха, тетушка Нукхзе. Вот с этой матроной–свиноматкой мне встречаться совсем не хочется – она отлично говорит на Наг–Сотхе, все время скандалит и ни перед кем не робеет.
Полагаю, она и самому Йог–Сотхотху не постесняется врезать половником.
По крайней мере, с этими уродами можно больше не церемониться. Хозяин башни в ближайшие часы не вернется. А если все пройдет гладко – вообще никогда не вернется.
Значит, я могу спокойно нашинковать в капусту хоть всех его слуг – и ничего мне за это не будет.
Отодвинув привратника и войдя внутрь, я запоздало вспомнил, что мог просто влететь в окно. Как, собственно, делает сам Пазузу – на кой хрен двери летучему существу? Но я все еще иногда забываю, что у меня за спиной болтается эта байда с перепонками – родился–то я человеком, и человеком прожил большую часть жизни. Старые привычки так легко не умирают.
В башне Пазузу темно. Очень темно. Вдоль стен висят тускло чадящие глиняные светильники, вот тебе и все освещение. Правда, мне–то свет не особо и нужен – в темноте я вижу получше любой кошки. Как и большинство демонов.
Хотя я не демон.
Стены покрыты старыми–престарыми фресками. Во дворцах и башнях Лэнга такие встречаются очень часто – это своего рода летописи. Если ухитриться разыскать их все, а потом еще и расположить в хронологическом порядке, то получишь полную историю этого мира.
Вот, например, события, запечатленные на стенах башни Пазузу, возвращают к далеким, очень далеким временам. Все это происходило многие десятки тысяч лет назад – задолго до войны с Мардуком.
В те времена Лэнг еще населяли настоящие Древние, а не их выродившиеся потомки, как сейчас. Да и сам Лэнг был совершенно другим. Он еще не был Темным миром… точнее, он вообще не был ЭТИМ миром. В ту глубочайшую эпоху нынешний Лэнг находился где–то в другом измерении… не исключаю даже, что на нашей Земле или где–то рядом.
Но потом… потом Древние во главе со С’ньяком сделали то, что сделали. Понятия не имею, как у них это получилось и зачем понадобилось, но они вырвали кусок… м–м–м… планеты?.. Пусть планеты. Вырвали кусок планеты размером с Африку и перенесли сюда, в это жуткое измерение. Сделали частью вечной Тьмы.
Не знаю, как данный Темный мир называли до этого, но с тех пор его называют Лэнгом. И только на фресках еще можно увидеть, каким был Лэнг до того, как стать частью Темного мира. До того, как его жители стали демонами.
Впрочем, судя по все тем же фрескам, они и раньше не были топ–моделями. Рогатые, хвостатые, когтистые… Люди–жабы, люди–пауки…
А вот эти твари сильно смахивают на меня, Лаларту и Лалассу. Когда–то таких было множество, великое множество. Целые полчища яцхенов. Мы, яцхены – существа древние и хтонические. В глубокой древности подобные нам населяли долину Анот и были чем–то вроде приграничных войск Лэнга. Царя наших далеких предков звали Ноденсом – кошмарный яцхен ослепительно–белого цвета. Шипастая корона росла у него прямо из головы, как у меня дугообразный гребень.
Но потом… потом почти все яцхены исчезли. Куда–то. Я не знаю, что с ними стало. Уцелели только Лаларту и Лалассу – и не просто уцелели, но и «получили повышение», из рядовых демонов–боевиков став архидемонами.
Как им удалось?.. Этого я тоже не знаю. Возможно, Йог–Сотхотх решил сделать ребяткам подарочек. Возможно, в них двоих воплотилась мощь исчезнувшего народа яцхенов. Возможно, они каким–то образом унаследовали могущество прежнего архидемона–яцхена – царя Ноденса. Тот, кстати, в плане способностей как раз примерно соответствовал Лаларту и Лалассу вместе взятым. Да к тому же приходился им родным дедушкой.
А мне, соответственно, прадедушкой.
Фиг разберешься, короче. Вполне может статься, что обо всем об этом рассказывается еще на какой–нибудь фреске – но где же мне ее искать?
По соседству нарисован уже другой эпизод истории Лэнга – приземление космического корабля. Да, я не оговорился, именно корабля. Древние много и часто путешествовали меж звездами. А потом, перебравшись в другое измерение, создали новые корабли – чтобы бороздить уже местный «космос». Обычные звездолеты тут не годятся – чистая Тьма буквальным образом пожирает любую привычную нам материю.
Корабли Древних… жутковато они выглядели, надо сказать. Этакие огромные галеры цвета беззвездной ночи – только их «весла» загребали не воду, а Тьму, неся своих хозяев по бездонным просторам Лэнга. А также в другие миры – на этих «галерах» можно было путешествовать сразу в нескольких измерениях.
Сейчас таких не осталось – исчезли вместе с Древними. Самые последние были уничтожены во время войны с Мардуком. Технологии утрачены и возрождать их никто не чешется.
– Рабан, ты здесь?
– А ты сам–то как думаешь, патрон? – проворчал мозговой паразит.
– И правда – куда ты с подводной лодки денешься? – хмыкнул я.
Рабан – это моя личная шизофрения, если можно так выразиться. Такое крохотное существо – мозговой полип керанке. Спокойно живет где–то у меня в мозгах, паразитирует себе.
Правда, за квартиру он все–таки платит – не позволяет врагам читать мои мысли, снабжает полезной информацией и еще кое–чего по мелочи. А главное – не дает мне самоуничтожиться. Дело в том, что тело–то у меня яцхена, а вот мозг человеческий. И друг с другом они не очень контачат – ядовитая кровь, все такое. Если бы не этот мозговой полип, я бы уже давно сдох. Как бракованный трактор.
А еще именно Рабан перебрасывает меня между мирами. Он когда–то жил в голове у одного профессионального путешественника по Осям мироздания – некоего Волдреса. Что там с ним произошло и как вышло, что в конце концов Рабан переместился ко мне в черепушку, рассказывать слишком долго. И лениво.
Конечно, это не сильно здорово – постоянно слышать в голове чей–то голос. Для меня побыть наедине с самим собой – непозволительная роскошь.
Точнее, совершенно невозможная.
Хотя если вдуматься, мне это не особо–то и нужно. Пригласить на свидание девушку я и без того не сумею – только законченная извращенка клюнет на кавалера с шестью руками и харей монстра из ужасника.
Правда, еще Рабан слышит все мои мысли. И это тоже не шибко приятно – мало ли о чем я там думаю? Вы вот свои мысли всегда контролируете? Нет–нет, да и забредет в голову что–нибудь такое, о чем даже на исповеди не скажешь. А Рабан все слышит и запоминает, сволочь такая. У этого гада абсолютная память.
Но с другой стороны – рассказать–то он точно никому не расскажет. Его голос слышу только я… ну, за парой редких исключений. Он мои мысли слышит, но сам не передает – посылает звуковые сигналы прямо во внутреннее ухо.
Я толком не понимаю, как вся эта анатомическая байда устроена. Да и не особо рвусь понимать – оно мне надо? Я яцхен простой, мне все пофиг. Жив–здоров – и на том спасибо. На Канары бы еще съездить неплохо, на пляже пожариться недельку–другую – но такое счастье мне недоступно.
Хотя в некоторых мирах есть курорты, что обслуживают и демонов. Лишь бы башлять не забывали…
Есть хочется. Опять есть хочется. Как, впрочем, большую часть жизни. Тело яцхена потребляет бешеную прорву энергии. Лишите меня продовольствия – уже на второй день откину копыта. Скорее всего. Проверять как–то не особо хочется.
