Я спрыгнул с костяной груды и трижды обошел каменный мешок по кругу. Ничего. Больше скажу – ни хрена. Вообще никаких выходов и даже отдаленных намеков на выход.

Может, сделать проход самому? Мои мономолекулярные когти с легкостью режут сталь и бетон – если понадобится, я пророю кротовину где угодно. Только вот где именно? Если верить Направлению, вокруг меня сплошной камень – замок Карневаль возводили на огроменном валуне. В какую сторону копать–то?

– Ариэль!.. – шикнул я, встряхивая эльфийку. – Ариэль, давай уже, очнись!.. Надо вылезать отсюда, пока еще какая дрянь не появилась!

Как бы мне ее привести в сознание? Обычная тряска и пощечины не помогают – слишком сильно шваркнулась. Воды нету. Нашатыря тоже. Других способов я не знаю.

Может, когтями полоснуть? Большинство проблем после этого исчезает.

…что ты тут делаешь?..

Опять. Опять в голове это противное чувство. Словно сотня шепчущих голосов и столько же липких ручонок. Теперь нетрудно понять, откуда здесь взялась такая уйма потерянных душ – вот они, под ногами хрустят. Хрен его знает, кем были все эти люди, но умерли они явно не своей смертью. Да еще и погребения не получили. А это ведь очень даже сказывается…

…оставь нас в покое!..

Ладно, полезу обратно тем же путем – проделывать новый слишком напряжно. Укладываем Аурэлиэль мне на спину, придерживаем нижними руками, а для верности еще и туго обматываем хвостом. Свалиться вроде бы не должна.

Хотя хрен ее знает.

Прыжок!.. и я снова лезу по каменной кишке. Мне к такому не привыкать. Жаль, конечностей убавилось, а груза, наоборот, прибавилось, но ничего страшного, перетерпим. И не в таких переделках бывали.

– Мое второе имя – Шойгу, – прокряхтел я, вонзая когти поглубже и подтягиваясь. – Постоянно летаю хрен знает куда, спасаю всех подряд и даже спасибо никто не скажет…

Хорошо, что я такой неутомимый и выносливый. Человек на моем месте уже дышал бы, как загнанная лошадь. А мне все пофиг. Только жрать очень хочется, но к этому я уже давно привык. Жрать мне всегда хочется.

Шепот потерянных душ стих. И уже довольно давно. Чего это они заткнулись? Устали, что ли?

Выбрались. Наконец–то выбрались. Я растянулся на пыльном полу, с трудом отлепляя от спины эльфийку. Аурэлиэль так и болтается сломанным манекеном – до сих пор не пришла в сознание. Надеюсь, у кардинала найдется что–нибудь вроде нашатырного спирта. И вообще, надо было в состав делегации еще и фельдшера включить – а то переводчика взяли, даже косметолога взяли, а медицинской помощи нету. Так не годится.

Хотя если рассуждать подобным образом, то можно прийти к выводу, что нужно было прихватить с собой еще кучу народа. Кузнеца, например – вдруг какая лошадь подкову в пути потеряет? Или плотника – вдруг карету починить нужно будет? Или сапожника – вдруг у кого–нибудь каблук сломается? Или повара – вдруг кто–нибудь в пути проголодается?

Кстати, вот повар действительно был бы нелишним. Один из наших лакеев весьма недурно стряпает, но я существо многожрущее, мне хочется большего.

– О–о–о… – невнятно застонала Аурэлиэль, шевельнув рукой.

– В себя пришла? – облегченно прохрипел я. – Ну и слава бо…

Глаза эльфийки резко раскрылись. И я захлебнулся на полуслове – оттуда на меня смотрит… что–то. Что–то чужое. Что–то нечеловеческое. И не эльфийское, конечно.

Такое впечатление, что некая сущность надела Аурэлиэль, как костюм. И теперь пялится из ее глаз.

– АХ–ХА–ХА–ХА–ХА–ХА!!! – истошно расхохоталась эльфийка.

Голос у нее тоже изменился – в нем появился странный рокот, переливы, даже какое–то эхо. Такое впечатление, что хохочет не одна девушка, а сразу множество самых разных существ.

– Ариэль! Не дуркуй, приходи в себя! – безжалостно встряхнул ее я.

– Месье хочет выпить?.. – идиотски улыбнулась эльфийка, глядя на меня чужими глазами. – Извольте обождать, я сейчас принесу… о–о–о–о–о!!! Как больно, больно!.. Я тебя понимаю, друг, понимаю… мне пора идти! ТЫ ЛЖИВАЯ СУКА, Я ПРИКОНЧУ ТЕБЯ!!!

Я невольно отступил на шаг. Зрелище дикое и пугающее – мой личный косметолог бьется в судорогах, пускает слюну и изрыгает несвязные обрывки фраз пополам с бранью. Тембр речи ежеминутно меняется – мужские, женские, даже детские голоса рвутся наперебой, невпопад сменяя друг друга.

– Иди же сюда, иди!.. – ласково проворковала Аурэлиэль, двигаясь подобно марионетке на ниточках. На вывихнутую ногу не обращает ни малейшего внимания. – Я так люблю тебя, я сгораю… СДОХНИ, ПРЕДАТЕЛЬ!!!

С визгливым хохотом и улюлюканьем эльфийка набросилась на меня, пытаясь одновременно задушить и выцарапать глаза. Я даже не стал сопротивляться – мне практически невозможно причинить вред голыми руками. Утихомирить эту бесноватую я могу в мгновение ока, только вот как бы ее при этом не покалечить…

– Алё, гараж! – с легким раздражением выкрикнул я, безуспешно пытаясь отцепить от себя взбесившуюся эльфийку. – Приди уже в себя, Ариэль! Не поддавайся… этим, кто они там есть! Выпихивай их из мозга!

– Я ТЕБЯ ПРИКОНЧУ!!! – снова заревела звериным рыком Аурэлиэль. Не знаю, кто в ней там разговаривает таким басом, но я рад, что этот мужик давно мертв. – ТЫ ТРУП, ПАДАЛЬ!!!

Не выпуская когтей, я с трудом оторвал эльфийку от себя и схватил за руки всеми шестью ладонями. На лице у нее что–то отразилось, оно вдруг приобрело спокойное и умиротворенное выражение.

На какой–то миг я почувствовал облегчение – пришла в себя? – но заблуждение тут же рассеялось. Глядя на меня все теми же чужими глазами, Аурэлиэль тихо и монотонно заговорила:

– Я красива. Я очень красива. Я красивее всех женщин этого проклятого Господом замка. Мои волосы длиннее и мягче, чем у Рапунцель. Мои глаза глубже и синее всех озер мира. Моя кожа чиста и гладка, как самый лучший алебастр. Моя долина имеет идеальную форму и притягивает взоры всех мужчин без исключения. Во мне нет несовершенства. Сама богиня Венера удавилась бы от зависти, увидев меня. Так почему же этот подлый мерзавец так поступил со мной? За что он ударил меня этим кинжалом? Кровь?.. Чья это кровь?.. Это моя кровь. Но почему ее так много?.. Откуда она течет?.. Он убил меня. Убил меня и моего нерожденного ребенка. Как он мог? Как он мог так поступить со мной?

Внимая исповеди несчастной покойницы, я невольно ослабил хватку. И совершенно зря – в глазах Аурэлиэль вдруг что–то сверкнуло, и она резко рванулась. Рванулась, вырвалась и отскочила назад с яростью ошпаренной кошки. Уста гневно искривились, и оттуда донеслось шипящее:

– На колени, презренный кмет! Как ты смеешь глядеть на свою госпожу, не опуская глаз, раб?! Ты должен восхищаться мной, ты должен преклоняться передо мной! Я научу тебя культурному обращению…

Молчание. Снова обрыв на полуслове. Взгляд Аурэлиэль опять изменился, в нем отразилось неизбывное горе и печаль. Эльфийка заломила руки и пролепетала:

– Светлячки… В саду всю ночь танцевали светлячки… Я ждала… Я глядела на них и ждала… Всю ночь… А он опоздал… Почему он опоздал? Почему он не пришел? Почему оставил меня здесь? Здесь, в лапах этого зверя, этого варвара…

– Да что за народ жил в этом замке? – поразился я. – Прямо шекспировские страсти!

Аурэлиэль прекратила скулить и подняла на меня глаза. Они как–то странно помутнели. Движения эльфийки стали неуверенными, она зашаталась из стороны в сторону, потом икнула и выговорила заплетающимся языком:

– Как же я набрался… Знаешь, друг, я думаю, что… о чем это я? Ах да, я думаю, что… э? Ты что–то сказал?

– Ничего. О чем ты там думаешь?

– Я думаю, что ты неправ! – приблизила ко мне несомненно хмельные глаза Аурэлиэль. – Ты солгал! Ты на–а–а–агло лжешь! Мое мужское достоинство никак не может быть короче твоего! Вот сейчас… сейчас… сейчас я прямо здесь достану и покажу тебе…

– Не получится, – хмуро ответил я.

– Сейчас достану и покажу… – пьяно забормотала эльфийка, безуспешно пытаясь стянуть с себя несуществующие штаны. – И ты доставай и клади на стол, рядом с моим… будем… х–х… х–хэ… меряться!