А вот и священный Ватиканский холм, место захоронения святого Петра. Он расположен немного в стороне от городской черты. Во времена Древнего Рима люди вообще здесь не жили – уже тогда эти земли считались святыней. А сейчас Ватикан – средоточие всего христианского мира.

Огромная площадь Святого Петра. В центре – прекрасный фонтан. Напротив – собор Святого Петра. Чуть дальше виден могучий архитектурный ансамбль – папский дворцовый комплекс, включающий богатейшую библиотеку в мире – Ватиканскую.

Нашей делегации пришлось немало попотеть, чтобы сюда добраться. Хорошо хоть, последний этап путешествия – Севенния и Генуя – прошел донельзя гладко и спокойно. Ехали себе и ехали, совершенно без приключений.

Потратив одну из вавилонских рыбок, я наконец выучил итальянский. Еще в дилижансе – завязал беседу с одним из случайных попутчиков, ненавязчиво выяснил, что он коренной итальянец, и по–дружески предложил угоститься рыбкой. Теперь я тоже знаю кунг–фу… то есть итальянский язык.

А вот с латынью я, похоже, обломаюсь. Уже вступая на плошадь Святого Петра, я неожиданно сообразил, что магия тут вряд ли поможет. Чтобы выучить язык вавилонской рыбкой, нужно отыскать того, для кого этот язык – родной. И где же я, спрашивается, тут такого найду? На дворе 1691 год. Римская Империя давным–давно каюкнулась. Говорят–то на латинском многие – в Ватикане вообще практически все – но родным он ни для кого не является. Даже для Папы Римского.

Кстати, нынешний папа, Леон II – француз. Урожденный да Луко, родом не то из Вандеи, не то из Лиможа. Правда, сами себя ни вандейцы, ни лиможцы французами не считают. Да и говорят не на традиционном французском языке, а на провансальском наречии. В южных королевствах оно весьма в ходу.

Прибыли мы с небольшим опозданием, но ничего страшного. Открытие ассамблеи пропустили, зато торжественный банкет еще не начался. А это главное.

Площадь Святого Петра кишит народом. Такие же члены делегаций от разных государств. Полномочных послов прислали все христианские державы без исключений.

По сравнению с остальными Дотембрия смотрится откровенно бедненько. Нас всего–то пятеро плюс пара слуг. Другие королевства представлены куда более многочисленными делегациями. Не пожалели средств на пускание пыли в глаза.

Аж в глазах рябит от баронов, графов, герцогов и прочего высокородного сброда. Короли Франции, Испании и Черногории вообще явились на сходку собственными персонами.

Поскольку на само открытие мы опоздали, торжественной встречи с цветами нам не досталось. Тем не менее перед входом выстроились шестеро здоровенных гвардейцев, глядя бараньими глазами. У дверей – приветственная комиссия. Престарелый кардинал в красной шапочке, пожилой епископ, офицер с павлиньим плюмажем и какой–то монах в белой рясе с низко надвинутым капюшоном. Лица не видно вообще, левую руку прячет в складках одеяния.

– Добро пожаловать в святая святых, – надтреснутым голоском заговорил кардинал, сморщив лицо так, словно собрался чихнуть. – В этот знаменательный день мы рады видеть здесь гостей…

– Сжечь его! – вдруг захрипел монах, указывая на меня пальцем. – Сжечь его немедленно!

Приветственная речь мгновенно захлебнулась. Кардинал и епископ опали с лица, с явной тревогой поглядывая на загадочного монаха. Даже дю Шевуа на глазах побледнел.

У меня появилось нехорошее предчувствие. Не знаю, что это за монах такой, но он несомненно углядел, кто я такой на самом деле.

– Могу ли я узнать, чем вызвано… – испуганно забормотал пан Зовесима.

– Да, что за дела? – перебил его я, наступая на монаха. – Поджигатель нашелся, бляха–муха! Ты что тут за хрен с горы?

– Ты спрашиваешь, кто я такой, тварь? – зло рассмеялся странный тип, делая резкое движение.

Я даже не успел среагировать. Этот гад одним молниеносным взмахом сорвал с меня капюшон. Кардинал, епископ и гвардейцы в шоке уставились на открывшуюся харю. Кажется, кто–то позади начал часто креститься.

– Что, разоблачили? – с каким–то непонятным спокойствием осведомился я. – И как же ты догадался, дух святой?

– Демон… – удовлетворенно кивнул монах, глядя на меня. – Ты все–таки демон, я не ошибся. Я не мог ошибиться.

– Ваше имя–отчество не Лаврентий Палыч случайно? – хмыкнул я.

– Ты удивляешься тому, что я разглядел твою сущность под этой жалкой маскировкой? – покачал головой монах. – Не удивляйся, нечистая тварь. Господь наделил меня властью чувствовать Тьму в душах и видеть сокрытое от глаз. Я весы, взвешивающие людские сердца. Я огонь, убивающий мрак. Я великий инквизитор, тварь. И имя мне – Томмазо Торквемада.

Я невольно отступил на шаг назад, переваривая услышанное. Разумеется, я слышал о том, кто такой Торквемада. Однако никак не ожидал встретиться с ним лично.

Что он вообще тут делает, кстати? Честно говоря, историю Испании я знаю плоховато, но вроде бы Торквемада родился году так в…

– Тысяча четыреста двадцатом, патрон, – тут же дал справку Рабан. – Двести семьдесят лет назад. А в тысяча четыреста девяносто восьмом он умер. В твоем мире. В этом, как видишь, жив по сей день…

Ну да, жив. Спорить трудно. Но какого хрена он делает тут, в конце семнадцатого века? При таком раскладе ему должно быть… ну да, двести семьдесят лет ему должно быть. Для эльфа – буквально сопливое детство, но люди столько не живут. Разве что волшебники, да и то очень редко.

– Не знаю пока, патрон. Я еще поработаю с Направлением – когда узнаю побольше, поделюсь.

– Брат Фома, я понимаю, присутствие здесь демона может показаться кощунством, но умоляю, выслушай меня, – торопливо заговорил кардинал дю Шевуа. – Возможно, тебя не поставили в известность, но сам папа разрешил и даже одобрил…

– Я знаю! – гневно перебил его Торквемада. – Я все знаю, Роже! Я был одним из тех, с кем папа советовался, прежде чем принять такое решение! И я отговаривал его всеми силами! К моей печали, мои доводы были услышаны, но не были приняты во внимание…

– Это надо понимать так, что мне можно остаться? – осведомился я. – Сжигать не будете?

– Тварь… – заскрипел зубами великий инквизитор, по–прежнему не показывая лица из–под капюшона. – Нечистая тварь… Мои глаза горят адским пламенем при одном лишь созерцании такого непотребства! К моей печали, сам папа оказывает тебе протекцию. И его слово таково, что демон–христианин, возможно, способен послужить во благо Церкви…

– Считаете, что он ошибается, падре?

– Папа не может ошибаться, тварь! – бешено сжал кулаки Торквемада. – Папа – наместник Господа на земле! Слово его единственно верно и неоспоримо! Да кто ты есть, чтобы сомневаться в Истине?!

– Да не сомневаюсь я, не сомневаюсь! – выставил вперед все шесть рук я. – Слюнями только не брызгайте, ладно?

Торквемада сделал над собой усилие и подавил гнев. Великий инквизитор оправдывает свою репутацию – как мне помнится, в нашей истории он орал даже на королей. Похоже, здешний Торквемада тоже далеко не Сахар Медович.

– Следуйте за мной, – резко произнес он, поворачиваясь спиной. Из–под рясы послышалось тихое лязганье. – Я лично препровожу вас к папе.

Не знаю, где там живет папа в нашем мире – как–то не довелось побывать в Ватикане. Но на этой Земле папа с приближенными обитает в огромном дворцовом комплексе, состоящем из доброй дюжины строений. Каждое из них и само по себе – дворец.

Папа Римский – владыка не только духовный, но и светский. Под его рукой область Папской Италии, включающая в себя все земли южнее Генуи с Венецией и севернее Неаполитанского Королевства. Территория больше Дотембрии примерно двое, а плотность населения – почти вшестеро.

– Если вкратце, патрон, то Томас де Торквемада родился в 1420 году, – заговорил Рабан, не слышимый никем, кроме меня. – В детстве и юности он ничем не выделялся среди сверстников, кроме добропорядочности и набожности. Еще совсем молодым человеком он стал монахом нищенствующего ордена доминиканцев, где также проявил себя с самой лучшей стороны. Молва о нем дошла даже до королевского двора – королева Изабелла неоднократно предлагала Торквемаде возглавить крупные приходы. Однако тот, будучи человеком совершенно не тщеславным, всякий раз отказывался. Но в конце концов королева предложила ему место своего личного духовника, и Торквемада уже не смог отказаться от такой высокой чести. Довольно скоро он приобрел неслыханное влияние на весь королевский двор. К его советам прислушивался даже папа. В истории Торквемада сыграл огромную роль – фактически поднял свою страну с колен, став для Испании примерно тем же, кем для Франции был Ришелье, для Германии – Бисмарк, а для Турции – Ататюрк. В 1483 году Торквемада получил титул великого инквизитора и возглавил испанский католический трибунал. На этом посту проявил себя крайне жестким и бескомпромиссным работником – за пятнадцать лет на посту он приговорил к сожжению более двух тысяч человек. Жестокий полубезумный фанатик – вот кем зарекомендовал себя Торквемада к глубокой старости. Никто не мог предсказать, как он себя поведет, как поступит в следующий момент и кого прикажет отправить на костер. Он был беспощаден даже к самому себе – очень мало спал, подвергал себя суровым постам, почти никогда не отдыхал и невероятно много работал. В конце концов он умер – естественной смертью, просто от старости.