В пылу погони он совсем не заметил автомобиль герцогини и сейчас сожалел, что она стала свидетелем происшествия. Сожалел ли он о своём поступке в отношении девушки? Нет. Она посмела ослушаться и сбежать. Ей следовало быть наказанной. К тому же это из-за неё, пустышки, накрылся весь его просчитанный до мельчайших подробностей план. Если бы не она, то сейчас он уже обладал бы силой стихий и мог стать в один ряд с верховными магами Зоурака, так же, как его отец, лорд Мелфи. И с ним, маркизом Аластером Мелфи, считались бы!

Его друзья молча, бледными тенями смотрели на распростёртое тело, возле которого суетился водитель герцогини, стараясь вытянуть женщину за плечи из-под передних колёс. Убивать они никого не хотели. Они загоняли девушку, словно молодую лань, азарт погони подогревал кровь. И совсем не ожидали, что их друг применит боевое заклинание на улицах Рочестера, среди толпы прохожих, против этой забавной девчонки.

— А чем это должно казаться, по-вашему? Применять смертельное заклинание против обычного человека! Я видела её уходящей с территории вашего дома. Почему вы не остановили её тогда, а устроили эти догонялки сейчас? Лорд Джейсон Ормонд и лорд Тристан Баттенберг, а ваша версия какова? Думаю, вашим отцам будет интересно узнать, чем занимаются их отпрыски, пока они на службе у короны! — герцогиня зло стукнула тростью о землю так, что выбила искры. — Аластер, я до сих пор не услышала внятного ответа. Только ваше блеяние. Почему вы догоняли эту несчастную?

— Миледи, она воровка, — виновник происшествия оглянулся на друзей, в поиске поддержки его придуманной на ходу версии. — Пришла наниматься к нам в дом служанкой, но я отвлёкся на ваш визит, а когда вы ушли, то обнаружил пропажу драгоценностей.

— Что же такого ценного она у вас украла, что вы сразу заметили пропажу, не прошло и пяти минут? — прервала она его с сарказмом. — Я хочу знать, как простая девушка смогла что-то украсть у вас, мага.

— Госпожа! — воскликнул водитель, поддерживая потерпевшую под спину. — Она дышит!

— Дышит? — удивилась герцогиня и, нахмурившись, окинула беглым взглядом девушку, лицо которой было скрыто взлохмаченными русыми волосами, слипшимися от потёка крови. Лицо разглядеть не удавалось. Водитель предупредительно перекинул волосы вперёд, когда тащил бездыханное тело за плечи. — А должна была уже умереть от смертельного заклинания.

Герцогиня задумалась на пару секунд, принимая решение. Случай был неординарный и требовал разбирательства.

— Аберон, положи её на заднее сидение, — распорядилась женщина и пошла к машине. Обернувшись через плечо, сказала: — Аластер, не забудь напомнить отцу — сегодня день памяти Мирайи. И будь готов вечером дать мне внятные пояснения по поводу этого происшествия, когда вы с отцом придёте ко мне в дом на ужин. Может быть, к тому времени, и девушка очнётся и сможет рассказать свою версию. Мне будет интересно их сравнить, — герцогиня иронично улыбнулась, потом словно стёрла с лица улыбку и серьёзно сказала: — А вам, молодые люди, придётся давать мне пояснения завтра в канцелярии. И не надейтесь сговориться между собой. На двенадцать часов я лишаю вас голоса. Немедленно по домам!

Женщина направила свою трость в сторону лордов Джейсона Ормонда и лорда Тристана Баттенберга, быстро произнесла скороговоркой слова, и в сторону молодых людей полетело то заклинание, которым она им угрожала минуту назад. Мужчины даже вскрикнуть не успели, как их рты оказались немы.

Машина тронулась. Водитель сосредоточенно смотрел на проезжую часть через лобовое стекло в грязных разводах от крови пострадавшей женщины. В мыслях он костерил незадачливую девицу. Уж он-то разбирался во всех этих штучках, что голытьба придумывала, лишь бы заполучить желаемое — кров и сытную еду под покровительством сильного мага.

Украдкой Аберон посматривал на свою хозяйку. Он восхищался этой железной женщиной и очень гордился тем, что служил в её доме. Аберон искренне недоумевал и раз за разом поглядывал на герцогиню Виленийскую — зачем ей понадобилась эта бешеная, бросившаяся под колёса. Женщина сидела, выпрямив спину и поставив перед собой трость, неизменный аксессуар магов, и о чём-то размышляла.

Пока ехала машина, герцогиня несколько раз оглянулась назад, поглядывая на молодую женщину без сознания. Виновница происшествия лежала на заднем сидении и самостоятельно не шевелилась. Безвольным кулем покачивалась на крутых поворотах и всё больше вымазывала светло-кремовую кожаную обивку сидений дорогого авто. Но не этот факт вызывал беспокойство. А смутное ощущение тревоги и какого-то непонятного чувства, которое обычно возникает, когда о чём-то забываешь и силишься вспомнить, но не получается.

— Аберон, по прибытию помести её в комнатах для слуг и пригласи к ней лекаря, я оплачу,

— распорядилась герцогиня, как только они подъехали к особняку.

Машина остановилась, и водитель, оббежав её, открыл перед хозяйкой дверь. Герцогиня величественно вышла и споро пошла к зданию, крепко держав руке свою трость.

Сегодня предстояло слишком много хлопот. Вечером узким кругом должны были собраться те, кто любил её дочь, безвременно ушедшую из этой жизни двадцать семь лет назад.

Водитель опять сел за руль и направил авто к заднему входу, бурча себе под нос, что тягайся тут со всякими оборванками, после которых ещё и машину придётся вычищать... Да ещё и без магии! Собственными руками.

Герцогиня стремительно зашла в дом, на ходу отдавая распоряжения дворецкому и старшей горничной. День был непростым во всех отношениях, полным забот о настоящем и воспоминаний о прошлом... Сегодня — день памяти её Мирайи.

За суетой приготовлений к ужину времени вспомнить о дневном происшествии не осталось. Справившись с основными делами, герцогиня поднялась к себе в комнату, чтобы принять ванну и переодеться в подходящий наряд.

Последние несколько лет она жила здесь, в столице Зоурака — Рочестере, снова вернувшись на службу к королю. На то были причины, в которых она никому не хотела признаваться.

Родовой замок казался темницей, в которой миледи чувствовала себя заключённой, приговорённой к мукам одиночеством. Это гадкое чувство мерзкой лапой душило её по ночам, скреблось в утреннее окно и следовало по пятам, когда она была свободна от своих обязанностей перед короной.

Дражайший супруг погиб почти пятьдесят лет назад на службе, спасая нынешнего короля с братом, когда они были ещё малыми детьми, от рук мятежников, желающих совершить переворот в стране. Прикрыть спину было некому. Самым лучшим напарником для супруга всегда была его жена. И это было истиной. Но тогда миледи не стояла рядом с любимым. Причина была архиуважительной — она рожала их долгожданного ребёнка. Дочь родилась, а Феликс так ни разу и не увидел малышку, их златокудрого ангела — Мирайю.

Годы летели, меняя сезоны за окном. Девочка росла.

Сейчас эти воспоминания вызывали грустную улыбку.

Как же хорошо им было вдвоём! Быть матерью — это прекрасно. Видеть, как маленькое существо нуждается в твоём тепле, любви, заботе, и дарить всё это полностью, безвозмездно. Самой кормить младенца, не нанимая кормилицу. Учить первым шагам, словам, без нянь и гувернанток. Обучать азам магии. И лишь когда девочка проявила недюжинные способности, и у неё открылся дар двух стихий, только тогда герцогиня впустила в их узкий круг посторонних, учителей.

Дочь выросла очень одарённой магессой, но слишком мягкой...

— Миледи, вы просили сообщить, когда привезут цветы, — дворецкий ненароком прервал поток болезненных и в тоже время счастливых воспоминаний.

Герцогиня кивнула, давая понять, что услышала. Выбросила из головы навалившиеся красочные картины воспоминаний, пронизанных эмоциями, чувствами, и решительно вышла из будуара.

— Должны успеть, — сказала она то ли себе, то ли шествующему рядом важному дворецкому.