В зеркале отражалась не я, а молодая аристократка, утончённая и строгая. Я тихонько выдохнула через зубы.

Такая, как она, ни за что не сдалась бы. Другой мир? Да пожалуйста! А если учесть, что и мир оказался своим, то неужели я настолько слаба, чтобы не побороться и не доказать самой себе, что смогу? У меня впереди столько интересных дел!

— Ты очень красива, малышка. И похожа на свою мать.

Я обернулась лицом к магистру.

— Вы любили её?

— Она была мне интересна. Мирайя была очень талантливым магом и не боялась экспериментов. Её теории порой были абсолютно сумасбродны, но как-то так получалось, что со временем они подтверждались. Идём.

Мы шли коридорами замка, ведя неспешную беседу. Я поинтересовалась, что стало с его первой женой.

— Сесилия погибла во время попытки дворцового переворота, как и твой дед, герцог Феликс Виленийский, как и родители принцев. Только благодаря тому, что удалось спасти наследных принцев, не прервалась правящая ветвь. Аластер был тогда совсем маленьким, в нём только вот-вот должны были проснуться Стихии. В то время я опрометчиво оставил его в столичной резиденции, и сына выкрали мятежники, пытаясь меня шантажировать его жизнью, чтобы я стал послушной марионеткой в их руках. Но законы магии так не действуют. Я давал клятву о служении роду Демийских, и её соблюдение в приоритете. Исполнение клятвы превыше всего — жены, детей, — магистр вздохнул. — Аластера выкрали не маги, которые постоянно находились рядом с ребёнком: няня, воспитатель и водитель. Его удалось спасти в последний момент. Точнее, он спас себя сам, когда подслушал спор мужчин о том, как лучше его убить, чтобы труп дольше сохранился. Проснувшаяся сила испепелила всё вокруг себя на сто длин. Обойдёмся без деталей, но с тех пор Аластер недолюбливает не магов. И испытывает неприязнь к принцу Калебу. Сесилия погибла, защищая принца. Аластер винит Калеба в её смерти. Хотя на тот момент Калеб был таким же ребенком, как Аластер, только с уже проснувшейся силой. В королевской семье она откликается быстрее.

Мы остановились перед входом в столовую, осталось сделать несколько шагов до двери. Рассказ магистра многое прояснял в поведении Аластера, даже в чём-то оправдывая его передо мной.

— А зачем он вызывал мага для дуэли? Зачем ему нужна сила? Он же сам по себе силён.

— Он зациклился на своём желании победить принца Калеба в магическом поединке.

— То есть для достижения своей цели он не остановится ни перед чем? — я поёжилась, в холодном коридоре гулял сквозняк, и магистр это заметил, согрел меня магически.

— У Аластера есть свой кодекс чести. Он не обижает детей и стариков.

— Но бросить заклятием в спину женщине его кодекс чести позволяет, — хмыкнула, вспоминая тот удар мне в спину.

— Не магу позволяет. Ненависть Аластера не ослабла за столько лет.

— Леди Мирайя, — от голоса служанки я вскинула голову, — вы просили узнать, где та девочка и её мать.

Я сосредоточила взгляд на Китти и кивнула.

— Их временно поселили в крыле для слуг, пока не восстановят дом в рыбацком поселке. Вильга, мать девочки, помогает садовнику в оранжерее.

— Спасибо, Китти, — поблагодарила свою личную служанку. Да, именно так! Без личной служанки и шагу ступить не могу. Нет здесь мобильных телефонов, чтобы решать насущные проблемы. Приходиться посылать Китти с поручениями. — После занятий сходим с тобой к ним. Я хочу подарить ребёнку игрушки и книги с детскими сказками.

Китти присела в положенном книксене и убежала, убедившись перед уходом, что мне больше ничего не нужно. А я отправилась на очередные занятия.

С того дня, когда произошла история с моей криворукой помощью, прошла практически неделя. Неделя, наполненная событиями. Близился день моего официального представления в королевском дворце. Конечно, для близких родственников это представление произошло на том ужине, на который мы с магистром тогда так неспешно шли под руку.

Дворецкий распахнул перед нами двери в обеденный зал для официальных приёмов. После приглушенного света в коридорах замка, освещение в зале было неимоверно ярким, подчёркивая торжественность момента. В комнате обнаружились уже привычные мне домочадцы и герцогиня Виленийская, жадно меня рассматривающая. Стоило нам приблизиться, как все разговоры стихли в одночасье.

— Господа, — магистр остановился возле собравшихся в одну компанию магов, — я хочу представить вам свою дочь, маркизу Мирайю Мелфи. Ту, которую мы оплакивали двадцать семь лет назад, и чей пепел погребён в родовом склепе Мелфи. Хвала Стихиям, она жива!

— мужчина ободряюще пожал мои заледеневшие от переживания пальцы. Об официальном представлении и подтверждении нашего родства маг не предупреждал.

О том, что я Мелфи, знали лишь Алоиза и герцогиня Виленийская, судя по её довольной улыбке. У графа Стэнтона от удивления приоткрылся рот, делая вид дурашливым. Алоиза заметила выражение лица мужа и, весело фыркнув, указательным пальчиком приподняла ему челюсть, тем самым возвращая мужчину в реальность. А вот Аластер напрягся всем телом, казалось, каждая мышца была, как стальной канат. Зубы сцеплены до скрежета. Рука, до этого вольготно лежащая на круглом набалдашнике трости, сжалась до побелевших костяшек пальцев. И всё-таки он заговорил первым.

— Отец, ты уверен? Мы же похоронили сестру. Я же чувствовал родственную кровь. Как такое возможно?

— Уверен. Древо рода это подтвердило. А вот ответ на второй вопрос нам только предстоит найти, сын. А вам, дети мои, стоит найти общий язык. Аластер, ты старший в семье. Мирайя же ребёнок, который прожил свою жизнь в другом мире и не знает наших правил. Ты же поможешь ей на правах кровного брата?

«Ага, поможет, как же. Уже бросился, теряя тапки!» — пронеслось в голове при взгляде на выражение лица «братишки». Тем не менее, Аластер порывисто согласился.

— Конечно, отец! Я возьму... Ми-мирайю... — моё имя он выдохнул судорожно, торопясь,

— под опеку.

— Вот и умница, — маг похвалил первенца. — Кровь — это не пустой звук, мой мальчик.

«Ну да, — ехидна внутри меня не верила в братскую любовь, — а что он, дурак, отказываться при всех? Вон, перед папенькой хорошим хочет выглядеть, а что он думает на самом деле — пойди, разбери!»

И тут мне в голову пришла гениальная мысль. А почему бы и нет? Я же могу узнать, что он на самом деле чувствует! Только и нужен что прямой телесный контакт.

— Лорд Аластер, — вкрадчиво заговорила, — позвольте тогда скрепить наш маленький родственный союз рукопожатием. Так принято в тех местах, где я росла. Вы не против, милорд? — оглянулась на магистра.

Молодой маг чуть помедлил и протянул мне красивую ухоженную мужскую руку с тонкими сильными пальцами. Наши ладони соприкоснулись, пальцы сплелись, пожимая руку... противника или друга? Прохладная ладонь оказалась тёплой для моей замёрзшей и приятно согревала. На подушечках пальцев привычно отозвалась магия, приоткрывая завесу на чувства мужчины. Основным чувством оказалось удивление, ну это понятно, а вот глубже была усталость, такая беспросветная и тяжёлая, как монолитная плита. Теперь, зная историю Аластера, можно было понять, какие корни у этого чувства. Это, скорее всего, результат многолетней депрессии. Не закрытый гештальт. К этому примешивалось немного радости и, неожиданно, нежность. Я растерялась от такого коктейля. И как это понимать? Где ненависть, злость в отношении меня? Ещё была вина и стыд. Руки разжались — вопросы повисли в воздухе.

— С миледи Виленийской вы знакомы, — тем временем продолжил магистр, но женщина его оттеснила и подошла ко мне, при этом трость исчезла из её рук. Магесса взяла меня за плечи и с радостным блеском в глазах стала жадно рассматривать, словно видела впервые.

— Рейвен, она знакома с герцогиней Виленийской, Стражем короля. Но Мирайя не знакома со своей бабушкой Адель. О, Стихии! О подобной встрече я даже не грезила.