Целитель стушевался и бросил на меня быстрый заинтересованно-сожалеющий взгляд. Наверное, таким взглядом маньяки смотрят на жертву, которая уплывает из рук. И, откланявшись, удалился.

— Миледи, предлагаю разбираться у нас на службе, — глава Тайной канцелярии достал из кармана маленькую палочку и, встряхнув, превратил её в полноценную трость. — Должен согласиться с лордом — девушка опасна и для окружающих, и для себя.

— И где её разместим? — немного наклонив голову к плечу, поинтересовалась женщина.

— Пусть посидит в камере для особо опасных преступников, — совершенно обыденно сообщил мужчина.

С моим живым воображением мне тут же представился холодный сырой подвал в плохо замытых кровавых разводах со средневековыми приспособлениями для пыток: дыбой, испанским сапожком, распаленной жаровней с раскалённым добела прутом.

— За что в камеру? — просипела в ответ. Г олос не слушался. Я домой хочу, а не в камеру!

— Я ничего плохого не сделала!

Ну почти. След от моей руки на щеке мужчины служил молчаливым укором, напоминая о моей ошибке. Я даже ему посочувствовала. Больно ведь было. Ему бы лёд приложить, а то завтра синяк появится.

— У вас ещё всё впереди! — тем временем ехидно заметил мужчина. — Так что там с аварией?

— Милорд, в этом прежде всего мне нужно разобраться самой, — герцогиня строго посмотрела на меня, словно призывала молчать. — История дурно пахнет. Предлагаю отложить разбирательства до завтрашнего вечера. Мне нужно допросить свидетелей. Единственное, что скажу сейчас, так это то, что когда девушка попала под колёса моего автомобиля, она ощущалась пустой. Не магом.

Герцогиня поднялась с кресла и зашла за письменный стол. Из одного из ящиков она достала отрывной блокнот и что-то быстро написала на верхнем листе. Оторвала его и, тронув тростью, на кончике которой мелькнули зеленоватые искры, произнесла вслух:

— Грэм.

Листок сложился в форму птички-оригами и взмыл под потолок. Птичка сделала круг и стремительно вылетела из кабинета. Причём закрытая дверь не стала ей преградой. Я очень внимательно следила за полётом письма, с детским восторгом и искренним удивлением. Увлеклась. Забыла, что за мной наблюдают две пары внимательных глаз.

— Сколько вам лет? И из какой глуши вы родом? Вы никогда не видели магвестника? Они уже несколько лет разрешены к использованию даже в немагических семьях.

Мужчина цепким взглядом следил за мной. Я физически чувствовала — мне он не верит и каждое слово фильтрует, ищет подвох.

— Какая разница, сколько мне лет. У дам вообще-то не принято спрашивать о возрасте. И почему сразу из глуши? — сварливо возмутилась, при этом оттягивая момент истины: сказать или нет, что я из другого мира?

Этот прЫнц совсем не внушал доверия. А вот герцогиня почему-то к себе располагала. Доброй или приветливой она не выглядела, но я помнила, как её боялись и называли те повесы, из-за которых я здесь сейчас мучилась. Так у нас в больнице боялись главного врача те, кто работал спустя рукава, старался позже прийти и раньше уйти и при этом не слишком-то старался в рабочее время. На каком-то интуитивном уровне я чувствовала, что миледи ратует за справедливость.

— Ещё и языкатая, — словно подвёл черту брюнет и сложил руки на набалдашнике трости.

— Шпионка?

Вопрос адресовался миледи.

— Не исключено, — кивнула она. — Только в чьих интересах? Вестеросса? Там есть такая практика — запечатывать магически одарённых. Мне докладывали, что король Фердинанд III в последнее время не в себе. Он изгнал магов из дворца. Во всём магическом видит проявление Пустоты. Повсеместно идут репрессии.

Понятное дело, информация, озвученная герцогиней, была не для милорда, а для меня. Глава Тайной канцелярии явно знал намного больше. Наверняка его шпионы уже давно были внедрены в ближайшее окружение упомянутого короля.

— Леди, если вам есть, что сказать, то лучше это сделать сейчас. Во время нашей дружеской беседы, — подчёркнуто доброжелательно предложил принц.

Ха! Была бы я шпионкой, так бы и призналась!

— Иначе, леди, — вся приветливость мужчины рассеялась, он давил интонацией, при этом улыбаясь также, как улыбался Матвей, когда сообщал, что я — его добыча, — вы познакомитесь с мастером Тушем. Он прекрасно развязывает языки даже у очень крепких джентельменов. Что уж говорить о хорошеньких леди.

И я ещё сожалела, что по ошибке дала пощёчину этому индивиду?! Или не ошибке? Судя по всему, он такой же козёл, как Матвей! Ненавижу!

— Я не шпионка, — прошипела я. Подскочила на месте, подхватив мешающую юбку в руки, сделала несколько стремительных шагов в сторону брюнета. Внутри уже бурлила злость, клокотала, как зелье в котле старой ведьмы. В мыслях смешались неблаговидные поступки Матвея: измена, предательство, преследование, применение непонятного средства. И вот теперь угроза моей свободе и жизни исходит от его двойника.

«Да чтоб тебе провалиться!» — пожелала мысленно от всего сердца, продолжая говорить:

— И представления не имею, где находится Вестеросс. Я и ваш Зоурак знать бы не знала, если бы не магические экспери...

И в следующее мгновение пол подо мной затрясся. Дубовый паркет заскрипел и стал распадаться на глазах, словно его стирало время, превращая крепкое дерево в труху. Я не удержалась на ногах, стала заваливаться вперёд, размахивая руками, как ветряная мельница лопастями, и отчаянно крича. Мужчина, оказавшийся ближе ко мне и уже балансировавший на краю расширяющегося провала, стремительно ухватил меня за руку. Герцогиня отскочила от дыры, взметнула трость вверх, выводя сложную фигуру. Но чтобы она не делала — это не помогало. Мы с брюнетом полетели вниз. Я вцепилась руками в его пиджак, зажмурила глаза и во всю силу лёгких кричала протяжное «а».

Полёт закончился быстро. Брюнет упал спиной на пружинистый диван, я сверху на него. Клацнула зубами, больно до слёз прикусив кончик языка. Уткнулась носом в широкую крепкую грудь, чувствуя, как бешено стучит его сердце в такт с моим испуганным. Облако из побелки и прочего мелкого строительного мусора кружилось вокруг нас и что-то ещё сыпалось сверху. Отфыркивался и мужчина, который так и не разжал рук, сомкнувшихся кольцом на моей талии. И крепко прижимал меня к себе, настолько плотно, что я ощущала все его выпуклости в типичных для мужчины местах.

— О, Стихии! — вымученно простонал он. — Тридцать три несчастья!

Я приоткрыла глаза, осторожно подняла голову и огляделась.

— Пфчхи, — чихнула, как котёнок, от забившейся в нос пыли.

Нас окружали гости герцогини, отпрянувшие от эпицентра разрушения. Сверху в провал заглядывала миледи с совершенно ошарашенным выражением лица. Думаю, я бы тоже так смотрела, если бы у меня в квартире появилась дырища в полу. Я повернулась лицом к мужчине, который разглядывал меня вблизи, закусив нижнюю губу.

— Я не специально, — испуганно прошептала ему почти в губы. — Оно само так получилось.

Чёрные глаза герцога Демнийского загадочно поблёскивали. В глубине зрачка спиралью закручивались огненные вихри. Чем больше я всматривалась в глаза мужчины, тем чётче видела эти вихри. Меня притягивал его взгляд, как гипнотическое колесо. Напряжение, пережитый страх уходили. Всё постороннее — помещение, звуки, люди вокруг — растворились так, как бывает, когда сознанием концентрируешься на чём-то одном. В данном случае на мужчине подо мной. На котором я лежала, обхватив ногами его за бёдра и руками обнимая за плечи. Наличие у платья корсета не скрывало жара тела милорда, а внизу я чувствовала вполне знакомое шевеление в его брюках. Спихивать меня с себя он не спешил. А также, как и я, неотрывно смотрел в мои глаза.

Я потянулась к его лицу рукой и кончиками пальцев коснулась гладко выбритой щеки с красным отпечатком моей ладошки. Прикосновением я извинялась за причинённую боль. Под подушечками появилось ощущение, будто взрывались маленькие пузырьки шампанского. Краснота на мужской щеке стала бледнеть, отёк сходить, пока все следы от моей пощёчины не исчезли полностью. Мужчина подался мне навстречу, а я потянулась к нему. Одновременно друг к другу, чтобы...