На международных чемпионов заводились скаковые книги. У каждого имелся свой фаворит. Пари можно было запросто заключить через лондонских букмекеров. Кто первым пересечет вторую коматозную стену? На испанца (эмблема с головой быка) ставили двенадцать к одному против американца (эмблема с головой орла). Свидетельства о пузырях воспоминаний накапливались, все разные, все удивительные. Тираж "Танатонавта-любителя " взмывал вверх, как стрела, выпущенная из лука.

В своем магазине мать с братом организовали продажу пусковых кресел («Сделано в Соломенных Горках») и «ракетоносителей» (для них я синтезировал формулу плацебо, не в пример более безвредную для печени и почек), а также комбинезоны с датчиками. Деньги лились потоком.

Танатонавтика не просто захватывала мир, она становилась более комфортабельной, более практичной, более точной. Благодаря креслу в защитном пузыре и новому костюму, тот свет казался доступным всем и каждому.

Несмотря на учащавшиеся попытки, Мох 2 оставался непокоренным. Сукуми Юка, дзенский монах, сумел все же его коснуться и утверждал, что разглядел за стеной красные сполохи, которые, по его словам, «напоминали гейш». Довольно странное выражение для человека, посвятившего себя духовности! Он отказался дать какие-либо уточнения, добавив только, причем неоднократно, что хотел бы как можно скорее вернуться, чтобы встретиться с ними вновь.

Большего ему рассказать было не суждено. Второй полет стал последним. Когда товарищи решили отключить монаха от машины, то увидели его бездыханно лежащим в луже спермы, а тело было изогнуто словно в любовном объятии.

Это сообщение было сохранено в строжайшем секрете. Если люди вообразят себе, что в смерти находятся вечные сексуальные наслаждения, танатонавтика вызовет взрыв самоубийств планетарного масштаба!

Все ждали нового разведчика. И дождались. После первого же полета он сообщил нам более точные свидетельства. Это был индийский йог, Раджив Бинту. То, что ему пришлось пережить, он описал в книге, не замедлившей стать международным бестселлером ("Ближе к концу ", издательство «Новый Континент»).

Как и Феликс когда-то, Раджив Бинту попал в ловушку «звездной болезни». Он больше не мог сосредоточиться на своих спиритуальных способностях. Для взлета он стал пользоваться галлюциногенными травами и по возвращении ничего уже не помнил.

С великому несчастью, Парижскому танатодрому не довелось принять у себя Раджива Бинту. Его группа, в течение сорока пяти минут тщетно пытавшаяся вернуть разведчика к жизни, была вынуждена признать потерю его души. Телесная оболочка Раджива была передана в Смитсоновский Институт в Вашингтоне, где она тщательно хранится в формалине.

Нам пришлось довольствоваться поэзией, обильно уснащавшей его книгу, чтобы красным эротическим цветом пометить зону за Мохом 2.

Выдержка из книги "Ближе к концу ":

"О мир, стоящий в тупике перед второй коматозной стеной!

Жемчужины радости, словно пестики лилий,

Возвещают эрекцию танатонавтики!

Каждый полет станет любовным оргазмом.

Завоевание Смерти позволит написать продолжение к Камасутре.

Эта книга — лишь первая глава пространства наслаждений,

Сто томов которых сулит нам смерть.

О мир, стоящий в тупике перед тем светом!

Наши души заканчивают свой путь в пьянящем экстазе.

Это же так естественно, раз мы рождаемся в царстве боли!"

Тремя месяцами позже список погибших значительно удлинился. Все религии рекрутировали монахов-танатонавтов и приносили их на алтарь познания того света. Все ради удовлетворения своей гордыни. Для доказательства того, что именно их толкование мира было единственно правдивым. Все средства были хороши, чтобы окружить взлеты церемониями, требовавшимися для ответственного религиозного деяния.

Какое же деяние можно считать самым религиозным, раз взлет был всего лишь приближением к загробному миру?

Танатонавтика вошла в фазу «монументального мистицизма», когда пуски осуществлялись из монастыря Сердца Христова или с пирамиды Хеопса. Что до нас, то все наши сведения о земле за Мохом 2 ограничивались тем, что она «красная и полна наслаждений».

Стефания не могла уже больше терпеть. Пора, пора туда отправляться.

Множество медитаций, упражнений по управлению дыханием и частотой сердечных сокращений. И наконец, 27 августа, в семнадцать часов, благодаря неустанной работе и железной воле, она этого добилась.

Издавая неконтролируемые всхлипы, вся красная и трепещущая, залитая потом, Стефания очнулась в своем пусковом кресле.

— О-ох! — воскликнула она, все еще в невероятном возбуждении.

Когда Рауль наклонился поближе, чтобы лучше услышать ее рассказ, она ухватила его за шею и впилась губами прямо в рот. Мой друг не очень сильно сопротивлялся, хотя в аквамариновом взоре Амандины бушевал темный вихрь.

— Давай, рассказывай, — распорядился Рауль, с трудом приходя в себя.

— Ва-ва-ва! — промямлила она. — Это сказочно! После второй стены — там секс, наслаждение, радость, там йеху-"снежный человек", великая римская оргия. Это такая перепихаловка, супер!

Понять ее было нелегко. Она говорила только о своих ощущениях. Чаще всего звучали слова «абсолютное наслаждение». «Наслаждение, радость, экстаз» и плюс к тому почти непреодолимая одержимость, страстное желание вернуться туда вновь.

Мы пытались поточнее ставить ей вопросы.

Она сказала, что это словно тысяча могучих оргазмов. Чувство изобилия. Даже с наркотиками, даже с самыми лучшими любовниками, что у нее были, она никогда, никогда не испытывала такой силы и такого разнообразия, хоть ты в обморок падай.

Я покраснел.

Этой ночью мне вновь снилась женщина в белом атласном платье и маской скелета. Смерть. Она застегивала пояс с подвязками для чулок и обещала мне совершенно невозможные вещи. Загробные наслаждения, побивающие всякий мыслимый полет фантазии.