Мир постепенно мягчел. Больше не стоял вопрос: загрязнять или не загрязнять свою карму плохими поступками, а то ведь рискуешь в один прекрасный день оказаться пухнущим от голода в Африке, бездомным в Нью-Йорке или сидящим на минимальном соцпособии в Париже.

Доселе никакая научно-фантастическая книжка не осмеливалась и предположить, что реальность может быть столь сладкой. Нежность заливала мир, как зараза.

У благотворительных организаций ноги подкашивались под весом пожертвований. Требовалось отстоять длиннейшую очередь, чтобы только отдать им свой чек или наилучшие личные вещи. Больницы, переполненные неисчислимыми потенциальными донорами, были вынуждены вывешивать бюллетени со списками ожидания на сдачу крови.

По всему миру внутренние конфликты затухли сами собой, попутно порадовав торговцев оружием, счастливых забросить свой бизнес, приносящий отрицательные очки. Любое деяние, хоть в чем-то напоминавшее плохой поступок, сталкивалось со всеобщим презрением. Токсикоманы превратили наркодилеров в безработных. Стоило только просто попросить, как банкиры оформляли ссуды по самым низким процентам. Они больше не интересовались кредитоспособностью своей клиентуры. Личное банкротство из-за собственного великодушия гарантировало им карьерный рост на том свете.

Добрые души, пытаясь дать милостыню, охотились за попрошайками. Эти последние обзавелись машинками для считывания кредитных карточек и стали принимать чеки только по предъявлении паспорта.

Нет более нужды запирать двери, охранные системы в одночасье устарели. Теперь хоть нараспашку оставляй квартиры, машины, сейфы. Не воруют!

Ни стяжателей, ни медвежатников, ни фальшивомонетчиков, ни скандалистов, ни насильников. А торговля, напротив, процветала. Не желая более грешить скопидомством, все заваливали друг друга подарками. Стоило только слепцу показаться рядом с проезжей частью, как его тут же подхватывали десятки руки, и многие люди, носившие солнечные очки, оказывались, сами того не желая, на ненужной им стороне тротуара.

Третий мир получал значительные субсидии. На тот случай, если провалишься на экзамене и придется реинкарнировать в бедной стране, имеет смысл пока что эту страну обогатить и сделать свою будущую жизнь покомфортабельнее. Любопытно отметить, что существенно упало число плохих семейств, где можно было бы родиться.

Люди постоянно носили более или менее деланные улыбки, стремясь не задеть ближнего своего хмурыми бровями, злыми гримасами или недобрым словом.

Каждый добросовестно заучивал правила: реинкарнационный цикл будет продолжаться до бесконечности, если не станешь достаточно хорошим и достаточно мудрым, чтобы заслужить превращение в чистый дух. Вот все и старались, как могли.

Студии живописи, музыкальные школы, кружки гончарного искусства и даже кулинарии были переполнены. Кто ж знает, а вдруг, как это было с Донахью, в тебе таится талант, который нужно срочно реализовывать? И кстати, даже самые уродливые из поделок находили своего покупателя. Меценаты, горящие желанием поддержать бедных художников, смело афишировали их в своих салонах.

Учиться, прогрессировать, познавать, совершенствоваться. «Поддерживайте красоту своей души. Возделывайте ее словно сад», — взывала реклама заочных курсов для огородников.

Руководители предприятий умоляли своих сотрудников принять надбавку к зарплате, но те отказывались, желая работать укороченную неделю, чтобы на досуге поэкспериментировать со своими талантами. «Библиотек, а не денег», — требовали профсоюзы. Строители изо всех сил забесплатно возводили дома.

Одновременно с этим, конечно, вспыхнул новый интерес к танатонавтике. Кому не хочется забраться на тот свет и найти там своих «дорогих усопших» или, на крайний случай, хорошенько разобраться, как выглядит карма?

Поглощенный выпивкой, Рауль никак не отреагировал на все эти события. Курс его лечения на самом деле не удался. Он был вечно пьян, хотя бармены все чаще и чаще отказывались его обслуживать. Рауль шагал верной дорогой к развитому алкоголизму.

Так что на танатодроме постоянно торчал только я, да три «моих» дамы: Роза, Стефания и Амандина. В тот период наше любимое времяпрепровождение состояло в чтении газетных колонок с именами новорожденных. Мы искали реинкарнированного Фредди. Ф.М., Ф.М., Ф.М….

Мы столько выкопали детишек на Ф.М.! Франсуа Морлон, Фатима Мауш, Франк Миньяр, Фелисита Муни, Фердинанд Мелиссье, Флоран Мушиньяр, Фабиан Меркантович, Фирман Маглур, Флоренца Мервин… Всякий раз мы шли с визитом к счастливым родителям и показывали младенцу, среди всех прочих часов, авторучек и медальонов, те самые часы, авторучку и медальон, что принадлежали Фредди. Но не тянулись крохотные ладони к личным вещам нашего потерянного друга.

— Слишком рано, — утешала меня Роза. — Ты помнишь, какая там очередь? Должно быть, Фредди застрял в пробке на желтой территории. Там даже Виктор Гюго стоит в ожидании, а ведь у него чуть ли не двести лет форы. А ты говоришь, «Фредди»!

— Покойники не двигаются с одинаковой скоростью. Такой болтун, как Виктор Гюго, сейчас тренируется вести культурный диалог. А кое-кто другой торопится. Ты посмотри, с каким нетерпением эктоплазма Донахью хотела реинкарнировать!

— Рекомендуется быть терпеливым, а Фредди всегда себя именно так и вел, — напомнила мне Роза.

Если честно, то я подозревал, что как раз она и родит следующую ипостась нашего раввина-хореографа. Кстати, после целой кучи обсуждений мы заранее окрестили нашего собственного ребенка Фредерик Марсель Пинсон. Между собой мы его называли Фредди-младший.

Я присутствовал при родах. Вообще, это все очень здорово! Поцелуй, объятие и через девять месяцев сия любовь трансформировалась в три и два кэгэ розового крошечного комочка, жаждущего внимания. Никогда не был я так глубоко тронут. Даже лицо континента мертвых было ничем в сравнении с этим чудом, таким простым и повторенным миллиард миллиардов раз: зарождение новой жизни.

Несколькими днями раньше нас было двое в квартире танатодрома «Соломенные Горки». А сейчас нас трое. Есть ли где еще более восхитительная магия? Посмотреть со стороны, так и танатонавтика и моя карма были какими-то пустяками. Только он важен. Наш Фредди-младший.