— А нас с тетей Аней тебе не жалко?

— А вы сочные, — отвечает мгновенно, мои брови с аналогичной скоростью ползут вверх. Сын заходится смехом. Серьезно? Мне не послышалось? — Так в мультике говорили.

— Я у тебя телефон заберу, понял? Это не мультики, — говорю строго, хотя мне очень смешно, но лицо держать надо.

Аня с Аришей смеются.

— Ну хоть не маты, — шепчет мне на ухо Аня.

Усмехаюсь.

— И картошку. И колу, — находится Егор, кто бы сомневался.

— Есть будете дома, Егор. Я не выдержу еще там час сидеть.

— Хорошо, люблю тебя.

Сжимаю его ладошку, — И я тебя, мелкий ты подхалим.

Уходя от нас в десятом часу, Аня как обычно, огромное количество раз, выражает свою благодарность.

— Так здорово, что ты сегодня пораньше освободилась. Не помню, когда такое было в последний раз.

— Не помнишь, потому что не было такого, — смеюсь.

Пока укладываю сына спать, испытываю свой привычный кайф, приглушенный свет, его приятный запах и конечно же крепкие объятия. Все, так необходимые, только с ним.

Заходя в здание инспекции, ожидаю чего угодно. Остается только гадать, из — за какого из углов появится мой личный ангел возмездия.

Нечасто получается словить тишину на рабочем месте. Когда понимаю, что еще никого в отделе нет, испытываю приятные эмоции. За час до начала рабочего дня, всегда успеваю сделать больше, чем за половину рабочего дня, никто не отвлекает, даже телефон не звонит.

— Ты опять пришла до восхода солнца, — смеется Танюша, входя в кабинет, — Привет, дорогая.

— Доброе утро, — включаюсь, — Вчера пришла. Из кустов за вами наблюдала, как только вышли, я в окно, — кивком головы указываю за свою спину. Знаю открыто, — Юбку порвала, пока лезла, — выставляю немного ногу, хотя понимаю, что под столом не видно.

Таня, и стоящая за ее спиной Юля, не сговариваясь, наклоняются, как по мне, слишком низко.

— Нихрена себе! — Юля.

— Ты меня пугаешь! — Таня.

— А мне нравится, — шикает на Таню Юля, — Тебе хорошо, совсем не вульгарно. Юбка — то делового стиля. Когда если не сейчас? Потом уже поздно будет показывать, да и нечего.

— И желающих посмотреть с годами всё меньше, — подхватывает Таня.

— Ой, идите уже. Пейте чай свой, займите прекрасные ротики, — ими нельзя не проникнуться.

Спустя пару часов, моё хорошее настроение всё — таки портится. В кабинет, неспешна, входит Станислав Валентинович:

— Девочки, сходите за почтой, давно не забирали, — бросает хмурый взгляд на коллег, я тоже слегка отталкиваю кресло от стола, — А ты сиди, — смотрит в упор.

После знакомства с этим человеком мне потребовалось совершенствовать навыки абстрагирования. Подходит и опирается плечо о шкаф за моей спиной. Вдох — выдох. В моем случае, главное не нервничать. Игнорирую его прожигающий взгляд. По ощущениям волосы на затылке начинают медленно тлеть.

Девочки не знают что делать. Медленно прикрываю глаза — знак, что все в порядке. Сама же продолжаю работать. Максимально быстро печать не получается, не люблю когда в моем биополе появляются нежелательные объекты.

— Ничего мне сказать не хочешь? — холодно, но терпимо.

— Я думала это Вы пришли мне что — то рассказать. Как селектор прошел? — произношу ровно, — Что — то новое вводят? — уже более заинтересованно.

— Ты со мной поиграть решила? — делает рывок и разворачивает мое кресло, — Зубки выросли? — глаза в глаза. Мне такие подвиги даются тяжело, приходится поджать пальцы ног. Соберись, — Я тебе не советую, — наклоняется близко, слишком быстро.

Зажмуриваюсь, и пытаюсь дышать ровнее. Ладони сжимаются до боли, я их не прошу — они сами. Всё было так хорошо, зачем только он появился. Не вижу, но чувствую, что расстояние между нами сокращается, Юрьев делает глубокий вдох у моего виска, по мне пробегает волна дрожи. Это отрезвляет, я не слабая!

— Отойдите, — толкаю ладонями его плечи. Он, не ожидая, делает шаг назад, — Если в отношении рабочих моментов информация отсутствует, то покиньте кабинет.

Этот козел усмехается.

— Ты серьезно? Думаешь, можешь мне указывать? Расслабилась что — то ты совсем. Может, пора завести служебное? — задумывается.

— А прошлое закрыли? — интересуюсь, будто не знаю. Обычно они в месяц укладываются, я же особенная.

Юрьев переплетает пальцы рук, только указательные остаются прямыми. Ими он и касается своих губ. Задумывается. Вижу его взгляд, и этого достаточно, знать его мысли даже не хочется. Напряжение возрастает, неприятно.

— Вы о вчерашнем? У меня выездная. И не одна, с Вашей легкой руки. Я на проверке была, — говорю серьезно, — Всё в рамках Регламента.

— В кино ты была, — повышает голос.

Понимаю, что он за мной, явно, лично не следил. Как же быстро, минус маленьких городов.

— Вам о передвижении всех сотрудников… сообщают?

— Нет, — уже рявкает, — Только тех, кто охреневает.

Мне становится смешно. Стас, не получается в своих мыслях уже называть этого урода по имени отчеству. Он же понимает и пользуется тем, что такое поведение мне не свойственно. Никогда так себя не вела, тем более на работе. Мне привычнее спокойствие, от любых разборок я физически себя плохо чувствую.

— Так всё! Перерыв, — отталкиваюсь от стола, и ожидаемо, креслом задеваю Юрьева, который тут же шипит:

— Да что с тобой, блд. С каких пор ты так себя ведешь? — он слишком зол, впору пугаться, но соображаю я уже плохо. Адреналин разгоняет кровь, сердцебиение, как при хорошей такой тахикардии, — Нашла себе хахаля при бабле, и как? Может и мне пососешь, сравнишь? Я тоже могу быть выгодным.

Второй раз в жизни позволяю себе заехать представителю мудачьего племени по роже. Юрьев резко бледнеет, через секунду его бросает в краску. Прикрываю глаза, нельзя было, знаю. Но я себя даже не контролировала, и в общем — то не жалею. Слышу, как за спиной открывается дверь. Пожалуйста, пусть это будут мои девочки, мысленно прошу, иначе точно работать будет тут невозможно.

Открываю глаза. У Юрьева разве что пар из ушей не валит. Резко срывается и вылетает из кабинета, хлопнув дверью так, что ее стеклянная часть аж вибрирует. Падаю в свое кресло, ноги подкашиваются. Неспешно поворачиваюсь. Девочки так и стоят недалеко от двери, разве что расступились, оно и понятно. У Юли из рук стопка документов чуть не падает.

— Он тебя обидел? — Таня швыряет бумаги на стол и подходит ближе ко мне.

— Это из — за вчерашнего? Ты же всего на полтора часа раньше ушла, а приходишь постоянно на час раньше, когда уходишь, вообще не представляю.

— Все в порядке, — вдох выдох, голос вроде не надрывный. Хотя от обиды я готова расплакаться.

— Просто Стасик — пидорасик, — Таня возвращается к двери и закрывает её. Я смотрю на неё и не понимаю, — Надо тебя расслабить. Бледная, капец.

Юля понимает с полуслова, и торопится достать бокалы. Пока Таня открывает бутылку красного.

— Вы чего? До обеда еще времени вагон, — я определенно туплю, смотрю на часы и не понимаю, — Да и после него четыре часа…работы.

— Прекрати! Пора перестать быть такой правильной. Тошно. Этим пользуются, не заметила? — Таня показывает на дверь.

— Я давно говорю, что пора начинать пить шампанское по утрам. Всего бокальчик и жизнь прекрасна, — Юля старается говорить беззаботно, но я — то ее выучила, и знаю, как она нервничает, когда что — то случается.

— Ты только пол года, как из декрета вышла, — становится смешно, но идея, надо признать, не плохая.

Следующий час девочки как могут, пытаются меня «расслабить», и у них это получается, насколько позволяет ситуация. Спасибо, что вопросов не задают. Обстановка становится такой же легкой, как и обычно в нашем кабинете. Если бы мне посчастливилось занять место, в каком — то другом кабинете отдела, я бы точно уволилась. В голове роятся мысли относительно происшедшего, руки так немного и потряхивает, но вслух я не озвучу ни одной. Всплывает мысль о том, что Гайворонский бы себе не позволил так разговаривать. Он даже потрахаться предложил завуалировано, и насколько можно деликатнее.