Ха — ха, хорошая же я соседка по кабинету, уволилась. Привыкнуть к этой мысли могу не всегда.

— Так вопросы не к нам, — отзывается Таня. Остальные молчат. Никто не ожидал, что будет контрольный в голову, — Мы как обычно сдавали, тебе в том числе.

Некоторых в краску бросает.

— Катена, я тебе закажу точно такие же, — говорю бодро, не хотелось бы нагнетать обстановку.

— А почему закажу? Ты сама не придешь? — спрашивает так невинно — наивно, словно и правда не понимает.

— Я тут, вроде как, не работаю больше. По памяти к вам забрела. Думала, покормите безработную, — глаза максимально жалобные делаю, губу поджимаю.

— Точно — точно, еда. Надо встретить, — Юля прямо с подарком направляется к двери.

— Юль, ты оставь это, — киваю на её руки, — А еду я с тобой заберу. Девочки пока тут всё подготовятся, — большинство оживляются и уверяют, что всё через пару минут готово будет.

Как только выходим, Юля меня обнимает. Такая милая, хоть плач.

— Спасибо тебе, что пришла. И за цветы тоже спасибо. Нам без тебя очень плохо. Может можно ещё переиграть?

— Юль, да я вроде как уже не хочу. Страшно немного и непривычно. По вам я тоже скучаю, но не хочу. Осадок, наверно, остался.

— Их всех тряханули. Не знаю на каком уровне Гайворонский разнес, но что — то определенно произошло. У нас все шелковые, даже с управы меньше звонят.

— Видишь, как полезно иногда кого — то бояться, — шучу, но тем не менее. Несколько раз я пыталась с Макаром поговорить, он же четко задался целью меня как можно меньше волновать. Попросил просто не беспокоиться и получать удовольствие от «ничегонеделания». В этом я преуспела.

— Куда ты столько заказала, — Танюша в недоумении, как собственно и остальные. Лена алкоголь купила, Юля еду. Много еды. Очень много еды, — Нас всего девять.

— Так чтоб нам всем точно хватило, — Юля выглядит очень растерянной.

— Много не мало, — хлопаю её по плечу, — Будем сидеть, пока не съедим.

— Времени до вечера много, — заговорщицки говорит руководство, давая понять, что сразу после обеда никого не разгонит.

— Я у тебя как раз хотела попросить посмотреть отчет по выгодникам. Там такие таблицы, я по твоей инструкции всё делаю. Что делаю понять не могу. Может пропустила кого, — с такой грустью произносит Юлек, будто там на древнеегипетском письмена расшифровать нужно, иначе будет проклятье.

— Я посмотрю, — подмигиваю.

Девочки шутят, что мне уже всё, доступ к базе закрыт. Информация то конфиденциальная, а я человек с улицы. Так по сути и есть, но кого это остановит? Чего я там только не видела.

Посиделки на редкость веселые, никакого напряга в общении. Может дело в том, что Юля всех закормила?

— Ты беременна? — спрашивает у меня наша самая прямая девочка в мире. Катя смотрит на мой бокал, я не пью, только делаю вид, слегка губы смачивая.

Все, абсолютно все смотрят на меня и тут же на стоящий рядом бокал с шампанским. Привет новая сплетня, даже обидно, что я её смогу узнать только от девочек после.

— Я просто закодировалась, — произношу, как ни в чем не бывало. А что? Пусть сразу несколько пойдет вариаций.

— Ты пила? — в чем прелесть прямолинейных людей, они думают все такие.

Делаю неопределенный жест головой и плечами, мол, не без этого. Таня начинает хихикать, остальные переглядываются.

Ирина Федоровна смилостивилась первой:

— Катенька, Ия шутит.

— Ааа, — Катя смотрит на меня с недоверием. Пытаясь прикинуть «Да или нет»? Переводит взгляд на живот.

— Так, сегодня наш праздник! — весело и в тоже время строго произносит Ленок, — Кто следующий будет тост говорить?

Девочки ещё сидят, пока я проверяю отчет. Проверяю и переделываю. Юля, то и дела подходящая ко мне, всё время сетует на свою невнимательность. Я же её успокаиваю, что дело не в ней, а в тупом никому не нужном, по сути, но очень важном отчете. Всё как всегда, не находите?

Звонит телефон. Макар.

— Мы подъехали, — понимаю, что Егора он у Ани уже забрал, — Если освободилась, то выходи. Если нет, мы пойдем есть мясо, подождем тебя там.

— Мне еще пол часика надо, — отвечаю ему, при этом столбцы заполняю. Ручная сборка отчетов, моя «любимая», — Но я подожду, пока мясо, — выделяю интонацией, — Вы поедите.

— Вот уж спасибо, — произносит насмешливо признательным тоном, — Присоединяйся к нам. Будем ждать.

Прощаюсь, и только потом понимаю. Девчонки даже стучать вилками, да палками перестали.

Сурикаты мои ненаглядные. Шейки свои вытянули и замерли в ожидании. Вид открывается просто чудесный.

— Чего это вы не жуете? — делаю вид, что не понимаю первопричину. Бегло печатаю. У меня теперь есть стимул быстрее закончить. Мяском ещё сверху покормят.

— У неё точно кто — то появился, — Катенька разве что в ладоши не хлопает. А нет, хлопает.

— Ия, а ну — ка нам расскажи! Мы тебе всё рассказываем, — если говорит именно о Лене, то да, она мне рассказывала обо всем, я, можно сказать лично, знаю всех с кем она была в отношениях, пусть даже краткосрочных.

— Что я должна рассказать? — отпираться буду до последнего. Шланг спасает во всех ситуациях.

— А то ты не знаешь кто он, — произносит Таня отпивая шампанское. Такая довольная, точно куш сорвала. Вот уж от кого не ожидала.

— Тааак, — взгляд Лены летает от меня к Тане, молниеносно, несколько раз. Я молчу, — Гайворонский серьезно? — брови бывшей коллеги несутся к волосам, — Или Янсон? — сглатываю, словно в затылок меня долбанули.

Немного теряюсь. Я себя не накручиваю, только потому что не думаю о нашей с ним встрече у меня дома. Уровень абстрагирования максимальный. Вспоминать себе запретила. Единожды чем — то подобным я жизнь себе уже испортила, больше не буду.

— А я — то думаю, чего они нам быстренько всё заплатили. На века контрольную работу и аналитику сделали. Ия, серьезно? — голос Лены вибрирует, заинтересованность на пике, немного и взрыв будет, — Ну чего ты молчишь?

— Ленчик, мне рассказать просто нечего, — смотрю на нее поверх монитора, губы с сожалением поджимаю.

Она тут же дует свои.

Как только я выйду, девочки пойдут в соседнюю камералку, в окошко посмотреть, которое так удачно выходит на улицу, обзор исключительный. Вообще всё равно, пусть смотрят. Рассказывать пока не хочу, я сама — то в свое счастье не верю. Зато чувствую его каждой клеточкой.

Макар очень старается, но перелет мне дается всё равно нелегко. Впервые так было при переезде на юг, тогда это для меня ещё одним ударом послужило. Небо для меня это папа, любой рейс память о нем. Никогда мне не было страшно в самолетах, потому что я знала, он самый лучший. Если что случится — он всех нас спасет. Себя он не спас, меня бы — обязательно. Возможно эта вера отчасти была слепа, но любому человеку необходимо во что — то, в кого — то верить, для меня эпицентром всех ожиданий был именно он.

Не уверена, что Макар хоть раз говорил Егору слово «нет». Сейчас, например, они меня пледом в кресле укрыли, в надежде, что я буду спать, а сами самолет детально исследуют. Если мелко волю дать, он на детали его разберет. Макара же это только забавляет. «И что с того?», «пусть изучает», «главное — весело», этими фразами он осаждает любой мой порыв к воспитанию. Спасибо, что не при мелком, авторитет в глазах ребенка не пострадал.

Спустя минут двадцать Егор ко мне возвращается.

— Я там такое видел. Мам, это звезды, — ввиду он имеет «космос», — Когда вырасту стану летчиком! — заявляет с полной уверенностью, — Ты же не против? Как дедушка.

Вопрос очень насущий, ответ нужно дать немедля. Глаза ребенка горят. Скажи сейчас нет, его «звезды» померкнут.

— Конечно же можно. Только я не уверена, что «полеты» можно будет с карьерой врача совмещать, — говорю с грустью в голосе.

Сын вздыхает.

— Ты так же и про шахматы говорила, но я всё таки попробую, ладно?

— Я буду очень рада, если у тебя всё получится, — обнимаю своего увлекающегося малыша.