— Да шучу я, Егор. Всё по плану. Не переживай, — приглаживаю его торчащие волосы.

— Мам, а ты точно не можешь поехать с нами? Те фото, что ты показывала, очень красивые. Нам было бы весело. Вместе, — грустнеет, былой энтузиазм испаряется.

— Не могу, зай. Поверь, быстрее тебя бежала, но. Или так или никак. Хочется, чтоб вы с Аришей перед школой отдохнули и развеялись. Только пообещай мне, что вести себя будешь хорошо. Тетю Аню слушаться, на все процедуры ходить.

— Обещаю, — заверяет, — Я хотел бы с тобой.

Подхожу ближе, немного расставляю руки, и Егор бросается обнимать.

— Я тоже хочу с тобой, — прижимаю, — Мне очень не хватает совместного отдыха, пока что не получается. Может быть, на новогодние праздники. И мини — путешествие в конце месяца, помнишь? Я буду жать тебя тут, потом полетим. Не забывай писать и побольше шли фото, — целую макушку.

— Своих или всего, что увижу?

— И те, и другие шли. Ты не уехал, а я уже скучаю.

На работе чувствую себя неуютно, просто на месте не сидится. Впервые мы настолько с мелким расстались. Абсолютное доверие к Ане не спасает.

— Места себе не находишь, — говорит Таня, видя как часто я проверяю телефон, — Отправила ребенка с курорта на курорт.

— С такой мамой, живя на море, он бывает на море реже отдыхающих, — ругаю себя.

— Да брось, зато у вас вон какая Анюта есть, а Ариша, так вообще, — медлит, — Невестка твоя будущая, — мы дружно смеемся, — Бедная девочка.

— Думаешь, ей со свекровью не повезет? — наигранно обижаюсь.

— Думаю, что Анька хитрюга, — девочки знакомы и не плохо ладят, — Воспитает сейчас себе зятя, как надо. Трудно, зато потом — больно не будет, — снова девчонки смеются.

— Ой, да ну тебя, — фыркаю.

— Как Егор себя чувствует? — спрашивает уже серьезнее.

— Всё хорошо, приступов нет. Активный.

— Ну и хорошо, — с теплотой отвечает, он же всем нравится, помните? — Стоило только воздействие папы ограничить. И приступов меньше стало.

В кабинет входит взволнованная Ирина Федоровна, начальник отдела, для человека, день как вышедшего после месячного отпуска, выглядит излишне взволнованной. Раз, два, три, волноваться, Ия, будешь ты.

— Твой проект повторное согласование не прошел, — говорит на выдохе, садясь на стул напротив, — Даже первоначальную сумму не поддержали.

Вначале я не могу понять какой из моих «проектов», к концу фразы доходить начинает.

— Наши или Москва?

— Наши вроде, все в шоке. Сумма — то огромная. Не уверена, что в крае столько одной проверкой доначисляли, в последнее время так точно, — вижу по ней, что нервничает. Приплыли. Что за невроз ты думала, да? — Не решение, даже акта нет. Непонятно, чего крыша — то поднимается. Может побоялись сумму такую согласовывать, — не вопрос, она размышляет.

Откидываюсь и скрещиваю руки на груди.

— Побоялись? Вы серьезно?

— Июшка, я не знаю. Всё читала ведь. Согласовала. В суде их бы слушать даже не стали, — не хочу видеть в ней панику, человек обычно в себе очень уверен, и в нас, — Да, больше, чем в акцепте, но там всё левое, — чуток и заверещит, — Зачем только пустили к нам, ну и стояли б в своей Москве. Там может это нормально, а тут город маленький.

Дышать, остается дышать.

— Так это проект акта что — ли? — до Юльчика доходит, слово акт её доводит до дрожи всегда, — Я думала вы о внутреннем проекте по внедрению.

Таня издает смешок. Даже Ирина Федоровна немного расслабляется.

— В общем, собрание будет ближе к вечеру, из управы приедут. Соберемся обсудить, что и как. Тебе же вручаться скоро?

— Послезавтра, они срок же затянули. Не десять дней, а месяц прошел.

— Ну вот, дождемся их и узнаем, насколько они договорились, — в эту версию мне верится больше.

— Подписывать это не стану, — бросаю листы на стол перед собой, — Тут и десятой части нет. Когда после окончания доведут остальное, что Вы делать будете? Там НДСа только на миллиард, не считая того, сколько на валютку вывели, но сейчас не о том, — смотрю на начальника выездного, который потупляет глаза, делая вид, что не понимает, к чему я веду.

— Это не твоя забота, — рявкает Стас, — Твое дело акт составить и вручить, — говорит жестко, даже сотрудники управления на его фоне теряются.

— Я что — то не понятно говорю? — немного медлю, — Я. Это. Делать. Не буду.

— Ия Игоревна, — мягко обращается взрослый мужчина, имя которого я не знаю, или забыла, — Мне не ясно, что именно Вас не устраивает? Сумма по акцептам — поддержана, и даже то, что Вы изначально заявляли, при первом согласовании тоже, приятный так сказать бонус.

— Приятный? — надо успокоиться, — По этому бонусу, я как раз таки всё изложила в информации, там нужно их подрядчика привлекать к ответственности.

— Это мы оставим на Ваше усмотрение. С подрядчиком попробуйте ещё вменить, а Дэко согласны.

— Мы теперь доначисляем только по предварительному согласованию? — а то я не знаю ответ.

— Вы передергиваете.

— Ия, мы все несем ответственность. Не одна ты переживаешь, — держится наше руководство как всегда с превеликим достоинством, — Решение подписывать нам.

— Решение Вам, акт мне. Это не возмещение, уголовной ответственности, как за неправомерный возврат нет. Максимум что? В суде проиграть? — указываю на свой трехсотлистный акт, — Там содержится то, что не позволит этого сделать. За ФНС я тоже спокойна, они б поддержали. А вот если я в акт включу не всю сумму, кто по итогу будет виноват? Когда сверху прилетит, останусь крайней одна я. Первый проект согласован, повторное согласование не регламентировано. Никто не вспомнит, что инициатива по уменьшению была не моя.

— Ты забываешься, — снова повышает голос Стас, — Подписала и отдала. Остальное не твоего ума дело.

Рядом с ним, на соседнем столе лежит пачка бумаги и органайзер.

— Подайте, пожалуйста, — глазами указываю на стопку. Стас молча подает, не понимает, чего я сделать желаю.

Ручка у меня есть. Если верить наручным часам, написание заявления отнимает у меня меньше пары минут. Все вокруг молчат. Даж

Ну и ладно, лучше так, чем как у коллеги, после акта, решения, со служебной проверкой, и одним и тем же итогом.

— Подписала, — встаю и подхожу к Стасу, — Отдала, — протягиваю, он не понимает что происходит, поэтому забирает из рук, а я направляюсь к выходу.

— Села быстро, — интонации строгие.

Не поворачиваясь, качаю головой. Надо выйти побыстрее, вдруг расплачусь. Всё фитиль выгорел.

Захожу в кабинет, тут тоже гости.

— У тебя телефон звонил, — сообщает мне Лена.

Подхожу к столу, надеясь, это сын или Аня. К счастью от них есть сообщения, и даже видео. Не забыли мне снять и номер, и территорию санатория, всё показали. Может на больничный и к ним поехать?

За последние пол года у меня уже был больничный, мы с Егором летали на обследование. За те несколько дней, по всему Питеру, с какими бомжами и алкашами ни пообщалась. Усиливала доказательную базу, и для чего, блин.

— Не там ты смотришь, — говорит Лена, как только я заканчиваю печатать ответ своим, — Звонил молодой человек, с приятным голосом, — непонимающе смотрю на неё, — Я не удержалась и ответила, голос очень приятный.

— Что? — я так расстроилась, что реально не понимаю.

— Денис твой звонил, — мне этого мало, не понимаю какой, — Норильск, — поясняет, — Ну ты чего? Он прилетел, перезвони ему, — объясняет как маленькой.

Денис. Норильск. Теперь понимаю. Но я не в том состоянии, чтоб идти куда — то и делать вид, что всё хорошо.

Дверь в кабинет открывается, заходит Ирина Федоровна и молчит, обычно боевая женщина, сейчас судя по всему ей неловко.

— Ий, — вздыхает, — Пойми меня, я тут ничего не решаю, — снова медлит, — Он порвал твое заявление.

— Ничего страшного, еще напишу и почтой отправлю.

— Вы о чем? Что происходит? — Таня с Леной как никогда единодушны.