— Так ты, кто же ещё? — вот те раз, меня уже с собой не зовут, — Как вернусь, буду сам даже латок убирать.

Аргумент.

— Егор, тебя ничего не смущает? — в ответ отрицательно головой качает, — Чтоб куда — то ехать, для начала позвать хотя бы должны, — говорю чуть тише.

— Так она позвала!

— Июш, ну ты что! Мы зовем. Боже, — Аня щеки руками обхватывает, — Я так растерялась, всё позабыла. Зовем, конечно, зовем.

Теперь две пары растерянных глаз на меня смотрят.

Очень хочется с Макаром наедине побыть, в тоже время чувствую себя отвратительной матерью. У него ведь нет заботливой бабушки, которая брала бы раз год на каникулах в гости, только я, которая сливает его на подругу. Сейчас оправдания в виде работы не действует.

— Мамуль, ну пожалуйста, — ангелочек, сжимает ладошки, — Обещаю себя вести хорошо.

Домой к Макару возвращаюсь одна. Водитель не в счет. Вещи они на всякий случай собрали, понятно да, уровень подготовки максимальный. Всю дорогу думаю, кручу во все стороны ситуацию. Егор абсолютно мне не мешает, априори не может мешать, он центр вселенной. Но иногда так хочется побыть с Макаром только вдвоем.

После таких мыслей я и не шла на вторые свидания. Различие только одно, ни к кому я не испытывала таких чувств, как к Макару. На всех уровнях восприятия он особенный. Такой только один.

Встречает меня он в дверях.

— Надеюсь, ты ужинала, потому что я очень голоден. Ждать не могу.

Просыпаюсь от солнечного света, попадающего в комнату через неплотно запахнутые шторы.

Макара рядом нет, резко становится неуютно, от его прикосновений просыпаться куда приятнее. Очень быстро привыкла к хорошему.

Одного взгляда на часы достаточно чтобы понять — спала я как никогда долго, уже почти одиннадцать. Макар давно проснулся, провел тренировку и какое — нибудь совещание.

Обещал, что сегодня никуда не поедет.

Тянусь за телефоном, позвонить ребенку. Откидываюсь обратно на подушку.

— Мама, доброе утро! — Егор, в отличие от меня бодр, — Тут так весело! Приезжай.

— Солнышко моё, обязательно, — его хорошее настроение заряжает, — Сегодня вечером жди, — судя по звукам — ребенок мой рад, — Расскажи как ты? Чего интересного видели?

— Аня, — вскрикивает, — Мама скоро приедет! — какой же громкий, — Мы тебя ждем! Рассказывать не буду, ты сама увидишь, — после небольшой паузы добавляет — Я скучаю очень — очень, мне надо бежать. Пока, — не успеваю слова вставить, тут же отключается.

Только посмотрите на этого делового засранца!

Плетусь в душ, вроде бы выспалась, более чем, энергии нет. Однако полна уверенности — меня скоро взбодрят. От предвкушения внутри разливается тепло и трепет. Хочется быть красивой, чтобы он продолжал смотреть так же.

На влажное тело натягиваю платье, пару месяцев назад, посчитала бы его слишком коротким.

Макара нахожу в кабинете, в других местах и не искала. Дверь почти распахнута, могу наблюдать за ним, нравится всё! От взгляда до занимаемой в кресле позы. Расслаблен внешне, но знаю — работает, значит, сосредоточен на главном, обрабатывает всю информацию, которую получает от собеседников по видеосвязи.

Замечает меня, одной рукой показывает знак: «мол, проходи, присаживайся… ко мне на колени», второй тянется и выключает камеру на ноутбуке.

Подхожу, встав за креслом, обнимаю за плечи, губами касаюсь его макушки. Макар в ответ сжимает мои руки, наклоняет голову и целует запястье. От прилива нежности меня сразу уносит. Никто и никогда так на меня не действовал. И не относился так никто. Чем больше времени мы проводим вместе, тем больше изменений в нем замечаю. Наедине он становится мягче, не всегда, но раньше его таким я не представляла.

Когда Макар немного разворачивает кресло и тянет меня к себе на колени, вскользь замечаю растерянные лица его собеседников, я и не заметила, как наступила тишина. Макар прослеживает, куда я смотрю, ему абсолютно все равно.

— Можете продолжать, — произносит ровно, в то время как у меня сердце грохочет так, что рот открыть трудно, — Технические неполадки. Слышу всех прекрасно, — они продолжают, а я оказываюсь на нём, — Я скучал, — произносит на ухо, — Ты так сладко спала, будить стало жалко, потрогал немного.

Он говорит тихо, я смотрю на экран, стараюсь по лицам собравшихся понять, слышат они или нет. В этот момент чувствую прикосновения языка к своей шее. Макар прекрасно знает, насколько она чувствительна, делает это специально, по телу галопом мурашки. Одной рукой прижимает меня к себе и трогает грудь, вторую я чувствую на внутренней стороне бедер. Сознание уплывает, я изо всех сил стараюсь собраться, для меня неприемлемо вот так вот заниматься таким, в «присутствии» посторонних. Своими сжимаю ладони Макара, отстраняю от себя, убирая их на подлокотники.

— Зануда, — выдыхает мне в затылок, туда же прижимается своим лбом. Дышит он тяжело, под попой чувствую причину, — Убиваешь просто, я не молод уже.

Я пытаюсь подняться, в мыслях не было отвлекать его, хотелось просто понаблюдать. Макар одной рукой хватает меня за запястье, удерживает. Второй что — то поправляет за моей спиной.

— Посиди со мной, — шепчет так жарко.

Не успеваю сориентироваться, как он уже отодвигает в сторону моё белье и толкается внутрь, из меня вырывается стон. Непривычно в этой позе и немного больно.

— Ты кипяток, — произносит, начиная облизывать мое ухо. Пытаюсь подняться, его руки напрягаются сразу, — Мы просто сидим, не дергайся, — при этом я чувствую, как дергается он сам глубоко внутри меня.

— Что ты творишь? — произношу как можно тише, — Нас же слышно, — сердце грохочет по всему телу, через уши норовит выскочить.

— По этой причине тебе стоит быть хорошей, — легонько толкается, — тихой девочкой. Из нас двоих переживаешь только ты. Выбор за тобой, — снова толчок.

Из меня снова вырывается стон, Макар успевает прикрыть ладонью мой рот. Голова кружится, где — то на задворках сознания бьется мысль, так нельзя, он начинает ласкать меня пальцами, сопротивляться невозможно. Откидываюсь на него и приоткрыв рот, начинаю облизывать его ладонь, которая мой рот прикрывает, сжимаю подлокотники. По ощущениям — стоит только их отпустить, сразу в пропасть свалюсь. Я ведь парю.

Хватка руки на лице ослабевает, веду языком от ладони к среднему пальцу, несколько раз проведя языком от проксимальной фаланги до кончика пальца, беру палец в рот и начинаю сосать. Очередь Макара стонать.

— Блядь, — выдыхает, — И как с тобой можно работать, мешаешь даже уволившись, — качает головой, убирает руку от меня снизу. Хочет, судя по всему, выключить звук.

— Макар Викторович, все в порядке? — доносится неприятный голос какой — то девицы.

— Да, продолжайте, — бросает так грубо, что у меня волоски встают дыбом. Сам же выключает микрофон, опускает крышку как можно ниже и отворачивает от нас экран, — Им этого видеть не нужно, даже теоритически. Только моя.

Мгновение — тянет платье наверх. Как же с ним всегда горячо!

Пока хватаю ртом воздух, слышится треск белья. Немного приподнимает меня, не выходя полностью, спускает чуть ниже свою одежду, футболку стягивает.

— Держись, просил же вести себя хорошо, — влажно целует между лопаток, рука снова опускается на лицо, немного сжимает. Средний палец трется о губы, — Продолжай, у тебя прекрасно получается, — толкается пальцами в рот, и снизу сразу же ощущаю толчок, следом за ним еще, и еще.

Кислорода совсем не хватает, сосу и облизываю его пальцы так активно, словно в этом спасенье.

Когда сознание проясняется, понимаю — лежу на столе. Макар за спиной, откинулся в кресле.

— Поехал я на тебе. Когда ты сжимаешь во время оргазма, подохнуть от удовольствия можно.

— Не надо «подохнуть», — шепчу.

Не припомню, чтоб хоть одна девушка в моей жизни собиралась так же быстро как Ия. Пока принял душ, оделся, ответил на пару звонков, она уже стоит собранная, в ярко желтом свободном костюме, с сумкой в руках.