— Пойдем что — нибудь приготовлю? Ты не торопишься? — произносит, приоткрывая глаза. Ия пальцами гладит меня по руку, поднимаясь к локтям, до места покуда рубашка закутана, и снова спускаясь.

— Можем заехать поужинать, — в девяноста случаях девушки соглашаются, а то еще и попрыгивают от счастья, зная, что мужик за её эмоции платит. Ия же заверяет, что лучше дома поест, — Давай тогда я в себе закажу, нам с тобою все равно придется заехать. Вещи я соберу. Заодно перекусим.

— Хорошо, я тогда пойду, соберусь. Мне быстро, переоденусь и волосы соберу. Чемодан — то готов, — Ия пытается выпрямиться, а я всё держу.

— Мне нравится это платье, будет моим самым любимым, — спускаю рукав немного с плеча и касаюсь губами, Ия вздрагивает, всё сильнее, по мене того как я поднимаюсь по плечу ближе к шее.

— Мы так никогда не соберемся, — хохочет. Не помню, когда происходящее было настолько приятным. Даже без секса мне понравилось лежать рядом с нею, трогать, смотреть.

Немного погодя, мы поднимаемся в лифте ко мне. Ия ведет себя вполне свободно. Её грани порой удивляют. Она не теряется в обществе, что могло бы иметь место быть, учитывая её стеснительность.

— Ты снимаешь?

Киваю в ответ. Не сводя с Ии глаз.

— На последнем, — смотрит на панель лифта, — Интересно посмотреть. Раньше мне думалось, что купить тут квартиру, за сто пятьдесят миллионов может только неадекватный человек, — произносит серьезно, но в глазах черти пляшут, хотя в ее случае это таракашки. С таким же видом она меня посылала. Ия выдерживает паузу и улыбается.

— Они неплохо их так сдают.

— Да, я знаю, — отталкивается от стенки, лифт как раз останавливается.

Пока я собираюсь, заказ доставляют. Захожу на кухню и в который раз поражаюсь.

— Ты где всё это нашла?

Ия с укоризной в глазах смотрит в ответ.

— Ты хоть раз тут обедал? Могу поспорить, что нет. За те мульёны, что ты им платишь, они столько всего для сервировки накупили, а ты и не видел, не оценил, — качает она головой.

— Я как — то заказывал, вилки и ножи видел, но не эти, — добавляю, понимая, что реально не в курсе. Зачем бы оно мне было надо.

— Ма с детства учила нас с папой, что подача еды должна быть красивой. И не только. Обстановка, мебель, да всё, вплоть до штор. Папе было всегда всё равно.

— Внешнего вида тоже касалось? — Ия немного прищуривается. Затем улыбается.

— А как же, — Ия смеется, — Девочка всегда должна быть опрятной. Ногти подстрижены, голова вымыта, одежда выглажена, обувь начищена. Продолжать?

— Если хочешь, я бы послушал.

— Я с папой жить начала ближе к семи годам. Он к тому времени жил уже с Ларисой, это ма. Удивительная женщина была. Тяжело ей со мною пришлось, — глаза Ии грустнеют, — Она глаз цепляла, ты бы только увидел ее, понял это.

— Если ты хоть чем — то на нее походишь, то я в этом уверен, — реально уверен, видя с какой теплотой Ия вспоминает свою мачеху.

— У нее это было врожденное, у меня приобретенное. До знакомства с ней во мне этого, — Ия окидывает взглядом стол, — Не было. У мамы были иные приоритеты, — тянется за столовыми приборами, а я залипаю на ее пальцах. Тонкие длинные, словно прозрачные.

— Ты ходила в музыкальную школу?

— Да, до шести лет. Папа настоял, чтоб меня записали. Потом был долгий перерыв и уже не вернулась. Эти пальцы были поломаны, — приподнимает указательный и средний на левой реке, — Поначалу были, как деревянные, я даже научилась писать левой рукой.

Стоя в пробке, рассматриваю профиль Ии. О чем — то задумалась. А я как подросток постоянно думаю о ней. Прокручиваю в памяти моменты сегодняшнего дня. Уверен, большая часть из них со мной теперь навсегда. На чистоту, на такой результат я не рассчитывал. Думал, упрется рогом своим, и даже слушать не станет. Ия же оказалась милой и очень домашней. Ограничиться сбором вещей не вышло, пришлось отвлечься на работу. И за те два часа, что я был занят, успела испечь вкуснейший абрикосовый пирог, аромат которого разносится по салону.

— Пока мы доедем, я его прикончу, — говорю, возвращая взгляд на дорогу.

— Я для этого и пекла. Тут всегда летом пробки, — чувствую на себе взгляд Ия, и как только я собираюсь задать вопрос, отвечает мне на него, — Мы ездим не часто, но все местные знаю, три из пяти машин сворачивают на Крым.

— Как обычно вы твой отпуск проводите?

— На работе, — произносит не задумывавшись, — Домой в Питер летали, в этом году, нужно было с Егором, больничный. Отпуск прошлый перепортила одна из проверок. Допы как раз начались.

— Шумела коллегам под ухом, с компом своим на пару, — смеюсь.

— Наказать надо этих болтушек, — присоединяется Ия.

— Не надо, они у тебя молодцы. Кофе вкусный варят, — вспоминаю свой первый визит. Коллеги Ии, сварили мне кофе. Хотя их никто не просил. Если бы взгляд убивал, то в живых бы их не было. Пару секунд, потом Ия взяла себя под контроль.

— Ха — ха. Такой чести удостоился лишь ты. Посреди допроса, — прикрывает глаза рукой, но губки остаются поднятыми, — Очень большим было желание с тобой пообщаться.

— У всех кроме тебя, — вежлива, корректна, тактична. Иных эмоций в первую встречу она не выражала. Никаких заинтересованных взглядов с её стороны. Это скорее редкость, деньги как не крути в мужиках — привлекают. К этому быстро привыкаешь и пользуешься. В тоже время она не пользовалась и своей внешностью, что тоже бросалось в глаза. Красивая внешность в совокупности с легким кокетством, могут горы свернуть. Даже сейчас замечаю, «строить глазки» — не её случай.

— Во — первых, это работа. Во — вторых, это третья выездная была, её мне открыли, пока мы бронхит лечили. Вышла, а тут сюрприииз, — Ия широко улыбается, разводя кисти рук в стороны, немного ими играя.

— Я был удивлен, когда ты привела меня в камералку.

— У нас всё очень загадочно. Было.

— Зато теперь отдохнешь.

— Сейчас да, а как вернемся нужно будет работу искать. Это будет тот еще квест, — не совсем её понимаю. К тому же вариант с её трудоустройством мне не заходит, но говорить ей об этом так сразу более, чем глупо, — Город ведь маленький, а мне два года нужно согласовать места работы с Инспекцией. Всё более — менее приличное — я, так или иначе, проверяла. Требование захудалое, но найдется, — она реально чувствует, что я хочу уточнить.

— Это повод?

— Вообще нет, девчонки уходили, мы особо не проверяли. Но если дело принципа то, да, можно наложить «вето», чтоб гадость сделать.

— Есть за что?

— Нууу… добрым взглядом в след не посмотрят. Не все конечно. Но это мелочи. Сейчас хочется к сыну и отдохнуть.

— Ты ведь нас познакомишь? — смотрю на Ию, приподняв брови.

— А ты что, останешься? — засранка, специально таращит глазенки. В шоке ты, да конечно. Просто так ведь приперся к тебе с утречка, — Цветы жалко, — голос реально становится грустным. Мастер тему переводить. Совсем не заметно.

— Я тебе по приезду еще подарю. Не повод для переживаний, — она реально расстроилась, как только вспомнила.

— Да что ты, я не к тому. Они очень красивые, а оставила его там одного. Не смотри так. Я их просто очень люблю, — произносит будто бы строже.

— Да, я заметил. Плательщики твои в курсе, — вспоминаю тот деть, когда Ия спускалась с охапкой в руках, непрерывно смотря себе под ноги.

— Так ведь день рождения, — говорит невзначай, отвернувшись к окну.

— Чего? — твою ж мать, надо было хоть что — то в досье посмотреть.

— Ну допустим не «чего», а кого, — поправляется с усмешкой, — Да ладно расслабься, пошутила я. Не знаю от кого те цветы были.

— И домой понесла?

— А вдруг от тебя, — по её интонации не разобрать, серьезно она говорит или нет.

В любом случае, для меня это повод для радости. С увольнением вокруг нее будет меньше тереться мужчин. Излишней ревнивостью никогда не отключался, но в случае с ней прямо коробит. Слишком много новых эмоции наше знакомство принесло в мою жизнь.