Я даже подумать не могла, что мое предчувствие сработает из — за моей несостоявшейся свекрови.

Мы с Макаром решили поужинать вместе, пока Аня утащила детей в аквапарк при санатории. Последние дни, находясь в режиме полета, я думать забыла о том, что ехать сюда поначалу боялась. Егор с Макаром нашли общий язык очень быстро, о таком даже мечтать было нельзя. Не скажу, что я не заводила отношения именно из — за того, что боялась неприязни мужчины к ребенку, нет, но фактор очень и очень для меня важный.

Прокручиваю в голове вечер, раз за разом, пора бы уже и остановиться. Макар не хотел отпускать в таком состоянии. Может правда надо было вместе с ним остаться? В таком раздрае мне даже объятия спящего сына не помогут.

Всё ведь так хорошо начиналось. Сидели в чудесном небольшом ресторанчике, на берегу. Болтали. Обо всем на свете, как и всё проводимое вместе время. Я вещала о том, как меня когда — то в глубоком детстве поразила Катунь. Её слияние с Чуей. А из Бийска я вообще уезжать не хотела, обещала папе, что буду жит в палатке настолько долго, насколько только он разрешит, только бы побольше провести времени на месте слияния Катуни с Бией. Много вы видели девятилеток, которым нравится просто сидеть и смотреть на слияние двух рек? Вот и папа мой говорил, что я у него особенная. Эти слова вызывали во мне дикий восторг. Хотелось всегда для него быть особенной. Самой лучшей. Не знаю насколько Макару было интересно слушать мои воспоминания почти двадцатилетней давности, но вид у него был заинтересованный. После того как я выдохлась в повествовании, он достав телефон, включил мне видео на котором они с Ильей совершали сплав на байдарках по верхней и средней части Катуни. Начиная от села Тюнгур до самого Чемала. С ума сойти как круто. Моё слабое сердечко от восторга чуть не остановилось. Представляете, целая неделя нереальных красот… Я бы с радостью сейчас в детство вернулась. У меня правда ни о каких байдарках речи быть не могло. Но то ощущение безграничного счастья я не забуду.

И в этот самый момент, на эмоциональном пике из — за спины я услышала голос, который предпочла бы забыть навсегда.

— А я то — думаю, Июша тут наша сидит или нет, — от притворно слащавого голоса тошнота к горлу подходит мгновенно. Устраивать прилюдные сцены не мой конек, поэтому приходится повернуться на голос. Сказать ничего не успеваю, слова из «бабушки» моего сына рекою полились, — Красавица наша, и правда. Прекрасно выглядишь, дорогая. Чего о сыночке моем после расставания не скажешь. Спится нормально, стольким людям жизнь перепортив? Хворый твой где? — смотрит по сторонам, словно взглядом ища, — Неужто отмучался? — смысл слов этой твари доходит до меня не сразу.

Я ошарашена.

Жизнь и здоровье Егора никогда никого из них не интересовали. Только Артур первые пару лет пытался изображать заинтересованность. Но то что сейчас она говорит…это ведь чистая жесть.

— Хватило же совести выродка своего на нас…, - договорить Она не успевает, потому что Макар приходит в себя раньше меня.

— Пошла вон отсюда. Минута, чтоб вещи забрать, — режет он тоном, окидывая женщину презрительным взглядом. Смотреть на нее ему неприятно, отчетливо это заметно. Он это сделал исключительно для того, чтоб удостовериться, что она без вещей, — Время пошло, — если бы адресовано было мне, я бы даже сумку не стала забирать. Честное слово, голос как бритва. А выражение лица… Ну нет, женщину он не ударит.

— Я — то уйду, только ты вот смотри, она и тобою попользуется и бросит. Или ты из тех кто не против на себя калеку чужого повесить? — яд просто прыщет.

Боже, почему моему ребенку такая бабушка досталась. Да что уж там, две есть. Одной всё равно, вторая его ненавидит.

— Я что — то неясно сказал? Полминуты осталось, — решимость в голосе чувствуем мы обе, поэтому Любовь Николаевна делает резкий разворот направляется ко входу. Неужели только ради меня пришла, чтобы помоями окатить.

Выйти из транса я так и не могу. Мне просто не верится. Никогда я от них ничего не просила, уехала из города, чтоб от меня все отстали, в том числе её сын.

— Ия, дыши, — совершенно другим тоном произносит Макар. Опускаю глаза на стол, рассматриваю стоящую на столе цветочную экспозицию. Так не бывает. Люди не могут быть такими злыми.

То, что я забеременела от Артура ни у кого сомнений не вызывало. Всех всё устраивало. Артур был доволен, что скоро станет отцом, трындел об этом на каждом углу. Круто ведь, с первого раза два сына. Этой женщине нравилось, что я за сыном её присматриваю, её не касались его неприятность. Я даже её понимала, она устала. Парень то большой был, а решать свои проблемы так и не научился. Как только я решила с ним расстаться, всё резко изменилось. В Артура бесы вселились, ЛСД. А мама его решила, что я кинуть семью их решила, непонятно на что только.

Сказать, что не видела изменений в Артуре, я не могу. Но проблема была в том, что я как комнатное, неопыленное, растение. Даже не знала о многих тонкостях. Он говорил, что выпил с друзьями, и поэтому глаза такие чумные. Потом уже я узнала, что просто пока были деньги вещества были почище, и соответственно такого удара по психике его не производили. Дура, что еще скажешь.

Запрещаю себе погружаться в воспоминания. Портить еще раз себе жизнь из — за этой семейки. Макар смотрел с таким подозрением.

— Бабушкой это сложно назвать и всё же, — тон спокойный. Разве можно так быстро перестроиться?

— Она самая, — знаю, что его еще может заинтересовать, — Она видела его последний раз пять лет назад. Егор был поменьше своих сверстников. Но не болен. У нас только астма, — не знаю зачем я оправдываюсь. У меня самый лучший на земле мальчик. Самый родной и любимый.

— Я его видел, Ия. И мысли не возникло о какой — то болезни. Я не о том. Идиотизм так о собственном внуке отзываться.

— Она очень оскорбилась, когда узнала, что он Телия Егор Игоревич. У нас прочерк в свидетельстве. Иметь что — либо общего с их семьей я не хочу. Ну и имя само собой. О Егоре — мимикой даю понять каком, — Артур знал. Мы с ним познакомились сразу после расставания с Егором. Маме рассказал видимо. В общем, сложив всё в кучу они сделали сам понимаешь какие выводы.

Макар внимательно на меня смотрит, пронзительно. Поёжиться хочется.

— Странно называть ребенка в честь бывшего?

— Ты мама, и только тебе решать, как ребенка назвать, учитывая, что папа у вас… неудачный подобрался. Чего только мать его стоит, — Макар бросает взгляд на выход.

— Не знаю, куда только мои глаза смотрели, — я пытаюсь пошутить, но мне самой не смешно. Естественно, Макару тоже.

— Давай прогуляемся, ты побледнела. Или всё же поешь? — уточняет. Качаю в ответ головой, — Тогда я чай нас с собой закажу, — поднимается, не дожидаясь появления официанта.

Только выйдя на воздух, я понимаю… На вынос это заведение не работает. Спецзаказ. Мой любимый облепиховый чай.

— Кофе тебе пить не стоит, вернемся и ляжешь сразу спать, — за все проведенные вместе дни, я уже поняла — Макар принимает решения сам. Советы он не дает.

Я тоже принимаю решения всегда сама. Но не от того, что мне так хочется, или нравится, просто иначе никак. Так что я только за, чтоб кто то сказал мне как поступить лучше, тем более сейчас. Состояние словно мешком пыльным пришибли. Шибли и Шибли, я бы сказала.

— Она тебя больше не побеспокоит, — произносит ровно, сразу после того, как что — то печатает в телефоне и убирает в карман брюк.

— Да она до этого столько лет не беспокоило. Не знаю, чего это в ней накипело.

— Пусть и дальше будет как раньше, — Макар останавливается. Его ладонь ложится мне на щеку, пальцы, касаясь уха, зарываются в волосы, — Мне очень жаль, что вечер нам испортила эта… назовем её женщиной, условно, — его глаза загораются недобрым огнем, — Постарайся себя не накручивать. Обещаешь?

Киваю, стараясь зрительного контакта не разрывать.

— Не вовремя очень, но завтра партнер прилетит, — Макар говорит словно нехотя, — Надо будет с ним встретиться. Объект посмотрим. Не хочу тебя оставлять.