Что объясняет, почему этот малый продолжает выдавать непрерывный поток иноязыченья Плота, пусть даже самого мозга у него уже нет. Похоже, Л. Боб Райф нашел способ вступить в электронный контакт с той частью мозга, где обитает Ашера. Но произносимые мертвецом слова генерируются не в мертвом мозгу. Это несется радиопередача пятидесятников из антенны.

«Разум» все еще лежит на верхней палубе, и его монитор излучает синюю статику в небеса. Найдя кнопку отключения питания, Хиро ее нажимает. Предполагается, что такие мощные компьютеры, получив соответствующую команду, сами себя отключают. Нажимать кнопку отключения питания — все равно что убаюкивать кого-то, сломав ему хребет. Но зараженная «Сноукрэшем» система теряет даже способность к самоотключению, и потому необходимы примитивные методы. Уложив пушки «гатлинга» назад в чемодан, Хиро щелкает замками.

Возможно, чемодан не такой тяжелый, как думал Хиро, а возможно, сказывается выброс адреналина. Потом он догадывается, почему чемодан кажется намного легче: большую часть его веса составляли заряды, а Рыбий глаз основательно их расстрелял. Хиро наполовину несет, наполовину волочит чемодан на нос яхты, следя, чтобы теплообменник все время оставался в воде, и сбрасывает его в моторку.

Хиро спрыгивает следом и, присоединившись к Транни, берется за мотор.

— Нет мотор, — говорит Транни. — Сильно путаться.

Верно. Пропеллер запутается в паутине канатов. Транни показывает Хиро, как вставить весла в уключины.

Некоторое время Хиро гребет, пока не оказывается в свободной зоне, зигзагом проходящей через весь Плот, точно водораздел между плавучими льдинами в Арктике.

— Мотор можно, — говорит Транни.

Хиро спускает мотор на воду. Транни нагоняет топливо, дергает за шнур. Мотор заводится с первого же раза; да, дисциплина у Брюса Ли была на высоте.

Выводя надувную лодку в свободную зону, Хиро боится, что перед ним откроется всего лишь небольшая бухта. Но это просто игра света и тени. Повернув за угол, он видит, что протока тянется вдаль. Это как бы кольцевая автодорога внутри Плота. Небольшие улочки и еще меньшие проулки отходят от этого кольца в различные гетто. Через бинокль Хиро видит, что входы в них охраняются. Любой волен плавать по кольцу, но свои кварталы жители предпочитают защищать.

Самое страшное, что может случиться с вами на Плоту, — это то, что ваш квартал оторвется. Вот почему Плот превратился в такой клубок. Каждый квартал боится, что соседи ополчатся против него и, отрубив, бросят умирать с голоду посреди океана. Поэтому все обитатели Плота постоянно изыскивают способы протягивать тросы над, под и вокруг соседей, сцепляясь с более отдаленными районами, а еще лучше с одним из кораблей Ядра.

Стоит ли говорить, что охранники вооружены. Похоже, излюбленное оружие здесь — небольшие китайские АК-47, чьи металлические корпуса отлично высвечиваются на радаре. Китайское правительство, наверное, наштамповало просто невообразимое количество этих штук, тот режим еще всерьез подумывал о возможной сухопутной войне с Советским Союзом.

Большинство охранников выглядят как наглые отряды охраны порядка в странах «третьего мира». Но у входа в один из кварталов Хиро замечает, что у главного из головы торчит антенна.

Несколько минут спустя они выплывают к тому месту, где кольцевую протоку пересекает широкая улица, ведущая прямо к середине Плота, где стоят большие корабли — там Ядро. Ближе всего к ним японский контейнеровоз — низко сидящая в воде баржа с плоской палубой и высоким мостиком, нагруженная стальными контейнерами. Контейнеровоз опутан целой сетью веревочных лестниц и импровизированных переходов, позволяющих людям забираться в тот или иной контейнер. Во многих горит свет.

— Многоквартирный дом, — шутит Транни, заметив интерес Хиро. Потом встряхивает головой, закатывает глаза и потирает подушечки больших и указательных пальцев. По всей видимости, это развеселое место.

Их прогулка подходит к концу, когда они замечают, что из темного и задымленного квартала вылетели несколько быстрых скифов.

— Вьетнамская банда, — говорит Транни. Положив руку поверх ладони Хиро, он мягко снимает ее с навесного мотора лодки. Хиро проверяет вьетнамцев на радаре. Пара этих парней имеет при себе маленькие АК-47, но большинство вооружено ножами и пистолетами и, по всей видимости, жаждет ближнего, лицом к лицу, боя. Эти ребята в скифах — разумеется, местные полицаи. По краю кварталов выстроились более важные с виду господа, покуривая, наблюдают за происходящим. Некоторые из них антенноголовые.

Дернув за шнур, Транни заводит мотор, а потом резко сворачивает в анклав неплотно стоящих арабских дау, потом недолго лавирует в темноте, время от времени кладет руку на затылок Хиро, заставляя его пригнуться, чтобы натянутая веревка не перерезала ему шею.

Когда они выходят из флота дау, от вьетнамской банды не осталось и следа. Случись такое днем, гангстеры могли бы выследить их по пару от «Разума». Транни проводит лодку через средней величины улицу и в самое скопление рыболовецких лодок. Посреди этого квартала дрейфует старый траулер, который как раз разрезают на части: сварочные горелки освещают черную воду на несколько ярдов вокруг. Но большую часть работы проделывают молотками и холодными зубилами, которые издают ужасающий грохот, эхом отдающийся от водной глади.

— Дом, — говорит с улыбкой Транни и указывает на пару связанных бок о бок плавучих домов. Свет там еще горит, и двое мужчин сидят на палубе, покуривая толстые самодельные сигары; в окна видны работающие в кухне женщины.

Когда они подплывают, мужчины садятся прямее, достают из-за пояса пистолеты. А потом Транни испускает поток радостных возгласов на тагалоге. И все меняется.

Транни получает «Встречу блудного сына» по полной программе: плач, истерика толстых дам, вопли роя ребятишек, которые выскочили из гамаков и, затолкав в рот большие пальцы, прыгают вокруг. Старики лучатся улыбками, открывая черные провалы отсутствующих зубов, смотрят, кивают и временами протискиваются обнять мальчонку.

И на краю толпы, в темноте среди теней притаился еще один антенноголовый.

— И вы тоже входите, — говорит по-английски одна из женщин, толстуха лет сорока.

— Да ладно, — отвечает Хиро. — Не хочу вас обременять.

Это заявление переводят, и оно распространяется, словно волна, по восьмистам девяноста шести филиппинцам, собравшимся у этих кораблей. Встречают его крайним шоком и потрясением. Обременять? Немыслимо! Чушь! Как вы можете так нас оскорблять?

Один из гнилозубых мужчин, миниатюрный старик и, вероятно, ветеран Второй мировой, спрыгивает в раскачивающуюся моторку, обнимает Хиро за плечи и сует ему в рот косяк.

Выглядит он ушлым, и Хиро наклоняется к нему поближе.

— Дружище, а кто этот малый с антенной? Ваш друг?

— Не-а, — шепчет в ответ старик, — это гад.

А потом театрально прикладывает палец к губам и шепчет:

— Шшшш.

Все дело во взгляде. Наряду с открыванием наручников отмычкой, перемахиванием через бетонные заграждения, посыланием извращенцев, ходить, где вздумается, не вызывая подозрений, — одно из главных умений курьера «РадиКС». А расхаживать по-свойски в офисах и отелях можно, если ни на кого не смотришь. Что бы ни происходило, гляди прямо перед собой, не открывай глаза слишком широко, держись спокойно. А кроме того, она ведь пришла сюда с парнем, которого все боятся. Поэтому И. В. беспрепятственно проходит через весь контейнеровоз к ресепшену.

— Мне нужно воспользоваться терминалом Стрита, — говорит она парню за стойкой. — Можете занести на счет номера?

— Да, мэм, — отвечает портье. Ему незачем спрашивать, в каком она номере. Он — сплошь улыбки, сплошь нижайшее почтение. Курьерам такое нечасто перепадает.

Она, пожалуй, смогла бы порадоваться роману с Вороном, если бы не тот факт, что он мутант с манией убийства.

С праздничного обеда в честь возвращения Транни Хиро сваливает довольно рано и, втащив «Разум» из моторки на веранду плавучего дома, подключает в его биос свой персональный компьютер.