Как-то в субботу Нелл приготовила констеблю особенно вкусный обед, и, когда покончили со сладким, начала рассказывать о Гарве и Текиле, и о том, что знала со слов Гарва про несравненного Бада, их дорогого покойного отца. Внезапно оказалось, что прошло уже три часа, а Нелл все рассказывала о маминых дружках, а констебль по-прежнему слушал, время от времени теребя белую бороду, но в остальном являя исключительно серьезный и задумчивый вид. Наконец она дошла до Берта, как пыталась убить его отверткой, как он гнался за ними по лестнице, и как, похоже, принял смерть от рук круглоголового китайского джентльмена. Констебль очень заинтересовался, расспрашивал сперва о тактическом развертывании отверточной атаки, затем о танцевальной манере и наряде китайского джентльмена.

— С тех пор я обиделась на Букварь, — сказала Нелл.

— Почему? — удивленно спросил констебль. Однако кто удивился по-настоящему, так это сама Нелл. За сегодняшний вечер она сказала вслух поразительно много такого, чего прежде не думала, во всяком случае, не помнила, чтобы думала.

— Получается, он сбил меня с толку. Уверил, будто легче легкого убить Берта, и сразу станет лучше, а когда я попробовала применить это на практике…

Она замолчала, не зная, что сказать дальше.

— … случилось все остальное, — закончил констебль Мур. — Согласись, твое житье после смерти Берта стало заметно лучше.

— Да.

— Значит, в этом Букварь был прав. Согласен, в жизни убивать значительно сложнее, чем в теории. Думаю, это далеко не единственный случай, когда жизнь оказывается много сложнее, чем представлялась в книге. Это Урок Отвертки, тебе стоит хорошенько его усвоить. И значит он, что учиться надо не только у волшебной книги.

— А зачем она тогда?

— Очень даже зачем. Надо лишь наловчиться переводить ее уроки на язык реальной жизни. Например, — сказал констебль, снимая с колен салфетку и бросая ее на стол, — возьмем что-нибудь очень конкретное, вроде размазывания по стенке. — Он встал и затопал к саду. Нелл побежала следом. — Я видел, как ты упражнялась в боевых искусствах, — продолжал он зычным уличным голосом, словно обращался к целому войску. — Цель любого боевого искусства — размазать противника по стенке. Ну-ка попробуй, как у тебя получится со мной.

Последовало препирательство. Нелл пыталась выяснить, насколько констебль серьезен. Убедившись, что вполне, она села на каменные плиты и принялась разуваться. Констебль следил за ней, подняв брови.

— Потрясающе! — воскликнул он. — Трепещите, негодяи, крошка Нелл вас всех сотрет в порошок, вот только скинет свои поганые туфли.

Нелл, не обращая внимания на ехидные замечания, сделала разминочные упражнения и поклонилась констеблю — он лишь махнул рукой. Она приняла стойку, которой научил ее Самбо. В ответ констебль Мур расставил ноги еще на дюйм и выпятил живот — видимо, такая стойка принята в каком-то тайном шотландском боевом искусстве.

Довольно долго ничего не происходило. Нелл выплясывала вокруг констебля, тот ошарашено вертел головой.

— Это что? — спросил он. — Ты умеешь только обороняться?

— В основном да, сэр, — отвечала Нелл. — Полагаю, Букварь не хотел, чтоб я на кого-нибудь нападала.

— Ну и какой в этом прок? — ухмыльнулся констебль, выбросил руку, небольно схватил Нелл за волосы, подержал немного и отпустил. — Здесь заканчивается урок первый, — сказал он.

— Мне отрезать волосы?

Констебль страшно огорчился.

— Упаси тебя Бог отрезать волосы, — сказал он. — А если бы я схватил твое запястье, — и он схватил, — ты бы отрезала руку?

— Нет, сэр.

— Говорил ли Букварь, что тебя будут хватать за волосы?

— Нет, сэр.

— А что мамины друзья будут тебя бить, а мама не заступится?

— Нет, но иногда рассказывал о людях, которые поступали дурно.

— Тоже дело. То, что ты видела несколько дней назад, — Нелл поняла, что он говорит о безголовом солдате на медиатроне, — один из примеров, слишком очевидный, и потому бесполезный. А вот что твоя мать не защищала тебя от друзей, это уже похитрее, верно?

— Нелл, — продолжал констебль, тоном показывая, что заканчивает урок, — разница между невежественными людьми и образованными в том, что образованные знают больше фактов. Ум и глупость здесь ни при чем. Разница между умными и глупыми — вне зависимости от образования — в том, что умные могут выкрутиться из сложной коллизии. Они не теряются в неоднозначной или противоречивой ситуации, более того, настораживаются, если события развиваются слишком гладко.

Благодаря Букварю ты можешь стать очень образованной, но никогда — умной. Ум — от жизни. На сегодня жизнь дала тебе весь опыт, который нужен для ума, но теперь ты должна думать о том, что с тобой было. Не будешь думать — разовьются комплексы. Будешь думать — станешь не только образованной, но и умной, а там, глядишь, я еще пожалею, что не родился несколькими десятилетиями позже.

Констебль развернулся и пошел в дом, оставив Нелл в одиночестве размышлять над смыслом последних слов. Она решила, что это — из разряда вещей, которые она поймет с годами, когда поумнеет.

Карл Голливуд вернулся из месячной поездки в Лондон, где навещал старых друзей, ходил на живые представления и встречался с крупными производителями рактивок на предмет возможных контрактов. Когда он вернулся, труппа вскладчину устроила ему вечеринку в маленьком баре театра. Миранде казалось, что она держала себя вполне прилично.

Однако на следующий день Карл поймал ее за кулисами.

— Что происходит? — спросил он. — И без отговорок. Почему ты в мое отсутствие перешла в вечернюю смену? А вчера на вечеринке сидела, как в воду опущенная?

— Ну, у нас с Нелл было несколько интересных месяцев.

Карл оторопело отступил на шаг, потом вздохнул и закатил глаза.

— Конечно, история с Бертом ее травмировала, но сейчас все, видимо, выправилось.

— Кто такой Берт?

— Не знаю. Кто-то, кто систематически ее избивал. Похоже, она сумела быстренько перебраться на другое место, возможно, с помощью брата Гарва, который, однако, не последовал за ней — у него все так же плохо, а у Нелл началась новая жизнь.

— Вот как? Приятно слышать, — сказал Карл только наполовину саркастически.

Миранда улыбнулась

— Видишь. Я ни с кем об этом не говорю, боюсь, что меня сочтут сумасшедшей. Спасибо за поддержку.

— И что это за новая жизнь у Нелл? — спросил Карл Голливуд покаянно.

— Думаю, она пошла в школу. Она явно узнает новое, о чем не было в Букваре, приобретает более сложные социальные навыки и проводит много времени в обществе воспитанных людей.

— Прекрасно.

— Она не так интересуется самозащитой, из чего я заключаю, что сейчас ей ничто не грозит. Однако, видимо, ее новый опекун — человек эмоционально скупой, и она часто ищет утешения под крылом Уточки.

— Уточки?

— У Нелл было четверо спутников. Уточка воплощает домашние, материнские добродетели. Питера и Динозавра уже нет — оба были мужские персонажи, олицетворяющие способности к выживанию.

— А кто четвертый?

— Мальвина. Думаю, для Нелл она станет важной ближе к половому созреванию.

— К какому созреванию? Ты говорила, ей лет пять-семь.

— И?

— Ты хочешь сказать, что будешь заниматься этим…

Карл так задумался, что не закончил фразы.

— … еще лет шесть-восемь. Да, думаю что так. Воспитывать ребенка — очень серьезное дело.

— О, Господи! — сказал Карл Голливуд и рухнул в огромное поролоновое кресло, стоявшее за кулисами нарочно для этой цели.

— Вот почему я попросилась в вечернюю смену. Как только Нелл пошла в школу, она стала пользоваться Букварем исключительно по вечерам. Очевидно, она живет в пределах двух часовых поясов от нас.

— Отлично, — сказал Карл. — Это сужает поиски до половины земного населения.