— А если заметит со мной — не запрёт?

— Даже издали видно, что мы — не влюбленная пара, — рассмеялась Валерия.

А еще любому патрицию ясно, что девушка из знатной сантэйской семьи не свяжется с пленником-гладиатором. Вот жаждущие развлечений замужние, разведенные и вдовые — это да. Все, что косяком идут через постель того же Красавчика Олафа. Или его ближайшего заместителя Сигурда Златоглавого.

А Валерию можно понять. Сопернице еще можно в волосы вцепиться или лицо расцарапать. Особенно с силой и ловкостью юной Талес. А что сделаешь с михаилитским Орденом?

— Наверное, ты прав. — Уже на «ты». Это — доверие или… пренебрежение? Как к слуге. Или к гладиатору. А вот с таким решительным лицом города берут. Те, у кого силы воли больше, чем у Роджера Ревинтера. — Я поговорю с ним. Сегодня же.

2

Из первой же недели в Квирине Алексис сделал вывод: знакомятся с дамами — не на стадионе. И не в гостях у друзей дяди.

Стадионы посещают лишь юные девы. Те, кто отнюдь не собирается идти дальше сонетов и серенад. А в гостях за этими девами приглядывают бдительные дуэньи — копия мидантийских.

Из всех квиринок самой привлекательной Алексису показалась Юстиниана Солис. Красива и неглупа — редкое сочетание. Кстати, на стадионе она не появляется.

Увы, у Юстины нашелся и недостаток, перевесивший все достоинства. Девушка воспитывается в одном из многочисленных храмов Сантэи. И вскоре собирается покинуть родительский дом. Чтобы дать обет. И до конца своих дней — молиться.

Как-то слишком много на один высший свет желающих отрешиться от мирской жизни. Если честно, Алексис и сам бы куда-нибудь подался… но не в монахи же.

В Сантэе явно что-то не так. И очень по-крупному.

В первую ночь он еще сомневался. И во вторую. А потом сомнения исчезли. Остались тревога и подспудный, по крупице нарастающий страх.

Алексис с раннего детства не видел кошмаров. Даже в Гелиополисе. А в Квирине они снятся каждую ночь.

Липкие, непонятные полусны-полубред оставляют после себя тянущую тоску. А тревога растет капающей в чашку водой. Сначала вроде бы — совсем мало, почти незаметно. А вот потом…

И почему-то кажется, что именно в этой чаше вода плещется пока на дне. Примерно по щиколотку. Но продолжает мерно капать.

Забавно не видеть кошмаров в Гелиополисе, зато в сантэйских любоваться Гелиополисом. Вспоминать.

— Здравствуй, мой дорогой мальчик! — дядя тогда был искренне рад племяннику. Как рачительный хозяин — упитанному поросенку, купленному по дешевке. Как раз в канун Воцарения Зимы. Повезло, что уж тут.

Дядя улыбался, и Алексис улыбался. Дядя ввел провинциального родственника в высший свет Гелиополиса. И познакомил с нужными людьми. Нужными дяде.

Дядя Юлиан объяснил племяннику, кто друг и кто враг. А заодно — что нужно сделать с врагами. Всё и всегда понятно… если твой дядя — Скорпион Мидантии.

Глупо себя обманывать — Алексису некуда возвращаться. Что поделать, если в подзвездном мире даже крупицы ума и опыта достаются ценой неисправимых ошибок. И всем высшим силам плевать, что теперь ты отдал бы всё — лишь бы причиной твоего бегства в Квирину действительно была та вдова. Любвеобильная красотка, из-за кого полгода назад глупый, наивный юнец покинул отцовское поместье. Чтобы сбежать к дяде Юлиану.

3

— Вы, правда, не сердитесь? — Личико Элениты давно распухло и покраснело — от многодневных слез.

Она горевала бы еще сильнее — попадись в таком виде Виктору. Но его они не видели уже третий день. Ни Кармэн, ни Элен, ни других дам, запертых в будуаре герцогини, к ее сыну не пускали. Как и его — к ним. Равно как и к другим пленникам, включая дядю.

Думать о плохом — нельзя. Дашь себе слабину — и утонешь в собственных слезах. И тогда уже не сделаешь даже возможного. Если что Кармэн и поняла за свою бестолковую жизнь — так это что в минуту, час, день опасности нельзя паниковать! Никогда и ни за что.

Мать Арабеллы чуть не позабыла об этом, когда Элен прибежала, обливаясь слезами: не уследила за подругой — та убежала вслед за Грегори! Воистину, как в той песенке: всё в доме хорошо, только ножик сломался. А сломался — потому что шкуру снимали с собаки, которая наелась протухшего мяса коня, который издох, потому что…

…Сбежавшие за одну ночь два юных обалдуя — ерунда. Поймать, остановить. Зря, что ли, дядя выделил Кармэн эскорт для сопровождения в Мэнд? Вот пусть и сопровождают. Только сначала в погоню, а уже потом — в страну древних тайн. Если бежать, то всем вместе.

Потому что зачем удрала Арабелла — это еще вопрос. А вот Грегори наверняка потащился или сдаваться в плен, или на геройскую гибель. Дурак юный! Будто его смерть хоть что-то изменит. Те, кто начал эту войну, прекрасно понимают: Гор как претендент на престол Эвитана — не опасен даже нынешнему королю. Регентам просто нужна новая богатая провинция для грабежа. Процветающая, много лет не грабленая. В таких случаях предлог для войны сыщется всегда.

Потом пришла весть о том пожаре. И Кармэн поверила…

А потом Виктор увез их силой. А потом… потом они утратили осторожность, заночевав в замке в трех днях пути от Мэнда.

Утром Кармэн открыла дверь, чтобы позвать капитана эскорта.

Звать никого не пришлось. Он уже ждал здесь. Как и солдаты…

Обидно даже не то, что ее вместе с придворными и сыном (дочь сбежала вовремя — какая же молодец!) сдадут Эвитану. Здесь всё застила холодная ярость. Обидно лишь за дядю — наивного, доверчивого, потерявшего престол так просто и банально. Поражение в войне, кучка предателей у трона. И переворот — с целью выкупить собственные шкуры, отдав победителям правителя с семьей.

Молодец, Грегори. Спутал своим героизмом все планы трусливых шакалов! Только бы и в самом деле не погиб и не сдался. Пусть Белла сумеет его удержать! И только бы выжила сама! Присмотрите друг за другом, дети!

Даже если сбежать и не удастся — эвитанским людоедам нужен Грегори Ильдани, а не Виктор Вальданэ. Придворных дам пощадят, а вот Белла могла пострадать запросто. Как невеста несчастного Константина Кантизина. Дернули же змеи дурную мать устроить дочери помолвку!

— Ничего, Элен, — Кармэн положила руку ей на плечо. — Просто замечательно, что ты не остановила Беллу. И жаль, не сбежали еще и ты с Виктором.

Глава десятая.

Аравинт.

1

К Арганди они подъехали все вместе. С предельной осторожностью.

А встретили лишь опустевший замок. Никого. Точнее — ни человека или лошади. Только жалобное мяуканье серой дымчатой кошки и трех неуверенно крадущихся за нею котят. Смешных, совсем маленьких. Но уже зрячих.

— Сокорро! — Арабелла подхватила муркнувшее живое тепло на руки.

Грегори с тяжелым сердцем погрузил в седельную суму прочих выживших. Кошки привязаны к дому, но Кармэн бы их здесь не бросила. Значит — уезжали в спешке. И неожиданно.

Грегори помянул всех змей Темного: девочка оказалась права.

Можно уже никуда не спешить. К счастью, Кармэн и Виктор не настолько сошли с ума, чтобы дожидаться беглецов в замке. А значит — встретятся они все в Мэнде.

А если и нет — Грегори оставит там Арабеллу и Леона и вернется в Аравинт. Вдвоем с Витольдом. Если тот захочет, а он захочет.

Мэнд — не лучшая страна подзвездного мира, но выбирать не приходится. Лучше зловещие, но маловероятные слухи, чем реальная смерть в эвитанских или мидантийских лапах.

Во всяком случае, Мэнд за последние лет тридцать не выдал на расправу еще ни одного беглеца. Любой стране. Даже самой Мидантии.

И не воевали с Мэндом примерно столько же. Если не дольше. Под угрозой отлучения от церкви. Мэнд триста с чем-то лет назад спас Патриарший Престол. И получил тогда защиту Церкви. Аж до Второго Пришествия Творца. А оно уже наступало лишь по верованиям сектантов.