Так даже это — поздно. Марк для Андроника — уже отыгранная карта.

И если еще и из-за Роджера…

А еще где-то есть она. Та, что играет с маленькими, смешными шариками…

— Я не предавал Марка! — отступать Ревинтер не стал. Как и опускать глаза.

На сей раз — не за что.

Даже если Тенмар захочет убить — не бегать же по залу. Хватит, набегался!

— Что ты говорил Андронику?

Анри подозревает Роджера. А кого ему еще подозревать? Конрада Эверрата?

И кого — Марку? Особенно, если Андроник рассказал ему всё.

— Только то, что до этого — тебе. Я не предавал Марка, — почти беспомощно повторил Роджер. — Только не его! Он был моим другом. Почти как Серж. Что с ним сделали⁈

— Пока — дома, — смягчился Анри. — Под домашним арестом.

— Помоги мне выйти отсюда! Я должен его видеть!

— Тебя к нему не пустят. И это еще в лучшем случае.

— Тенмар, он должен знать, что я его не предавал!

Что плеснулось в непроницаемо-черных — два ночных озера! — глазах? Поздно гадать — сумрачная гладь уже сомкнулась вновь. Тенью над чернеющим пепелищем.

У тебя глаза цвета ночного Альварена, Тенмар. Осеннего, бурного — в период штормов.

Почему Роджер понял это только сейчас?

— Допустим, ты проберешься к нему. Допустим, он тебе даже поверит. И добьешься ты этим лишь того, что сдашь Андронику уже себя. И тогда уже ничем не поможешь Марку. И никому другому.

Тенмар тоже вспомнил ее?

— Тогда что мне делать?

— Дожидаться вестей от Андроника.

— Это ты советуешь мне ждать⁈

— Да. Именно я. Если ты еще не понял — твой Андроник в силах уничтожить тебя в любой удобный ему миг. Едва ты окажешься вне казармы. Здесь тебе не Эвитан, а ты — бесправный гладиатор. И вдобавок — отработанный материал и лишний свидетель. Кто из нас — сын Бертольда Ревинтера? Почему именноя́должен объяснять тебе столь простые вещи?

Роджер без сил опустился на скамью. Дураком был — им и остался, как сказал бы отец.

— И еще — мне напомнить, как ты умеешь драться? И что на тебя хватит любого наемника? Одного, — добил Тенмар. — И даже это — еще не всё, Роджер. — Анри присел рядом. Как тогда, ночью. — Сенатор Лаэрон обвинен в заговоре против императора. Стоит тебе добиться встречи с Марком — и в заговорщики запишут и вас. Ты уверен, что будешь молчать под пытками, Роджер?

Уверен. Что точно заговорит раньше Марка. Гораздо.

Глава седьмая.

Квирина, Сантэя.

1

Если бы кто спросил мнение одного отдельно взятого мидантийского аристократа — тот предпочел бы пойти не на стадион. Алексиса уже второй день как заждались в доме некой почтенной матроны. А ее муж, как это часто бывает, очень стар, очень болен и очень доверчив.

Зато жена — милая и привлекательная дама. Лет двадцати пяти или двадцати шести — в расцвете красоты!

Только, увы — вместо нее Алексис вынужден идти общаться со скучным почти монахом. И всё благодаря кузине! Чего не сделаешь ради хорошего друга? Подруги.

Весело, нечего сказать.

Еще веселее стало на стадионе. Куда Марк не явился вовсе.

— Мы должны пойти к нему! — немедленно заявила Валерия.

Юноша не успел придумать достойное мидантийского дворянина оправдание. Не смазливой же горожанкой отговариваться, в самом деле! Компрометировать честь дамы — недостойно истинного кавалера.

— Вдруг с ним что-нибудь случилось?

Тогда туда тем более соваться нечего.

Мидантийские девы — невыносимо скучны. В отличие от вдов. Но порой, изредка, Алексис жалел, что кузина — квиринка. Ни одной жеманной мидантийке из хорошей семьи и в голову не придет мчаться выяснять, что именно случилось с молодым аристократом — из столь же хорошей семьи. И случилось ли вообще. Ее удел — сидеть дома и вышивать. Или танцевать на балах. Дожидаясь, за кого папа просватает.

А тут хорошего мало. Алексис с этим Марком даже не знаком. Двумя словами не перемолвился. Так на каком основании притащится к кузининому возлюбленному домой?

Но еще хуже — если Валерия сама туда поедет. Да еще и в открытую. А с нее станется!

Значит, единственный выход — попытаться отговорить. Ну почему, почему кузина не такая, как та девица Юстиниана, хотя бы?

— Алексис, пожалуйста! Мне сегодня сон приснился… ужасный! Кошмар просто… — сестренка непривычно поежилась.

Сон — это конечно! Это — очень важно…

Ясно — отговорить не удастся. Придется ехать. Таков уж удел любого старшего брата.

2

Белый особняк, привычные статуи-фонтаны, резная ограда. Плечистые преторианцы у ворот с серебряными орлами!

А вот теперь нужно проехать мимо. И крепко подумать. Крепче некуда. Примерно, как когда драпал из Мидантии. Поджав хвост.

Опасность сверлит затылок. Опять — как и тогда.

Так, особняк наконец остался позади. Вместе с преторианцами, оградой и сидящими под арестом хозяевами. То ли здесь, то ли в Центральной Сантэйской.

И сейчас Алексис может вляпаться в неприятности. Крупно.

Дядю не тронут — он в чести у императора. Тетя — любовница Андроника. Того самого — так ненавистного Валерии. Главного императорского фаворита и поставщика смазливых девочек… и мальчиков. Надушенного как простибула.

Так что родственники — влиятельные люди. Но вот станут ли вступаться за мидантийского племянника?

И что хуже — опала здесь или высылка на родину? В объятия к другому дяде. Тому, что Скорпион.

И что сказать Валерии?

Да ничего! Кузина тоже останется не при чём. А через год-другой влюбится в другого.

Да даже если бы Марк Юлий действительно упал к ногам кузины — напрочь забыв о карьере монаха… Кто разрешит ей выйти замуж за государственного преступника?

Ладно, сына преступника. Марку повезет, если его вообще оставят в живых! Например, позволят родственникам выкупить его. За очень большие деньги — казна в них нуждается. Всегда.

Но вот нуждаются ли в бедности родственники Марка? А заодно и в опале. Дальние. Ближних самих не выпустят.

Ох, Бездна Ледяного Пламени, что за страна⁈ Кто допустил бы подобное в Мидантии?

А кто допустил бы там такую чехарду императоров? В Мидантии, в Эвитане, в Мэнде…

Что же делать? Не с Марком. С ним уже всё почти наверняка кончено. Его семья — богата. Значит — Аврелиан не упустит такой возможности. Ибо его казна, опять же, нуждается…

Нынешний император — достаточно умен и подл. Он от пуза кормит преторианцев. И по одному уничтожает врагов. Или просто тех, кто слишком богат.

А новые деньги — это опять же верность преторианцев. Тех самых, плечистых. С орлами.

И любовь толпы.

И что при таком раскладе ждет Алексиса, а? В лучшем случае — поспешный побег из Квирины. И куда?

Юный мидантиец, может, и наивен. Но не настолько же. Он — не военный, и никогда его на это поприще не тянуло.

Интриги? Мидантийский Скорпион из него тот еще!

Тогда — куда? Элевтерийские пиратские острова отпадают сразу. Академия в Эвитане? У дяди — мидантийского — длинные когти и острое, ядовитое жало. Там — достанет. В Эвитане у беглеца не будет покровителей.

Хоть в Мэнд драпай! И жаль, с Аравинтом такая беда. Король Георг не выгонял даже официальных преступников сопредельных стран.

Кто еще примет изгнанника? Большинство людей — эгоисты и трусы. И это — не преувеличение, а факт. К сожалению, своя рубашка ближе к телу слишком многим. Стоит попасть в беду и…

А сам-то Алексис — разве лучше?

Мидантийский беглец тяжело вздохнул. От души выругался на трех языках. А затем решительно развернул коня. К особняку патриция Марка Юлия.

3

— Ну, здравствуй, гость, — открыто улыбнулся Марк. Как никто на памяти Алексиса. Это он так хорошо играет или… нет? — Добро пожаловать в мой дом.

— Здравствуйте, Марк Юлий… — мидантиец осекся.