Чарли и Чио, напряженно подавшиеся вперед, одновременно откинулись на спинки кресел. Керри продолжал:

— Чтобы скрыть свою роль Иуды, направившего «большую четверку» прямо в бойню, Шан, в понедельник, девятнадцатого октября, отправляется в министерство финансов Японии — у него там высокопоставленные друзья — и продает своих брокеров.

— С ума сойти, — не выдержал Чарли, — продавать своих!..

— Это превращает его в героя. Министерство финансов поручает «большой четверке» поддерживать японский рынок. Это останавливает падение в пропасть. Только для Японии, разумеется. Больше ни для кого.

Чио и Чарли переглянулись, размышляя. После паузы Чарли произнес:

— Керри, но ведь Шан таким образом приобрел в Азии четырех злейших врагов!

— Азиаты не особенно пострадали, Чарли. Все потери легли на таких, как мы и наши клиенты. А Шан собрал «большую четверку» и выступил перед ними с большой речью — как тренер футбольной команды после решающего матча: «Смотрите, как мы наказали белых дьяволов! Мы показали им свою силу! Теперь нас боятся!..» — что-нибудь в этом духе.

— Как они это проглотили? — поинтересовался Итало.

— Не знаю, но переваривают до сих пор. В этом документе содержится предупреждение — никаких финансовых операций с «Шан Лао, Лтд». Все претензии аннулированы три года спустя. Официально признано, что все произошло случайно, никто не хотел паники на бирже. Шан свободен от всяких обвинений. С точки зрения Токио, вся его роль в том, что он вовремя дунул в свисток. Японец никогда не решился бы на такую авантюру, но Шан — китаец, в этом весь фокус. От него никто не ожидал помощи, а получилось, что благодаря ему Япония выбралась из общей помойки благоухающая, как роза.

— А что будет в следующий раз?.. — Хриплый выкрик Итало — как яростный клекот ястреба, упустившего свою жертву. — Проходимец! А «большая четверка» — жулье! Они задумали поставить Америку на колени! Следующий удар может стать роковым!

Чарли злился все больше — и из-за поломанного дня, и из-за старых новостей, суть которых Чио передал ему раньше.

— О'кей. — Он встал. — Andiamo[27], Керри.

— Останься, — скомандовал Чио.

— Чио, у меня очень напряженный день.

— Сядь, сиятельный Эль Профессоре. У меня есть причины задерживать тебя.

В нависшей тишине Итало словно сжался, напрягся под сморщившейся еще сильнее кожей. Чарли подумал — вот оно, это движение, опереться на хвост, чтобы выпустить жало. Итало приготовился к броску.

— Ты знаешь, зачем я здесь сижу? Зачем я нужен? Потому что я всегда неразумен, неразумно недоверчив и подозрителен. Сейчас на нас наступает китайский подонок, который, если захочет, в любую минуту может зашвырнуть нас назад, в 1929 год.

Чарли, продолжая стоять, нетерпеливо сказал:

— Сейчас, когда на любое изменение рынка сразу же реагируют компьютеры, каждый может нажать на кнопку — и все, начнется новая всемирная паника. — Он сделал шаг к двери. — Мне придется подержать Энди в неведении. Керри, тебе лучше быть у него под рукой, особенно когда он ходит в туалет.

— Просто так на бирже панику не устраивают, — продолжал Чио Итало, будто никто ничего не говорил. — Нужны серьезные мотивы. Но мерзавцы, вроде Шана...

— А ему зачем? Он такой же капиталист, как и все.

— Не совсем. — Чио встал из-за стола, признав конец разговора. — Это единственный капиталист, сын которого трахает мою внучку Банни.

Чарли как укушенный вернулся к столу.

Эта исключительно дурацкая неделя все-таки закончилась. Сражаться с Чио — очень трудная работа, даже если дробить проблему на кусочки, следуя всем добрым советам. Отправляясь к Стефи, Чарли чувствовал некоторый душевный подъем. Он сел в гидросамолет у подножия Каунти-Слип, неподалеку от вертолетной станции, около которой убили Пино.

Когда самолет пронзил облака над Бруклинским и Манхэттенским мостами, уже стемнело. Чарли с удовольствием подумал, что в конце пути его ждет Стефи, хотя и не испытывал такого дикого нетерпения, как перед встречей с Гарнет.

После целой недели лихорадочных переговоров с Базелем он получил единоличный контроль над МАСА, строительным конгломератом внутри «Ричланд-секьюритиз». В Лондоне шурин Джек выполнит несколько несложных поручений, в результате тридцать три процента основного фонда, предназначенных для продажи в Европе, останутся за «Форвард-холдинг-траст», но уже вне поля зрения Комиссии по ценным бумагам и фондовым операциям. И все — абсолютно легально.

Единоличный владелец «Форвард-холдинг» Чио Итало, бесстрастно выслушав объяснения Чарли, наградил его тонкой ледяной ухмылкой. Когда Чарли добавил, что еще восемнадцать процентов будут хранить для Итало в Нью-Йорке, его улыбка истончилась до кинжальной остроты.

— Ты ждешь изъявлений благодарности? — поинтересовался он.

— А ты рискни, — ответил Чарли тоном, дававшим знать, что он сыт по горло выходками старика. — «Хорошо сработано, Чарли. Ben fatto, Чарли. Пойдет?»

И Гарнет, и Уинфилд в один голос уговаривали его обращаться с Итало с прежней почтительностью, обходительностью, предупредительностью и снисходительностью. Чарли привык к этому за долгие годы. Но сейчас он был слишком раздражен, чтобы помнить об осторожности.

Подлетая к Лонг-Айленду, Чарли подумал, что пока отделывается малой кровью. Что затевает Чио, в чем состоит его игра? Наверняка какой-то обман, иначе и быть не может. Почему Чарли все сходит с рук? Чтобы он поверил, что Чио дает ему зеленый свет? Чарли ведет себя довольно прозрачно со своей кусочной стратегией, а его противник абсолютно непроницаем...

Самолет на небольшой высоте пронесся над рябью Ист-Ривер, над мостами Вильямсборг и Триборо, свернул на восток пролетел над Хелл-Гэйт и Рикерз-Айленд. Мысли Чарли разбегались, беспорядочно метались и снова возвращались к отправному пункту всех забот — Чио. За заливом Ойстер-Бей самолет пошел на снижение, приближаясь к маленькому острову, искусственным перешейком соединенному с Лонг-Айлендом. Здесь в 1920 году Маршалл Филд построил свой знаменитый дом с парком, по которому гуляли золотые фазаны. Глубокая бухта Ллойд-Пойнт с востока врезалась в берег. Со временем огромный парк слился с естественной растительностью острова. Теперь этот оазис живой природы воплощал собой компромисс между стремлением штата Нью-Йорк создать новую рекреационную зону и желанием Карло Риччи, одного из четверых братьев Риччи, окружить комфортом двух своих дочерей, Стефанию и Изабеллу.

Шло время. Обе дочки небрежно обошлись с последними гласными своих имен и стали — Стефани и Изабель.

Дом, который купил для них Карло, был построен в начале девятнадцатого века капитаном китобойного судна по имени Кратч или Краттс. Преданность Кратча морю, сделавшему его сильным, особенно ярко выразилась в планировке второго этажа — собственно говоря, одной большой комнаты со стеной из сплошного стекла. Такая конструкция обеспечивала Стефи почти 180-градусный обзор Саунда и дальнего берега Коннектикута.

Маленький самолет Чарли низко скользнул над волнами Саунда. Белые гребни подкрасило золотым заходящее солнце. Впереди был Ллойд-Пойнт.

Что за игру затевает Чио Итало? По идее, Чарли должен был сейчас столкнуться с остракизмом со стороны родственников — но ничего подобного он не чувствовал. Или же Чио ждет удобного момента, чтобы сосредоточить все в своих руках и вышвырнуть Чарли из дела? Отпадает. Анонимность операций «Ричланд» и все обслуживание, все финансовые операции замыкаются на Чарли. Без него все рухнет.

Чарли с несчастным видом сгорбился на сиденье. Рябь на воде резко усилилась, приблизилась почти вплотную — гидроплан пошел на снижение, через минуту коснулся гребней волн, и самолет превратился в лодку, покачивающуюся под резким сентябрьским бризом. Пилот развернул машину к маленькому причалу.

— Отлично. — Это были первые слова Чарли за время полета. — Ждите меня через час, — добавил он, высаживаясь на причал.