— А мальчики — подумай, какие возможности это открывает для них!

— Возможности?.. — Она постаралась, чтобы сарказм не угадывался в ее тоне. — В такой компании, как ты, Винс и Чарли, у мальчишек море возможностей.

Стефи заставила себя успокоиться и присела на скамеечку около телефона. Этот разговор может продолжаться сто лет.

— Ты не можешь не согласиться, что вы нуждаетесь в отдыхе, все трое.

— Ах, на Сицилии, конечно?

— Где же еще? — Теперь Итало говорил требовательно, строго. — Все расходы будут оплачены.

По плечам Стефи пробежал холодок. Последняя фраза довершала картину. Она означала, что Стефи не имеет права отказаться от «отдыха». К такому судье, как Чио Итало, не обращаются с апелляцией.

— Теперь я убеждена, что мы задействованы в какой-то комбинации, — сказала Стефи.

Они приземлились в аэропорту Фьюмичино после четырехчасового полета. Их встречал лимузин с шофером, доставивший Стефанию с близнецами на вершину Спаниш-Степс, в отель «Хасслер». Для них был заказан номер с тремя спальнями.

Высунувшись из окна огромной гостиной, Стефи наблюдала за оживленной жестикуляцией таксистов внизу, у входа в отель, убивавших время в болтовне, ожидая клиентов.

Во время ночного перелета ей не спалось. А вот мальчишки спали, и теперь тоже — в своих комнатах, а Стефи так и не смогла сомкнуть глаз.

Так всегда с Чио Итало: никогда не угадаешь, с какой карты он зайдет. Она прищурилась из-за апрельского солнышка, низко наклонившись над подоконником. Крики внизу становились все ожесточенней. Из долетевших до ее окна слов Стефи заключила, что причиной спора был футбол, а накал страстей — такой, будто затрагивалась честь сестер и матерей.

— Шума больше, чем в Манхэттене! — пожаловался Керри, сонно высунувшись из своей комнаты. На нем были только шорты и высокие грубошерстные носки.

— Если б я столько спала... — Стефи смотрела, как сын достает из бара кувшин с красноватым апельсиновым соком. — И мне налей, — сказала она.

Они сидели, потягивая сок.

— Кевин тебе ничего не говорил относительно этого так называемого «отдыха»?

Керри пожал плечами.

— Только то, что поступило предложение относительно виноградников. От человека из Корлеоне, который выращивает виноград для марсалы. Он хочет делать классическое vino da tavola. Сложный путь — садить новый виноградник. Легкий — купить Фулгаторе.

— Предполагается, что я соглашусь? И уговорю Из?

— Ты думаешь, Чио перед кем-нибудь раскрывает свои карты?

— Случается ему показать хоть одну свою карту?

Они сидели молча. К перебранке внизу подключилось еще несколько голосов. В гостиную вышел Кевин, в высоких носках и шортах, морщась, налил себе сока и звучно шлепнулся в свободное кресло.

— Ты говорить по-итальянски, ма. Чего они орут?

— Из-за футбола.

Все трое погрузились в молчание, уставившись на красноватый сок сицилийских апельсинов.

— Чио не говорил тебе о кровной вражде? — спросил Кевин. — Его беспокоит вендетта между Корлеоне и Кастельмаре.

Стефи уже привыкла к телепатической связи между сыновьями. Кевин наверняка крепко спал и не слышал их разговора, но знал точно, о чем шла речь.

— Как раз человек из Корлеоне хочет купить наши виноградники, — напомнила Стефи. — Начинаешь постигать замысел Итало?

— В какой-то степени. Он хочет, чтобы ты продала им Фулгаторе и закончила вендетту. А ты что предполагаешь делать, отказаться?

Стефи медленно покачала головой.

— Это не способ, чтобы заставить сицилийца отказаться от вендетты.

— Покупателя зовут Чертома. Лукка Чертома. — Кевин покосился на мать, удивленный ее улыбкой. — В чем дело?

— Чертома — странное имя для решительного человека. — Стефи допила сок и поставила стакан на стеклянный столик. — По-итальянски это значит: «да, но...» Такое имя — отличный повод для шуток.

— Не думаю, чтобы кто-то подшучивал над Луккой Чертомой, — сказал Кевин. — Он — капо клана Корлеоне. Грубый дикарь, заправляющий шайкой таких же грубых дикарей. Они не только торгуют травкой, но и сами балуются.

— Откуда ты столько знаешь о старой родине? — спросила Стефи. — Когда я была маленькой, сюда из Америки приплывали только старики. Все Риччи, начиная с Итало и вашего дедушки Карло, родились в Штатах. Для них Сицилия — что-то вроде колонии. А для моего поколения Сицилия... как летний лагерь. Каникулярное настроение, множество живописных развалин, вкусная еда... — Она сонно зевнула и умолкла.

— Сицилия — этнический источник мафии, — сказал Керри. — Все семьи работают по шаблону, разработанному на старой родине. Другие страны — это просто новые рынки. Ось Палермо — Нью-Йорк по-прежнему сердце мироздания. Вот почему, — добавил Керри с откровенно злой усмешкой, — сегодня мы тут.

Телефон звякнул. Все трое подскочили. Стефи медленно встала и подошла к телефону.

— Pronto[45].

— Синьора Риччи? — спросил мужчина с сильным южно-итальянским акцентом, с растянутыми гласными и зубными звуками. «Риччи» у него звучало как «Рииджии».

— Нет.

— Нет? — В его голосе послышалось сомнение.

— Sono la Signorina Ricci[46].

— Mi scusi! Lucca Certoma qua[47].

— Veramente? — с насмешливой почтительностью произнесла Стефи. — Е certo? Ma?[48]

Кевин нахмурился, вскочил и помахал пальцем у нее перед носом.

— Веди себя прилично! — прошипел он. — Дикари не любят шуток!

Но Чертома уже хохотал. Он без предупреждения переключился на скверный английский:

— Я в отель. Пьем вместе, si?

— Это было бы чу...

— Вы приходите с ваша милая мальчики.

— О'кей. Через полчаса, — согласилась Стефи. — Как я вас узнаю?

— Просто. Я очень красивый.

Стефи кивнула, словно заранее зная, каким будет ответ. Она повесила трубку и бессмысленно уставилась на дверь в ванную.

— Мальчики, — произнесла она после паузы. — Итало пытается выдать меня замуж.

— ...уверена, что с тобой хорошо обращаются? — повторил Чарли. Трубка в его правой руке стала влажной и скользкой.

— Просто отлично, — сказала Банни. — Если хочешь сделать мне приятное, проследи, чтобы Никки поднял свою задницу из Бостона и приехал сюда.

— Он до сих пор не появлялся у тебя?

— Как и ты, — кольнула Банни. — Только Уинфилд, отягощенная угрызениями совести, приехала повидать похищенную.

— Знаю, знаю. Я ее просил передать привет.

— Мне бы страшно хотелось заполучить сюда племенного производителя.

— Никки не сможет. Когда ты пропала, он просто развалился на куски. Только ты сможешь собрать все заново, и то не уверен, что получится.

— Приблизительно так же выразился его папашка.

— Ты... Шан навещал тебя?

— Нет. Он прислал Николь.

— Понятия не имел, что она с тобой. — Чарли сам почувствовал свою гнусную — «ох, как отлично вышло» — интонацию. Не очень приятно понимать, что дочка «спускает с крючка» отца, по собственному ее выражению.

— Без нее у меня бы крыша поехала. Они с Великим Шаном пытаются, усыновив меня, вернуть Никки в семью. Что-то вроде теории пересекающихся кругов, это Николь так сказала. Если Шан правильно придумал, мы все только выиграем.

— Очень точно подмечено, детка. — Чарли поднял глаза и увидел перед собой Гарнет, несущую две сумки с провизией. — Пришла одна очень мощная особа, хочет сказать тебе пару слов. — Он протянул трубку Гарнет. — Это Банни.

— Как дела? Никки уже с вами?

— Никки вмерз в глыбу льда в Бостоне. Не могу его вытащить.

— Ну-ну, — вздохнула Гарнет. — У меня приблизительно та же проблема с вашим дорогим старым папочкой. Почему мужчины такие бездельники?