Оба шагнули вперед и обнялись. Сумрачный февральский день цедился в серый номер. Эйлин вдохнула, втянула в себя его запах. Но ничего не почувствовала — ни табака, ни пота, ни алкоголя. Как бесплотный дух.

— Ты сломлен, Баз, — произнесла Эйлин, мягко покачивая его в своих объятиях. — Ты крепко побит. — Она на секунду высвободилась из его рук и, положив ладонь ему под подбородок, приподняла его влажное лицо. — Но я все еще люблю тебя. Скажи мне знаешь что, Баз? Кто из нас сумасшедший?

— Нет, спасибо, Хани, только не сегодня. Чарли Брэвермэн изо всех сил напускал на себя значительность. Он Сеонг, его босс, выглядел уцелевшим участником японского марша голода. Они сидели за большим стеклянным столиком для коктейлей в номере Чарли Ричардса. Высокая белокурая проститутка, освобожденная от обычных обязанностей, готовила напитки и подносила соленые орешки из минибара.

Так как Брэвермэну редко случалось лично сталкиваться с Ричардсом во время работы в «Ричтроне», их общение было теперь достаточно непринужденным, без обвинений и недоброжелательства. Если бы какая-то нотка, тень раздражения проскользнула в разговоре, чувствовал Ричардс Он Сеонг расстроился бы. Этот восточный джентльмен излучал особую благожелательность и вынесенное из жизненного опыта стремление к миру и согласию. Трудно было поверить, что такой человек возглавляет самую свирепую по отношению к конкурентам дальневосточную компанию по производству электронного оборудования.

Он Сеонг благодарно просиял, когда проститутка поставила перед ним высокий стакан с искрящейся водой.

— Ах, — произнес он с воодушевлением, — что за чудо — вода!

— Действительно, — согласился Брэвермэн. — Ты из Техаса, Хани?

— Холли, — без улыбки поправила девица. — Лаббок.

Чарли Ричардс улыбнулся ей.

— Холли, — сказал он, — если мистер Брэвермэн не возражает, вы можете быть свободны. — Он взглянул на собеседника.

Брэвермэн выудил из кармана ключ.

— Открой себе. Хани. Надевай ночной чепец и жди. Я скоро приду. — Он вопросительно покосился на Он Сеонга.

— Это, — сказал азиат, — зависит от мистера Ричардса.

— Скоро, — сказал Чарли Ричардс.

— Скоро, Хани.

— Холли. — Она взяла ключ и вышла из номера, волоча за собой свою соболью накидку.

— М-м, — промурлыкал Брэвермэн. — М-м... и м-м... Что меня заводит больше всего, она никогда не улыбается. Позвольте мне объяснить, что получается у нас на данный момент, Чарли.

— Да, Чарли?

— Мы можем пнуть вас и выбросить из пентагонского контракта, а можем объединиться с вами и жить во грехе. На ваше усмотрение, Чарли.

— Пнуть, хотя «Ричтрон-030» наше изделие?

— Мы его называем «Топп-500». — Брэвермэн сделал глоток виски. — Пусть вас не беспокоят такие мелочи. Смотрите: вы платите нам за консультацию. Или мы продаем наши «500», переделав этикетки, и платим вам отступное. Или мы делим напополам заказ и продаем и те, и другие! — Брэвермэн продолжал прихлебывать виски, но его проницательные глаза остановились на лице Чарли. — Естественно, мы поделим и все расходы на... э... субсидии, которые пожелают генералы в качестве прибавки к жалованью. Основная мысль — мы прыгаем в койку вместе.

Чарли Ричардс посмотрел на своего авторитетного азиатского конкурента. Империя, которой управлял будущий свекор Банни, была больше переданной во владение Итало Риччи части «Ричланд-холдингз», но в ней не было финансовых компаний. И после сингапурской вылазки Кевина Чарли мог точно сказать почему. Никто из «большой японской четверки» не доверял Шан Лао. А без их поддержки он бы с ног сбился, пытаясь открыть банк, брокерский дом или любое другое чисто финансовое предприятие. Но если он пополнит свою империю действующим концерном с двумястами банками и брокерскими домами, успешно работающими по всему миру...

Другими словами, финансовые предприятия, которые Чарли оттяпал у Чио Итало для собственного пользования, были тем куском, на который зарился Он Сеонг, приглашающий, как выразился Брэвермэн, прыгнуть в одну койку. Но уже сегодня финансовая часть «Ричланд-холдингз» изменила форму и даже имя. «Новая эра» зарегистрирована утром в Делавэре. Даже разветвленная шпионская сеть Шан Лао еще не получила сведений об этом.

— И в этом все дело, мистер Сеонг? Вы готовы объединить силы с нами, только чтобы разделить бремя взяток? Звучит заманчиво.

— Мы были бы очень рады слиянию. — Он Сеонгу плохо давалось "л".

Чарли внутренне содрогнулся. Но «Ричтрон» теперь существовал только в качестве бумажных пут лично для него, Чарли, подвесного мостика между распавшимся анстальтом и Делавэрской корпорацией, которую теперь не сможет подмять под себя никакой дальневосточный пират.

— Слиянию «Топп» и «Ричтрона»?

Азиат неопределенно помахал своими скелетообразными пальцами — еще один жест миролюбия и благожелательности.

— Все, как вы пожелаете, мистер Ричардс. Ваша дочь и сын Шана уже указали нам путь к решению проблемы.

— Это то, что висит в воздухе, — добавил Брэвермэн, — масштабы — главный ключ к успеху. Маленьких ребятишек могут живьем слопать. Чарли. Выживают только гиганты. Чем больше, тем лучше.

— Правда, Чарли?

— И «Ричланд» — один из возможных партнеров, на которых мы нацелились, Чарли.

— Нацелились, Чарли?

— Не лучшее слово, — признал Брэвермэн, проглотив изрядную порцию скотча. — Но мы ведь старые знакомые, почему бы нам не поговорить честно, без выкрутасов, Чарли?

— Чарли, если вы оба извините меня... — Ричардс встал. — Мне нужно немного поспать. Я подумаю над вашим предложением. Мы вернемся к нему очень скоро. Спокойной ночи, джентльмены.

Он сумел выпроводить их из номера, не сорвавшись, не выдав свои мысли ни единым словом. Выждав, пока гости уберутся с его этажа, Чарли вышел из номера и спустился на один лестничный пролет. Он постоял, рассматривая телефоны-автоматы в вестибюле, пытаясь угадать, все ли снабжены «жучками», и решил немного прогуляться.

Он двинулся на юг, так что Вашингтонский обелиск остался у него за спиной. Представления Чарли о топографии этого района были довольно расплывчатые. Он помнил, правда, что впереди должен быть небольшой островок под названием Парк-Потомак, образованный пересечением с северо-западным рукавом Анакостиа-Ривер. Десятью минутами позже, отчаянно промерзший, он высмотрел кабинку телефона-автомата и позвонил Керри в Хобокен. Отозвался только автоответчик и дал ему знакомый номер — номер его старшей дочери. Чарли перезвонил Уинфилд.

— Аллилуйя, — приветствовала его Уинфилд. — Какие проблемы?

— Автоответчик Керри сообщил, что у тебя посетитель.

— Очень дипломатичное высказывание. Керри! Потом дашь мне трубку.

— Дядя Чарли? Что случилось?

— Прежде всего, извини, что побеспокоил. Скажи, Базель может как-то вмешаться в наши дела с «Ричтрон-электроник»? Если да, то могло ли такое произойти уже сейчас.

Долгая пауза.

— Не могу сказать, пока не видел документов. Но ни из Базеля, ни из Лихтенштейна таких сообщений не поступало.

— Допустим, с нами не успели сегодня связаться. Допустим, кто-то пытается захватить контрольный пакет. Но такая операция не может быть осуществлена без разрешения от «Ричланд-секьюритиз», а наши люди пока не получили никаких инструкций по «Ричтрону». Логично?

— Да.

— Значит, если некто пытается принудить нас к слиянию, используя тактику захвата, ничего не выйдет?

— Нет, пожалуй. Но кто знает, какая еще бывает тактика!

В отдалении виднелся Вашингтонский обелиск, купающийся в лучах прожекторов. Чарли тяжелым взглядом смотрел на этот символ запушенного, застарелого приапизма, символ прямолинейной, тяжеловесной тактики, напоминание о том, что шпагу нужно держать наготове, а не в ножнах.

— Иди в кровать. Пусть Уинфилд подойдет.

— Па? У тебя кошмарный голос.

— На самом деле папочка лучится от счастья. Извини, что потревожил.