— Ты прав. Я живу под чужими документами и чужим именем. До Алексея у меня были отношения с одним человеком… он оказался очень богатым и властным, не захотел меня отпускать. Мне пришлось сбежать. А теперь он послал за мной следом какого-то убийцу…

— А пожар? — уточнил я.

— Какой пожар? — она сбилась после моего вопроса, но тут же взяла себя в руки, — пожар был, да. Я подожгла его дом.

— И как зовут нашего героя-любовника?

Ситуация начала меня откровенно забавлять.

— Это так важно? — разозлилась вдруг она, — ты просил правду, а не имена и фамилии моих бывших!

— Иди-ка ты нахрен, Регина, — покачал я головой. Она посмотрела на меня ошарашенно, — в твою историю я не поверил ни на грамм. Сказки будешь рассказывать ментам, а меня за дурака держать не стоит.

О, я был зол. Не из-за того, что она обманула меня, нет. Меня бесило, что Регина подумала, будто я могу купиться на такое фуфло.

Говорить дальше с ней не имело смысла. Я пошел в свою комнату, ощущая на душе чёрное, темное, гнетущее чувство. Демоны внутри свистели, негодуя тем, как с нами обращается Регина.

— Постой, — крикнула она, выходя в центр комнаты. Я уже поднялся до середины лестницы, но не реагировал на ее окрик, — Максим! Да, ты прав, я соврала. Да погоди ты!

Я остановился, повернув к ней голову. Сейчас она выглядела живой. Даже румянец появился на лице. Руки сжаты в кулаки, будто собралась в бой.

— Меня зовут Ангелина.

Тогда

— Ангелина, улыбнись, ну чё ты!

Я закатываю глаза, но улыбаюсь, глядя в камеру.

— Айда быстрее, у меня щаз челюсть сведёт!

На Сережином лице улыбка как натянутая и говорит он не разжимая губ. Солнце светит, жарко, настроение чудесное. Меня обнимает за пояс чья-то рука, то ли Сереги, то Темыча, и щипает за бок в тот момент, когда Лёвка делает снимок.

— Прибью! — кричу, пытаясь поймать виновника за руку, но все разлетаются в разные стороны с громким криком.

— Ребят, пора костер разводить уже. Лерка, пиво будешь?

Лера качает отрицательно головой, стесняется ещё. В нашей группе она новенькая, переехала из другого города. Не знаю, как она затесалась в нашу крепкую компанию: мы общались с первого курса, впятером, и я всегда была одна среди парней. Меня эта позиция всегда устраивала, но Лера все так же тихо и молча оказалась среди нас.

С ней сложно было найти общий язык, или только мне так? Я была шумной, душой компании, своим пацаном. Лера преимущественно молчала, сидела с кальяном, улыбалась, когда нужно и преданно заглядывала в глаза пацанам.

Я знала, что как минимум двое из них с ней переспали, не знала только, кто именно. Скорее всего Сергей: он слыл настоящим ловеласом, и романов на его счету за время нашего знакомства было не счесть. Высокий загорелый блондин, капитан университетской команды по волейболу — на таких и западали серые мыши наподобие Лерки.

А кто был вторым, я гадала. Тёмыч, Рома или Лёвка? Ребята не признавались, отшучиваясь. Дружба дружбой, а девичью честь оно берегли на свой лад.

Пока мальчишки разводили костер, я ногой проверила воду в озере. Она была прохладной, под прозрачной водой илистое дно, берег, поросший осокой. Я скинула футболку, шорты, разбежалась и нырнула в воду.

В этот кемпинг мы приезжали часто, который год, устраивались в палатке на несколько дней. В этот раз решили зависнуть на целую неделю, пока наше короткое лето расщедрилось на жару.

Я выныриваю и вдруг ощущаю, как кто-то хватает меня за щиколотку под водой. От испуга дергаюсь и ухожу с головой обратно, делая вдох. В лёгкие тут же попадает вода, все внутри жжет, но те же чужие руки заботливо хватают под мышки и вытаскивают над поверхностью.

— Дебил! — кричу, отплевываясь. Как только ноги касаются песка, возвращается уверенность, я уже могу спокойно стоять. С мокрых косичек щедро льется вода, я отбрасываю их назад, а Тёмыч поднимает руки в извиняющемся жесте:

— Извини-извини, не хотел пугать. Дурак, каюсь!

Я фыркаю, всерьез обижаться на своих друзей не получается. Вместе мы плывём обратно к берегу. Лера тянет кальян, но в воду не идёт, а я и не зову с собой.

Мы не подружки, хотя ночевать придется в одной палатке, как девочкам.

Так себе перспектива.

До вечера мы едим шашлык, играем в волейбол, и Серёже в этом нет равных. Я пропускаю почти все его передачи, а Ромка кричит на меня, что таких рукожопов ещё поискать, но я не беру слова близко к сердцу.

Когда солнце скрывается за горизонтом, а комары начинают беспощадно жрать, я достаю толстовку, мажусь с ног до головы пахучим кремом и иду к костру.

Лёвка уже достал гитару, перебирает по струнам, пытаясь подобрать мотив, а потом начинает петь. Делает это он, кстати говоря, не очень хорошо, но никогда не стесняется.

Неожиданно, к нему присоединяется Лера: я в первый раз слышу, чтобы она пела. А вот у нее, напротив, голос чистый и красивый, и я испытываю недовольство, глядя на нее. Лучше бы и дальше молчала, а не перетягивала внимание на себя.

Мы встречаемся с ней взглядами, но я не улыбаюсь.

— Как тебя брат отпустил? — спрашиваю, прутиком расшвыривая угольки в костре. Искры разлетаются и медленно гаснут красочной россыпью у моих ног.

У Леры строгий брат, судя по ее рассказам, и живут они здесь двоем.

— А он и не знает, что я тут. В командировку уехал, — беспечно пожимает плечами. У Леры короткая стрижка, и с этим каре она напоминает мне Портман в "Леоне", такая же нескладная, но притягивающая взгляд.

— Ясно-понятно, — киваю, не глядя. Лучше бы не брат был дома и мы эту неделю провели без нее, как в старые добрые времена. — Кто-нибудь хочет прогуляться?

Вызывается Лёвка, я хватаюсь за его протянутую ладонь, и мы идём к лесу. Повсюду палатки, сюда съезжается народ с соседнего города, и вокруг озера все подсвечено кострами.

А в лесу тихо, не считая звука ломающихся веток под ногами, да насекомых.

— Чего ты Лерку достаешь? — в голосе Лёвы нет претензий, но я все равно фыркаю.

— Она странная и я не понимаю, чего она всегда с нами таскается? Только потому что вы спите с ней по очереди?

— Кто — вы?

В его интонациях усмешка, лица я не вижу, вообще ничего не вижу в темноте. Мы останавливаемся, Лева тянет меня к себе и целует в губы. У него мягкий, нежный рот, и поцелуй наш со вкусом пива, пьяный и пряный.

Я отвечаю на поцелуй, но когда мужские руки лезут под ветровку, хлопаю по ладоням:

— Кончай разводить меня, знаешь же, ничего не будет.

— Ангелина — Динамо машина, — он не обижается, хоть и пробует каждый раз и каждый же раз получает отказ.

Мы возвращаемся спустя час, костер ещё тлеет, Рома уже клюет носом, а Лера сидит в куртке Тёмыча. Серёга заговорщицки, но я качаю головой:

— Я птица — обломинго. Всем хочется, но никто не может поймать.

Ребята прыскают, а я понимаю, что нужно идти спать.

Вползаю в палатку, раскатываю спальный мешок и вытягиваюсь поверх него. Глаза закрыты, тепло, слышны голоса ребят и совсем тихие ответы Леры.

Без нее намного лучше, думаю я.

У ребят снова была лишь я, и не пришлось бы бороться за внимание.

Жаль, что она не может взять и просто исчезнуть.

Я ещё не знаю, что Лера исчезнет, только вот с ее смертью все пойдет под откос и по-прежнему больше не будет никогда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лера не приходит до самого утра.

Я несколько раз просыпаюсь ночью, но она так и не объявляется.

Наверняка, с кем-то из парней.

От этой мысли снова становится горько, я не думала, что буду так переживать. Периодически у каждого из компании появляется вторая половинка, Серёга — так тот перетрахал большую половину института. Но я не ревновала их! До тех пор, пока оставалась единственной в нашей пятерке.