— А Артем?
— Видимо, Левка о чем-то ему намекнул, — с досадой произнес Сергей, — я не собирался его поначалу убивать, но он был пьян, мы начали ссориться, он толкнул меня, я его… Его убийство было непреднамеренным, если ты спрашиваешь меня об этом, я не планировал убивать всех подряд. Но когда их двоих не стало, я понял, что можно все свалить на Вадима, главное не остаться последним выжившим. Так я подделал собственную смерть.
— Твои родители были в курсе? — я вспомнила его маму, вспомнила, как меня пугала ее слишком спокойная реакция на кладбище, которую мы списали на стресс.
— Ну а как бы я провернул это без их помощи и денег? Единственное, я не рассказал им, что кокнул своих друзей сам, — он улыбнулся довольно, — а моя мать всегда была спасателем, как не спасти собственного сына от убийцы, мстящего за гибель своей сестры? Мать организовала мне все, помогла спрятаться, сделала левые документы, и я зажил припеваючи. Осталось только избавиться от тебя и Ромы, чтобы замкнулся круг. Но с тобой вышла осечка.
— Я не расскажу никому, — я понимала, что не смогу его уговорить оставить меня в живых, таким людям как он — чужие жизни ничего не стоили. Он убил собственных друзей, с которыми дружил с детсадовских времен, что уж говорить обо мне? О последнем живом свидетеле.
— Ну не смеши, а? Ты же не глупая девочка, — Сергей поморщился в досаде, — ты же понимаешь, что не сработает. Вас скоро хватятся, — он на мгновение отвлекся, глядя на часы, — а мне еще нужно успеть уйти.
— Подожди, — испугалась я, лихорадочно соображая, что спросить еще, чтобы оттянуть неизбежное, — зачем ты Лешу убил?
Сергей улыбнулся вдруг, обнажая белые зубы и перевел дуло пистолета с меня на Ланских:
— А, может, твой друг расскажет об этом?
Максим молчал, я видела, как двигаются желваки на его лице. На меня он не смотрел, даже когда я позвала его:
— Максим? Скажи, что это неправда?
Но он молчал.
Глава 75. Максим
Это совершенно не входило в мои планы, хотя я и предполагал, что однажды мы затронем тему Алексея.
Регина смотрела на меня пытливо, я видел, что на ее бледном лице явственно выступали красные пятна. Мне хотелось обнять ее, загородить от Сергея, но вместо этого я готовился словами, точно скальпелем, резать по-живому.
Чужие эмоции никогда не тревожили меня, ее в последние дни я воспринимал гораздо сильнее своих. Блядство. Кровавый туман заволок зрение.
— Я не убивал Алексея, — медленно проговорил, так и не встречаясь с ней взглядом. То, что я вынужден буду сейчас ей сказать, станет для Регины потрясением, еще одним. Подавать все это под таким соусом — хуже не придумать, да и вся ситуация в целом была дерьмовой. Мне казалось, я предусмотрел все на свете, нам оставалось всего-ничего, сесть в джип и уехать в аэропорт, все.
Охрана должна была уже чухнуть, что Никита, поднимавшийся со мной на этаж, не выходит на связь, возможно, они уже обнаружили его тело. Чтобы проникнуть в квартиру, потребуется время, тихо это не сделать, Сергей закрылся на внутренние замки, которые просто так не открыть.
Я знал, что у людей Токтарова полно возможностей попасть сюда, вопрос был в другом: смогут ли они сделать это быстро и бесшумно. Мы могли пострадать при штурме, но куда выше была вероятность не дожить до него вовсе.
— Тогда кто? — требовательно повторила Регина, ее настолько заботил этот вопрос, что она на какое-то время перестала обращать внимание на Сергея. А того ситуация откровенно забавляла.
— Он жив, — с досадой сказал я и все-таки посмотрел на нее, — твой муж жив, здоров и теперь снабжен хорошей суммой денег.
— Не поняла, — она мотнула головой, вынуждая меня повторять, но я не стал ничего говорить. Несколько секунд ушло на то, чтобы она осознала мои слова, и по мере этого менялось выражения ее лица с недоумения на злость, — ты что, заплатил ему за то, чтобы он притворился мертвым?
— Именно так, — кивнула я, — я дал ему денег, а он свалил из твоей жизни, чтобы мне не мешать. Вынужден тебя огорчить, твой муж то еще дерьмо, и сопротивлялся он ровно до тех пор, пока не услышал сумму.
— И сколько стоит… моя свобода? — запнувшись, спросила Регина, — по цене трешки, как и дело Леры?
Мне нечем было крыть, да и не собирался я оправдываться. Я не пихал денег насильно, Леша оказался не таким дураком и понял, что мой интерес к Регине — не формальная вежливость. Он всегда подспудно чувствовал, что она с ним ненадолго, такие женщины, как Регина, не созданы для таких, как он. Зато с деньгами, которые я ему заплатил, он мог снова почувствовать свою уверенность.
Недавно он объявился, пытаясь угрожать, что вернется назад, но я знал, Регина его не примет. Она не простит ему того, что он предпочел деньги, даже несмотря на то, что и с ее стороны брак был лишь спасением, а не любовью. Леша надеялся, что принесет ей заработанное, только не учел: она его уже оплакала и простилась.
— Но зачем? Зачем ты это сделал?
Мне казалось, ответ очевиден. Я хочу эту женщину, мои демоны сходят с ума при виде нее, и больше ничего не имеет значения. С тех самых пор, как я увидел ее на новогоднем корпоративе, у меня была одна-единственная цель.
Сергей, неожиданно информированный намного больше, чем я ожидал, вмешался в наш диалог:
— Да потому что сдохнет скоро твой Максим, у него огромная аневризма, которая лопнула бы ни сегодня — завтра. Но не переживай, я выпишу ему билет на другой свет гораздо быстрее.
Я сидел не шевелясь, собираясь с силами перед последним рывком. Мне требовалось рассчитать траекторию, чтобы успеть выбить пистолет до того, как он выстрелит. Я берег силы, но головная боль становилась все сильнее, скоро она начнет контролировать мое тело, а не я. Сейчас был самый неподходящий момент, но я уже научился различать предвестники грядущего приступа.
Пальцы подрагивали, невероятных усилий стоило не выдать, что мне больно, не сгримасничать тогда, когда каждое слово причиняет страдания, отдаваясь болезненным эхом.
— Ладно, — устало хлопнул по колену Сергей, — злодеи всегда любят потрепаться перед финалом, на том и попадаются, но я буду умней, — он поднялся, направляя на меня дуло, а я сжался пружиной и прыгнул вперед.
Наверное, Сергей был готов к тому, что я мог сопротивляться, единственное, он недооценил меня. Аневризма хоть и сделала слабее мое тело, зато необходимость спасти Регину добавила сил.
Я бросился на него, пытаясь выбить пистолет из руки, но он держал крепко. Я нанес удар ему в лицо, блокируя руку с оружием в захвате, и получил такой же, — по голове. Боль взорвалась алым, казалось, на глаза кто-то щедро плеснул красной краской, кроме которой я не видел ничего. Я дрался вслепую, сражался не только с ним, но и с собственной болью.
Она была острой, обезоруживающий, лишающей последней воли, но демоны внутри меня орали имя Регины, заставляя поднимать руки снова и снова. Где-то краем сознания я думал, что на самолет мы уже не успеем, да и вряд ли мне теперь понадобится ехать в Германию, но эти мысли были слишком разрушительны и отвлекали от цели.
Я позволил демонам вырваться наружу, перестав контролировать тело. Из горла вырвался утробный рык, я не сразу понял, что кричу я сам.
А потом раздался выстрел, второй, глушитель не скрадывал ни капли звука, и меня обожгло болью, но я не мог понять, была ли она от пули или шла изнутри.
Дышать было больно, но чужое тело, зажатое в тисках, перестало сопротивляться, став мягким и податливым в моих руках, но я не мог с ним ничего поделать, — я и сам потерял стержень, опускаясь на пол.
Последнее, что я услышал, был пронзительный женский крик.
