То ли почуял за собой слежку, то ли перестраховывался.

Я выругался: рисковать и приближаться к нему было нельзя.

Один нечаянный удар, случайное падение — и бомба разорвется. Иногда мне казалось, что я слышу этот звук — как движется время, унося, растаскиваю с собой по минутам отведенный мне срок. Тик-так. Тик-так.

Конечно, ни в какую подворотню я не полез. Преимущество было не на моей стороне, я хорошо знал наш город, но шастать по заброшкам мне не доводилось.

Он мог уйти проходными дворами, а мог затаиться среди развалин. Ждать на холоде было глупо, я решил обойти здание по периметру.

На противоположном конце был выход на тихую улицу, асфальт здесь ремонтировали ещё при царе Горохе, оттого и машины почти не ездили.

Дом смотрел на меня заколоченными оконными проемами, кое-где ещё виднелись осколки стекол. В одном месте доски чуть отошли от окна, снег под этим окном был примят. Я приблизился, разглядывая отпечаток ботинок, размер примерно как мой. Раз незнакомец не попался мне навстречу, то, значит, двигался он в противоположном от меня направлении.

Разминулись мы буквально на пару минут, оставался ещё последний шанс его нагнать.

Я ускорил шаг, бежать не мог, и эти ограничения физических нагрузок сейчас раздражали. Сложно быть мужиком наполовину, когда у тебя есть все, чтобы не осторожничать, но ты вынужден обращаться с собой как с хрустальной вазой, как с хрупким младенцем.

Отвратительно.

И все же, когда я достиг конца улицы, дыхание чуть сбилось.

Незнакомца не было видно. Прозвенел трамвай, приближаясь к перекрёстку, где-то вдали играла новогодняя музыка, а я чувствовал азарт.

Да, я упустил его. Но по факту — по факту узнал гораздо больше, чем рассчитывал.

Регина чего-то или кого-то боялась. Их встреча могла быть случайной, но этот мужик в дубленке оказался непростым проходим. И тоже — с секретами, которые я планировал раскрыть в самое ближайшее время.

Через полчаса я добрался до своего автомобиля. Завел его, пытаясь разглядеть в окнах Регину, чтобы понять, дома она или нет. Но окна были плотно прикрыты шторами, а вспомнив ее сегодняшний испуг, можно было предположить, что она носа из дома не высунет.

И все же, несмотря на обстоятельства, мне пришлось вернуться на работу. В этом нашлись свои плюсы: покончив с бумажной волокитой и подписью документов, я закрылся в кабинете и начал искать Регину.

По всем доступным и недоступным базам.

Алексей много рассказывал о своей жене, впрочем, в его разговорах было мало полезного, лишь искренние восхищения, которые ничего кроме зубного скрежета во мне не вызывали.

Не мог я считать его своим соперником. Досадным недоразумением.

По его рассказам я помнил, что Регина приехала в наш город незадолго до их знакомства. Почему она выбрала именно его (город, не Лёшу, хотя на его счёт вопросов было не меньше), для меня тоже оставалось загадкой.

Я знал ее день рождения — двадцать пятое мая. Найти по фамилии и дате рождения Регину труда не составило. Пару фотографий, две из которых на паспорт в четырнадцать и в двадцать лет. Я хмыкнул, скачивая их на рабочий стол, на всякий случай перепроверил ещё раз — других совпадений не было, по документам она выходила только одна.

Развернул фото на весь экран, вглядываясь в женское лицо. Аккуратные черты, серьезный взгляд, какой обычно бывает на официальных документах.

Даже родинка на лице была, правда не в том месте, над бровью.

Я поднялся, почесав подбородок, хмыкнул, думая, что задачка становится все интереснее и интереснее.

Ещё раз посмотрел на экран, чтобы отбросить последние сомнения.

Регина, смотревшая с меня на фото, была совершенно, абсолютно точно другой женщиной. С общими, похожими чертами, симпатичная, но перепутать их было невозможно.

Кем же тогда была настоящая Регина — и Регина ли? — мне только предстояло узнать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Домой я добиралась дворами, то и дело поглядывая по сторонам. Вроде успокоилась, но на каждый подозрительный звук сердце ухало тревожно, а в каждом прохожем мужчине тревожились враги.

А возле дома я обнаружила ещё один сюрприз. Неприятный, само собой: автомобиль Ланских.

— Тебя только не хватало, — простонала в сердцах. Самого его видно не было, я коснулась капота: двигатель уже успел остыть.

Надеясь, что он не дожидается меня в подъезде возле квартиры, я вызвала лифт на этаж выше. Спустилась осторожно, поглядывая на свою дверь, площадка оказалась пустой.

К счастью, никто мне не попался, я смогла спокойно зайти домой, запереться на все замки и сесть на прихожку, не снимая куртки. Последние дни выдались слишком нервными, я расслабила на шее шарф, тяжело вздыхая.

С момента появления в нашей жизни Ланских кажется, что все пошло по одному месту. Его назойливое внимание досаждало, как бы он не начал копаться там, где не положено. Если с Лёшкой можно было замять неудобные моменты, то Максим Евгеньевич такого шанса мне не оставит. Я куртку на плечики повесила, подобралась к окну, так, чтобы с улицы не видно было моего лица.

Машина по-прежнему стояла на своем месте, фары не горят.

Я позвонила Лешке, чтобы только услышать голос мужа. Поговорила с ним о всякой ерунде, пообещала сварить его любимый борщ, погоревала на тему того, что на командировки мы не рассчитывали, особенно сейчас, перед Новым годом.

— Региш, за них оплата больше, — попытался успокоить супруг, я поморщилась только, благо моего лица он не видел, — купим тебе шубу новую. И телефон, какой хочешь.

— Да не нужны они мне, я тебя дома видеть хочу, — продолжать не стала, чтобы нервы человеку не мотать, он и так далеко, а тут ещё я ною.

Заказала продукты на дом, а сама то и дело в окно поглядывала. Фигуру Ланских заметила сразу, и хоть тачку он припарковал так по- дурацки, что отсюда ее было сложно разглядеть, его появление незамеченным не осталось.

Машину он завел, сел внутрь, а я на него из-за занавески поглядывала. Отсюда лица толком не разглядеть, но казалось, что он смотрит на меня через весь двор и видит.

Внутри ёкнуло, заныло. Я своей реакции сама смутилась, как ошпаренная от окна отпрыгнула, воду включила на кухне. Перемыла чашки, лишь бы обратно не идти, не пялиться. Вытирала их долго, до скрипучей сухости, потом в шкаф убрала.

А когда к окну снова бросилась, не выдержав, машины уже не было.

Уехал.

А меня накрыло. Я на стул плюхнулась, губы кусала, в окно таращилась на свое отражение. Темнеть уже начало, в соседних окнах свет зажигался, а я долго в сумерках сидела, размышляя.

И об утреннем инциденте, и о чужом назойливом интересе.

Тревожный чемодан у меня собран. Можно в любой момент взять и уехать, отложенных денег на первое время бы хватило, если затянуть потуже пояса. От кочевой жизни за последние пять лет я, конечно, отвыкла, но если не останется выбора…

И уезжать придется без Лёши. От этой мысли тоже горько стало. Я поначалу, когда с ним познакомилась, всерьез не воспринимала. Он казался мне отличным вариантом, чтобы сменить фамилию и документы заодно, и влюбить его в себя труда не составило. Он такой наивный и недалёкий был, без родственников лишних, а главное, не на виду.

Взамен я стала для идеальной женой, и сама не заметила, как втянулась. За его внимание и заботу хотелось платить благодарностью, меня более чем устраивала такая жизнь, мы даже в ипотеку влезть решили. Все потому, что планы на будущее стали далеко идущими, расслабленными. А теперь…

"Брось, это просто совпадение, — уговаривала я себя, — прохожий просто похож, а меня и вовсе не узнать. Столько лет прошло, столько километров нас разделяют, о той истории давно все забыли".

Я открыла телефон, порылась, открывая старую почту. В одном из писем — простой снимок, сделанный на старую камеры, качество среднее, но лица разглядеть можно.