Выпроводив кучера, я сняла с себя украшения и вытащила все шпильки из причёски, позволяя им свободно рассыпаться по спине. Устала. Очень. Но дела сами себя не сделают, поэтому, проверив спящую Кэлиону, дошла до мастера Хоупа, чтобы просмотреть чертежи с внесёнными в них правками и услышать краткий отчёт о проделанной работе, чтобы скорректировать свои планы. Учитывая предстоящие расходы, придётся чуть раньше заняться восстановлением старых навыков.

Забрав с собой копии, вернулась в спальню и расположилась за столом. Меня интересовал первый этаж. Если в первую очередь отремонтировать все помещения, располагающиеся по правой стороне от центрального входа, то оборудование нужно закупать уже сейчас. А ещё стоит заняться террасой в ближайшее время. Пока ремонт не закончится, эксперименты с подбором красителей лучше всего будет проводить при естественном освещении. Записка для мастера Хоупа с пожеланиями и уточнениями вышла довольно-таки объёмной. Зато так ему будет проще скорректировать свои действия.

– Где я?

Я отложила все бумаги в сторону и поспешила к Кэлионе. Присев на край кровати, успела лёгким касанием к плечу опуститься обратно на подушки. – Кэлиона, вы меня помните? Я вчера к вам подходила возле кондитерской. Моё имя Этель Айвори, и сейчас вы находитесь у меня дома.

Девушка явно меня узнала, судя по расширившимся зрачкам: – Но как я тут оказалась? И почему здесь?

– Вы потеряли сознание посреди улицы, а до моего дома было ехать ближе всего. Не буду врать, что оказалась там случайно. Меня обеспокоило ваше вчерашнее состояние, и я хотела убедиться, что с вами всё в порядке. Как видите, успела вовремя: у вас открылось кровотечение, и, к счастью, врач подоспел вовремя. Но ещё несколько дней вам необходимо пробыть в постели, если не хотите растерять остатки своего здоровья.

Кэлиона нервно теребила край одеяла, слушая мой рассказ. Вываливать на неё сразу всё, что случилось за прошедшие сутки, я не торопилась: такую информацию лучше подавать дозированно, чтобы сразу не получить нервный срыв. Кто знает, как на самом деле она относится к брату, и были ли услышанные мной в бреду мысли лично её, или Кэлиона попросту пересказывала внушённые ей?

– Я не могу, госпожа Айвори, ведь тогда потеряю работу... На меня и так, наверное, уже неустойку повесили. Мне нельзя остаться без работы, я одна же в семье работаю. И брат будет злиться. Я и так дома не ночевала.

Значит, Лоу ещё и не работает! У меня от негодования даже ногти в ладони впились почти до крови. Ублюдок. Хорошо устроился, сев на шею сестре и свесив ножки! Успокоив занимавшееся в душе пламя, я внимательно посмотрела на Кэлиону: – Вы действительно хотите вернуться к брату после всего того, что он с вами сделал?

Девушка вздрогнула и подняла на меня обречённый взгляд: – Вы всё знаете?

Я кивнула, но говорить ничего не стала

– В таком случае вы должны понимать, что выбора у меня нет: Лоу всё равно найдёт и станет только хуже. Я должна вернуться домой, и как можно скорее.

– Выбор всегда есть. Неужели ты не хочешь попробовать изменить свою жизнь? Он же рано или поздно тебя убьёт. Уже почти убил.

Кэлиона опустила глаза и тяжело вздохнула: – Я пыталась. Даже нашла съёмное жильё и сменила работу. Но дружки Лоу выследили меня, и он окончательно озверел.

А вот это уже хорошая новость. Значит, Кэлиона не безнадёжна и не созависима психологически от брата настолько, что попросту не сможет принять другую жизнь. Сможет! И я ей в этом помогу.

– Кэлиона, я хочу предложить вам работу у меня, а также предоставить жильё и питание. Ближайшие три недели Лоу точно не сможет до вас добраться, а потом, думаю, ещё пару лет точно. Год, как минимум. Если кто-то из его, как вы выразились – дружков, найдёт вас, то заплатить им или передать деньги точно не сможете по причине их отсутствия. Считайте, что отрабатываете своё пребывание в моём доме и услуги врача по вашему исцелению. В конце концов, не так уж это будет далеко от истины. По поводу неустойки: этот вопрос я совершенно случайно уладила сегодня с господином Блостом. К вам у него претензий нет. Итак... Вы согласны?

К счастью, несмотря на всю свою зашуганность и страх перед братом, стремление к жизни перевесило чашу весов, и Кэлиона согласилась на все мои условия. Даже готова была сразу подписать договор, вот только я не позволила. На первое время мне достаточно было её устного согласия. Зато уже через час после разговора с девушкой, Эрв отнёс заявление на Лоу в полицейский участок. Пришлось, правда, попросить Лилиану и одного из мастеров засвидетельствовать, что Кэлиона была в здравом уме и доброй памяти, а неровный почерк является следствием полученных травм. Против такого железобетонного аргумента сложно будет что-то противопоставить, а оспорить заявление в суде просто невозможно.

После того как все формальности были улажены, я дала Кэлионе очередную порцию лекарств и вернулась к своим заметкам. Раз с Ларри всё в порядке, значит, уже завтра можно будет съездить на склады и присмотреть оборудование. Помимо основного, я планировала приобрести компактный холодильник и печку-духовку, которые можно использовать для восстановления навыков. Такие легко можно переносить из одного помещения в другое, не создавая проблем ремонтникам и Лилиане. Несмотря на то что прожила здесь более десятка лет, а привычку подорваться среди ночи, чтобы опробовать на практике какую-нибудь свою идею, сохранила. Конечно, это бывало редко, но тем не менее. Ещё мне понадобятся инструменты, посуда, несколько вращающихся тортовниц, запас подложек, формы, трафареты и выемки. Но самым важным для меня были всё-таки продукты. Достаточно взять какой-нибудь ингредиент более низкого качества, и всё. Считай, что вся работа загублена. После того как люди привыкли к ярким вкусовым оттенкам, достигаемым благодаря магусву, сэкономить на продуктах было недопустимо.

Таким образом, в списке дел появился визит на рынок и в бакалейную лавку. Всего в Рортане было четыре рыночные площади. На северную и восточную тратить своё время было бессмысленно: туда свозили остатки поставщики «высокородных домов» после того, как большую часть своего товара передавали заказчикам. От хвастовства громкими фамилиями не было никакого толка: количества продуктов было достаточно для того, чтобы приготовить пищу для одной семьи на день, но не для обеспечения кондитерской. Тех же яиц потребуется во много раз больше. Не говоря уже о муке, сливках, молоке и масле. Я достала старую потрёпанную тетрадь, в которую перенесла все свои записи из своего рецептника со времён учёбы в колледже. По правилам все личные вещи попаданок и попаданцев обязаны быть уничтожены, особенно записи. Бесполезно было объяснять и доказывать, что там просто рецепты бисквитов и кремов. Инквизиторы всё равно считали, что там чуть ли не инструкция по сборке атомной бомбы в домашних условиях. Хорошо, что Эдвард пошёл навстречу, предложив свою помощь, когда у меня случилась истерика. На тот момент рецептник для меня был самой дорогой вещью, несмотря на страх перед инквизицией. Я диктовала, Эдвард показывал, как пишется то или иное слово, я переписывала, не понимая ровным счётом ничего из того, что вывожу перьевой ручкой. Потом уже стало попроще, когда встречались знакомые слова, вроде тех же ингредиентов, повторяющихся раз за разом. Но то экстренное конспектирование до сих пор вспоминаю с содроганием. А если учесть, что части терминов Эдвард не знал и пытался интерпретировать... Мне действительно придётся восстанавливать по памяти часть процессов.

***

До отхода ко сну мне даже удалось накормить Кэлиону несколько раз, помня наставления доктора Ройса, что пока следует ограничиться небольшими, но частыми порциями чего-нибудь лёгкого. Честно говоря, после такого бурного дня самой в рот ничего не лезло. А так на двоих похлюпали куриным бульончиком с травами и картофельное пюре с паровой котлеткой умяли. Эта ночь прошла намного спокойнее предыдущей. С Кэли, как она сама попросила себя называть, потихоньку удалось найти общий язык и договориться о том, что в первую очередь все её заботы будут заключаться в способствовании выздоровлению, а потом уже буду подключать её к работе. Мастер Хоуп принял все мои заметки и внёс свои коррективы, которые уже в ближайшее время позволят мне заняться некогда любимым делом.