Перебирая в памяти все события, произошедшие за последний год, я с удовлетворением отметила, что моё желание дарить людям счастье, исполнилось. Сколько моих знакомых и друзей научились радоваться жизни и выстраивать её, несмотря на все догмы, которые им внушали родственники и общество... Теперь в пасмурном Рортане я всё чаще встречала улыбающихся на улице людей, а в кондитерской жизнь кипела ещё сильнее, чем до пожара.

На восстановление ушло чуть более трёх месяцев, но денег, собранных всем, кто хотел помочь, полученных от страховой и фирмы-поставщика, а также Его Величества, хватило с лихвой. Поэтому всё, что удалось выручить с продажи земли под сгоревшим домом Блоста, кондитерской и складов, согласно закону Ангерта о порче чужого имущества, присудили нам с Марией-Софи в равных долях, но я свою перевела на её счёт. Да, мы обе были пострадавшими в результате действий этого мерзавца, но она слишком долго выносила его придирки, рукоприкладство и моральные унижения, так что не считаю своё решение опрометчивым. Сам же Блост был приговорён к заключению в подземельях сроком на три года, а потом должен отправиться на рудники. Даже не знаю, что хуже: первая часть наказания, или вторая, ибо тёмная камера-одиночка способна свести с ума кого угодно, просто конкретно этому узнику такого «счастья» не позволят.

С неба начал накрапывать мелкий, противный дождик, но на душе у меня было светло и радостно. Через пару часов должен был вернуться со службы Томас, и мы вместе собирались провести этот вечер вдвоём. Так уж вышло, что главный инквизитор Рортана бывал у себя дома гораздо реже, чем во флигеле. Нет, его трудоголизм никуда не делся, равно как и мой, поэтому, чем возвращаться в пустые постели, мы предпочитали хотя бы часть вечера или ночи посвятить друг другу. Тем более что от здания инквизиции до Говернской аллеи было гораздо ближе, чем до Реарнской улицы. В любом случае мы заранее договорились, что даже после свадьбы оставаться во флигеле не будет считаться зазорным, если оба закончим работу гораздо позже, чем рассчитывали. Зато больше шансов будет избежать встречи с родителями Томаса, пытающимися наладить отношения с сыном.

Нет, речь не идёт о простых человеческих желаниях примириться с сыном, так как всё-таки одна семья и тому подобное. Узнав, что Томас сделал мне предложение, его отец орал так, что даже тихая Люсиль быстро собрала чемоданы и переехала к брату. По мнению герцога Доунстоунского его сын окончательно сошёл с ума и опозорил семью, выбрав неподходящую по статусу их роду девушку из высшего света, а вдову, и к тому же иномирянку! На что Томас молча достал королевский указ о присвоении ему титула герцога Растен и заявил, что это отец позорит своим поведением свой род, а не он, добившийся признания своим умом и трудом, а не заслугами предков. Так что старшие Кеннеты быстро сменили гнев на милость и всячески пытались упрочить своё положение, показав всем, какого сына воспитали. Вот только ещё больше оттолкнули от себя и Томаса, и Люсиль. А грозного главного инквизитора Рортана в обществе стали уважать ещё больше, но только мы с его сестрой знали, каков он на самом деле и на что способен ради любимых женщин.

Из своих мыслей меня выдернул хамоватый голос, раздавшийся рядом: – Эй, красотка! Далеко собралась?

Внезапно дорогу мне преградили двое, вынырнувшие из подворотни. Ещё пара приближалась со стороны спины.

Я остановилась, краем глаза оценивая окружающую обстановку. К несчастью, из-за надвигающейся непогоды людей на улице не было. Но не моему, а тех, кто решил напасть на якобы беззащитную женщину. Геройствовать я не собиралась, как и расслабляться.

– Ты гляди, молчит. Наверное, думает, что сейчас откуда ни возьмись выскочит её женишок и спасёт! Только он очень занят в совершенно противоположном конце Рортана, какая досада... Хватайте её и увозите. Нам ещё её прекрасную головку сторговывать на Ханемана.

А вот и горячий «привет» со службы Томаса. У меня скоро зубы скрипеть будут при звуках фамилии этого предприимчивого мага, опутавшего своими преступными сетями самые крупные города Ангерта. Получается, что, не добравшись до главного инквизитора Рортана другими способами, они решились на моё похищение. Томас предлагал приставить ко мне охрану, но идея быстро провалилась, так как оставшиеся члены банды надолго залегли на дно. Почти на год. Время от времени приходили донесения, что их видели то тут, то там, но напасть на их след не получалось.

Покрутив на руке браслет из белого золота с крупным змеевиком овальной формы, я внутренне подобралась, прикидывая расстояние до жилых домов, и как только бандиты перешли в наступление, быстро окружила себя и их огненным кольцом, а затем уже их от себя вторым. Этакий подшипник получился в итоге. Но если бы банда Ханемана не состояла полностью из магов, Томас не занялся бы этим делом лично. Поэтому пришлось хорошенько покрутиться на месте, отбиваясь от летящих в меня атакующих ударов всех четырёх стихий. На моей стороне было преимущество в виде неожиданного применения магии. Кто заподозрит в хозяйке кондитерской одарённую? А о моём даре знали немногие. Как бы мне ни хотелось причинять боль нападавшим, но пришлось каждого из них завернуть в огненный кокон, начавший пожирать «свою начинку». Отвлёкшиеся на спасение своих жизней негодяи были отброшены почти в центр улицы, чтобы избежать возгораний от охваченных огнём тел.

Внезапно воздушный маг упал на мостовую и замер, словно парализованный, затем настал черёд водного. Оставшихся двоих просто снесло мощным потоком пламени, а когда оно погасло, оставив неподвижные тела, ко мне подскочил Томас, убрав заодно и все мои барьеры. – Цела?

– Как видишь. Спасибо за подаренный браслет с отсутствием световых сигналов во время использования.

– Я как услышал, сразу сюда помчался,хорошо, что ты сказала, куда собираешься. Слушай, Этель, а какой у тебя всё-таки уровень?

Я усмехнулась, так как настоящий уровень своего дара знает лишь сам маг, его учитель и способен узнать инквизитор, используя специальный артефакт. Любой посторонний может лишь примерно догадываться, в районе каких значений находится сила противника по тем приёмам, который тот использует. – Девятнадцатый. А у тебя, любимый?

Томас восхищённо выдохнул: – Двадцать первый.

– И это просто замечательно,ведь мужчина должен быть сильнее своей женщины, чтобы защищать её.

– Что бы ни случилось, буду защищать всегда!

– Госпожа герцогиня!

– Госпожа главный кондитер! Какие у вас новости? – мы с Марией-Софи обнялись, а затем уселись за стол, на который я выкладывала фигурную карамель.

– Не ёрничайте, Ваша Светлость, сейчас госпожа старшая управляющая ещё подъехать должна. Новости? Да какие могут быть новости кроме одной: я точно прибью Бернарда!

Я скептически посмотрела на подругу, всю красную от возмущения:– Ты сама первая начала. На твоём месте я бы не стала торопиться по отношению к Бернарду. Пусть вначале как следует отточит своё мастерство, потом с гордым видом покинет «Тихую гавань» и откроет свою кондитерскую, став нам достойным конкурентом. У него как раз имеется управленческая жилка, в отличие от тебя. А что может быть лучше здоровой конкуренции, чтобы не сидеть на месте, а продолжать двигаться вперёд? Ты же знаешь, каким бы несносным ни был характер Бернарда, на подлость он не способен, и история с Блостом не повторится. Сама ведь понимаешь, что парень талантлив. Алмаз, который нужно огранить, а оправу он уже сам знает, какую хочет иметь.

При упоминании имени бывшего мужа Мария-Софи вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Её второй брак оказался намного удачнее первого, и она даже смогла родить сына, несмотря на категорические утверждения врачей, что возраст уже не позволит. Но любовь, забота и магический дар, пусть и слабый, внесли свою лепту.

За прошедшие двенадцать лет много чего произошло. Через три года после пожара в кондитерской мы открыли вторую – ту самую «Тихую гавань», расположенную неподалёку от порта с видом на залив и огромным аквариумом вместо одной из стен, а ещё через четыре – «Весну», в которой мелкие вьющиеся растения, разросшиеся не без содействия Глории, приехавшей как-то погостить, создают ощущение, словно находишься внутри беседки. Хозяйкой всех трёх кондитерских являлась я, а так как Мария-Софи действительно не имела управленческой хватки, подменяла меня во время первого «декрета», а после моего окончательного выхода из него, ушла главным кондитером в «Тихую гавань». Вместе с ней мы выучили нескольких первоклассных кондитеров, по праву занявших свои места в каждой из трёх кондитерских, поэтому проблем с моей частичной занятостью не возникло ни разу.