И тут я поймала себя на мысли: а почему меня вообще так зацепил главный инквизитор? Мне до него совершенно нет никакого дела, впрочем, как и ему до меня. Все недоразумения разрешились, больше, надеюсь, мы с ним не пересечёмся. Экипаж как раз подъехал к дверям кондитерской, я расплатилась с извозчиком, а затем скрылась внутри здания. Мне понадобилось не так много времени, чтобы подняться в мансарду и увидеть, как следовавший за мной всю дорогу от инквизиции до дома экипаж скрылся за домами.

Тяжело вздохнув, ушла переодеваться. Вся ночь насмарку! Я-то планировала часа четыре поспать, а потом заняться работой. В итоге ни сна, ни отдыха, одни сплошные нервы. Придётся в первую очередь заняться двумя тортами на заказ, а потом уже всем остальным. Придётся попросить Кэлиону, чтобы меня днём хотя бы часа три не беспокоили. Этого, несомненно, мало для полноценного отдыха, но я уже привыкла. Повара-кондитера в качестве помощницы я уже пробовала искать, но всё не то. Слишком привыкли к стандартам и не хотят учиться новому, а мне не нужен тот, кто испуганно округляет глаза, сталкиваясь с тем, с чем ранее не имел дел. О чём может идти речь, когда использование специального пульверизатора, правда, доработанного по моей просьбе мастером, повергло в шок двоих претенденток? А я всего-то показала, как наносить велюровое покрытие!

Ладно, надеюсь, что удача мне ещё улыбнётся. Пока что стоит принять душ, а потом приступить к заказам, после чего поприветствовать очередной непростой рабочий день.

Обычно отправителей анонимок не ищут: исключение – если дело касается подготовки переворота с целью захвата власти, но мне стало любопытно после того, как Этель Айвори бросила фразу, что это не первая жалоба на её заведение, поэтому воспользовавшись служебным положением, наведался в ближайший полицейский участок. Результаты визита немало удивили: количество жалоб просто зашкаливало все разумные пределы. Большая часть была настолько мелочной, что даже смешно было читать, однако по каждой из них были взяты разъяснения и даже приложены копии разрешений, позволяющих производить некоторые виды работ, а также продавать соответствующую профилю заведения продукцию. Одна жалоба на то, что в тортах используются отличные от традиционных покрытий, чего стоила! Но после претензии, что госпожа Айвори обрушивает рынок, создавая нездоровую конкуренцию, отказавшись от применения магусва в своих пирожных, смеяться уже не хотелось.

Я запомнил образцы почерков всех жалобщиков, жалея, что не догадался прихватить с собой анонимку, чтобы сразу сравнить на месте. Пришлось на другой день выкроить время, чтобы снова посетить участок. Вычислить анонима не составило труда, хотя он и пытался изменить почерк с помощью специального артефакта, вот только на таких вещах экономить не стоит, иначе результат расстроит. Афишировать свой интерес к делу Этель Айвори мне не хотелось, но пришлось всё-таки внять мольбам начальника полицейского участка, замучившегося уже отписываться по каждой жалобе, урезонить хотя бы часть недоброжелателей кондитерской. Не оставалось ничего иного, как вызвать анонима в свой кабинет.

Я думал, что всё обойдётся простой беседой, но в итоге пришлось выписать предписание на уплату штрафа, чтобы более ни инквизицию, ни полицию не беспокоили своими выдумками, отвлекая от более важных дел, связанных с обеспечением безопасности Рортана. Вообще, после этой встречи осталось какое-то мерзкое послевкусие, словно наелся тех самых пирожных с магусвом до отвала, а не с человеком пообщался. Хотя назвать анонима столь пафосно было явно ошибкой. Слизняк. Мерзкий, склизкий и наносящий вред. В конечном счёте я закрыл дело об анонимке, указав все подробности и добавив от себя сноску, что попытка очернить Этель Айвори была неоднократной и исключительно на фоне личной неприязни, а также банальной зависти. Если когда-нибудь что-то подобное повторится, то занимающийся расследованием инспектор обязательно наткнётся и на это дело, сделает соответствующие выводы.

Поручив секретарю сдать дело в архив, я надел цилиндр и, прихватив трость, отправился в кондитерскую. Помню, как нервничала Этель Айвори, оказавшись в кабинете, поэтому решил лично уведомить её о завершении расследования, чтобы окончательно успокоить. Пусть в душе она не приняла мои извинения, но хотелось всё-таки как-то реабилитироваться перед ней. Дорога до кондитерской была мне известна, а вот внутри заведения ни разу не был. Когда до дома номер три по Говернской аллее оставалось проехать всего половину квартала, я остановил извозчика и вышел на тротуар, решив, что переговорить с Этель Айвори лучше будет без посторонних, не привлекая внимание. Поэтому, прикрывшись чарами невидимости, незаметно дошёл до дверей кондитерской, чтобы войти следом за очередным посетителем. Оказавшись внутри, я отошёл в сторону, чтобы не выдать своего присутствия, когда на меня случайно кто-то налетит. В кондитерской мне понравилось: мило, даже уютно, без лишней вычурности или помпезности. В общем, чувствовался вкус хозяйки.

Покрутив головой по сторонам, Этель Айвори не увидел, хотя в прошлый раз она стояла за кассой вместе с помощницей. Пока прикидывал, где находится кабинет владелицы кондитерской, помощь пришла откуда не ждали. Одна из официанток подошла к прилавку и поинтересовалась, где сейчас госпожа Айвори.

– Она меня предупредила, что будет на веранде, – ответила помощница, протягивая клиенту его покупку.

– В таком случае не буду её отвлекать, она любит, чтобы её не беспокоили, когда она там, – кивнула официантка и поспешила к только что вошедшим посетителям.

Прекрасно, что Этель Айвори сейчас одна – то, что нужно! Так как снаружи кондитерской никаких летних пристроек я не видел, то предположил, что веранда находится во внутреннем двое. Безошибочно угадав направление, бесшумно двинулся в направлении видневшегося коридора. Двери, двери, двери... Одни сплошные закрытые двери, за которыми явно находились подсобные помещения. Осторожно приоткрыв последнюю, оказался во дворе. Под огромными зонтиками, призванных защитить посетителей кондитерской от палящих лучей солнца или внезапно нагрянувшего дождя, сейчас никого не было. Обернувшись, я увидел веранду, которую искал, но замер, не в силах сделать шаг от увиденного.

Я до последнего не верил, что Этель Айвори действительно сама готовит свои шедевры. Да, она сказала, что в своём мире была кондитером, но в личном деле об этом не было ни слова упомянуто. Сейчас же наблюдал, женскую фигуру, облачённую с необычное белое платье, быстро, но вместе с тем достаточно плавно перемещающуюся между столом и небольшой плитой. Я смотрел через стеклянные двери, выходящие во внутренний дворик , как Этель Айвори пританцовывает на месте с ковшиком в руке. Девушка, да, именно девушка, потому что женщиной назвать её у меня язык не поворачивался, тем более – вдовой, что-то напевала, судя по тому, как шевелились её губы. Поливая странной разноцветной субстанцией пирожные, которая, застывая, становилась блестящей, словно глянцевой. А ещё цвет был очень необычным: словно закатное предгрозовое небо. Этель Айвори отставила ковшик в сторону и повела плечами, плавными движениями рук, дополняя свой танец. Взметнувшиеся при кружении юбки немного приоткрыли стройные ножки чуть выше щиколоток, обтянутые светлыми чулками с вышитыми по бокам зелёными веточками. Но вот песня закончилась, девушка замерла на месте, а затем распахнула двери: – Господин главный инквизитор, если вас снова интересуют какие-либо мои ответы на ваши вопросы, то не стоило тайком подглядывать, достаточно было постучаться, и я бы вас впустила. Если уж решили проследить, то напрасно: ничем противозаконным я не занимаюсь.

– Но как вы меня обнаружили? Я ведь...

– Да-да, прикрылись маскировочными чарами. Но сложно не почувствовать чей-то взгляд, продолжительное время обращённый на твою персону.

Её ответ немало меня озадачил: – Значит, вы меня заметили ещё раньше? Тогда почему сразу не позвали? Специально красовались?