В этот самый момент на площадку рядом с лучницей прыгнула третья тварь. Когда Шанти увидела исходящую слюной пасть прямо перед своим носом она, не помня себя от ужаса, спрыгнула со стены наружу, приземлившись рядом с одним из врагов, к счастью человеком. Парень был до смерти напуган, но попытался ее схватить. Девушка не поняла, как в ее руках оказался кинжал, на который и налетел бедолага с удивленным выражением лица.

Во дворе вспомнивший первую схватку маг выпустил в оборотня струю холода, отчего морда твари превратилась в лед. Павел подскочил чтобы добить чудовище, но упавшая сверху тень сбила его с ног. Рыцарь елозил на земле закрываясь щитом, а навалившийся оборотень пытался добраться до человека. В следующий миг, оставив одетого в доспехи рыцаря, он сделал длинный прыжок и вцепился в лодыжку великана, от чего тот упал, выронив меч. Кинувшийся на помощь Балмор несколько раз воткнул клинок в бок оборотня, но тот и не думал отступить. Разъяренный Миша кулаком ударил уродливую тварь по голове, после чего, обхватив морду, загнал большие пальцы в глазницы. Тварь громко взвыла, отпуская добычу, а схвативший меч великан одним ударом рассек ее пополам.

Спустя минуту защищающиеся поняли, что все закончилось. Они выжили.

Кроме рваной раны на ноге Миши, у лорда оказалась куча порезов, с которыми Дима возился около двух часов. Ко всему прочему на Балмора навалилась слабость и его начало трясти. По словам лорда, такой была расплата за выпитое снадобье, позволившее ему двигаться и сражаться быстрее. Впрочем, от пережитого плохо было всем. Диму несколько раз рвало, пока он с трясущимися руками занимался ранами.

С рассветом поле битвы показалось во всей красе. Друзья внимательно осмотрели развалины, в которых валялись изрубленные тела. Все оборотни, кроме того, которому отрубили голову, превратились обратно в людей. Рассматривая со стороны тело бывшего помощника дознавателя, Дима отметил, что местные оборотни совершенно не похожи на волков, скорее они похожи на уродливых обезьян. У отрубленной головы оказались мощные, вытянутые вперед челюсти, низкий лоб и уши с острыми кончиками.

Само поле боя напоминало скорее бойню: все вокруг было забрызгано кровью, а там, где бушевал направляемый Максимом огонь, лежали обугленные тела. В воздухе смешались запах крови и паленого мяса, от чего Диму не переставая мутило, но желудок, к счастью, был давно пуст.

Осмотрев тела, они поняли почему схватка прекратилась. Оборотнем, который напал на Мишу, оказался сам Малрок. Нижняя половина отрубленного тела осталась в измененном виде, а к верхней вернулся человеческий облик. На шее начальника стражи обнаружился интересный предмет. Ошейник, похожий на собачий, с довольно крупным рубином.

– А Малрок оказался не так–то прост, – пробормотал Балмор, пока друзья рассматривали ошейник с рубином.

– Думаю, у этой собаки был хозяин, – заключил Максим, рассматривая рубин поближе.

– Надо отправить его Сайлару на изучение, – лорд забрал ошейник и спрятал в свою сумку.

Затащив тело Орбана на площадку, друзья накрыли его плащом. Хоронить погибших не было ни времени, ни желания. Лорд заверил – когда он отправит вести Сайлару, к башне приедут люди, которые со всем разберутся.

Самым грустным оказалось то, что отступившие враги увели лошадей. У развалин, где друзья их оставили, валялась разбросанная одежда обернувшихся тварей.

Выбрав направление, отряд двинулся в сторону дороги, к перевернутому экипажу где выяснилось, что и тут успели похозяйничать нападавшие.

Вымотанный Дима нашел среди разбросанных вещей подходящее платье и отошел переодеться. Второе чистое платье он запихал в свою сумку. После кровавой схватки невыносимо хотелось пить и умыться. От запекшейся крови длинные волосы превратились в паклю, а шея постоянно чесалась.

Измученные, не выспавшиеся и голодные, они пешком побрели по дороге в ближайший городок, куда добрались только к вечеру.

Хозяин местной гостиницы встретил их с недоверием, но лорд кинул несколько монет и рассказал выдуманную историю о напавших бандитах. Весь день друзья отдыхали, приводя себя в порядок, в то время как Балмор решал свои дела государственной важности. Вернувшись под вечер, он объявил, что им придется задержаться на пару дней, дождаться королевского мага. Все единогласно решили воспользоваться моментом, сходив в местную баню.

После бани и ужина разморенный Дима отправился к себе, намереваясь выспаться. От свежих впечатлений всю прошлую ночь снились кошмары, и он надеялся, что в эту ночь повезет больше.

Не повезло. Диме опять снился лес, по которому за ним гонялись друзья, ставшие оборотнями. Он бежал в женском теле и постоянно путался в подоле платья. Бежал сжимая в руке кинжал, смешной и неуместный против тварей, дышащих в спину. Пробираясь через ночной, затянутый туманом лес, Дима вспомнил, что Мишу укусил оборотень, а значит тот должен сам превратиться в оборотня. Наконец бывшие друзья окружили его, отрезав все пути к отступлению.

– Ты осталась последняя, – облизнулась тварь, бывшая, когда–то Михаилом, протягивая лапы с огромными когтями.

У Дмитрия от ужаса перехватило дыхание, не в силах что–либо сделать он попытался выдавить из себя: «нет!», после чего проснулся и подскочил в постели. Из–за кошмара дыхание сбилось, захотелось на свежий воздух, отдышаться, прийти в себя.

Он оделся и тихонько вышел в коридор, намереваясь пойти во двор гостиницы. Проходя мимо комнаты, в которой остановились Миша с рыцарем, Дима прижался ухом к двери, пытаясь что–нибудь услышать. Так ничего и не услышав, спустился по скрипнувшей лестнице и, минуя зал, вышел во двор под бездонное ночное небо.

На улице пахло осенью и этот несравнимый запах навевал умиротворение. Можно было представить, что находишься дома, прогуливаясь по вечернему осеннему парку. Мягкий свет одной из лун освещал постройки вокруг, придавая им загадочности. Дима вдохнул полной грудью и, подняв голову, посмотрел на звезды, пытаясь найти знакомые созвездия, как часто делал дома. Рисунок на небосводе был незнаком, но среди звезд выделялись несколько особенно ярких. Зачарованно рассматривая небо, Дима услышал приглушенный стон. Сначала он подумал, что показалось, но вскоре послышался еще один. Осторожно, стараясь не шуметь, он пошел на звук, который привел к небольшой постройке вроде сарая, в котором держали сено для лошадей.

Прокравшись через приоткрытые ворота внутрь, Дима уже отчетливо услышал женские стоны. Тихонько поднимаясь по лестнице, ведущей под крышу, он молился чтобы та не скрипнула. Наверху ему предстала следующая картина: на сене среди разбросанной одежды лежал спиной к выходу Максим, а сверху на нем сидела голая лучница. Она плавно двигала бедрами и явно наслаждалась процессом, с удовольствием стонала полуприкрыв глаза и улыбаясь магу той особенной женской улыбкой, какую Диме подарили единственный раз в жизни. Красивые, блестящие от пота груди мерно покачивались, притягивали взгляд, завораживали своим колыханием. Замерший Дима не мог отвести глаз от открывшегося действа. Он затаил дыхание и приоткрыв рот смотрел, не отрываясь, как эти двое наслаждаются жизнью. Казалось, он даже ощущает их запах смешавшийся с неповторимым ароматом сена.

Лучница, двигаясь на маге, заметила еще одного участника. Поймав его взгляд, она, похотливо улыбаясь облизнула губы, обхватила и сдвинула свои груди, приподняла их и вообще – постаралась всячески показать, как ей хорошо.

Дыхание Димы участилось, внизу живота заныло. Странные ощущения охватили тело, томя, как будто желая физической нагрузки. Его начало ощутимо потряхивать и он, с немалым удивлением понял, что ощущает дикое возбуждение, а потому поспешил ретироваться из амбара. Только на улице, в свежей прохладе осенней ночи, возбуждение медленно начало отпускать. Выругавшись, Дима направился к себе, злой на весь белый свет.

На обратной дороге в полутемном обеденном зале, у почти погасшего очага, за столом обнаружился Миша. Дима попытался незаметно прошмыгнуть, но услышал, как великан подзывает его. Присев за стол, он с недовольством отметил, что здоровяк опять потихоньку надирается местным аналогом вина.