– В чем ее обвиняют?

– Шпионаж, – коротко ответил Тарик, не меняя положения у стены.

– В мышеловке взяли?

– Да. В цеховом доме.

– Может просто дура?

– Да какая разница. Порядок есть порядок.

– Жалко. Красивая, – сказал мужчина, беря в руки кинжал и внимательно его рассматривая со всех сторон. Ковырнув кожу рукояти грязным ногтем, он осторожно понюхал клинок, не поднося близко к носу.

– Отравленный? – спросил равнодушно маг.

– Нет. Пасты нет. Если только проклятием крови, но это было бы слишком. Судя по коже, на рукояти, сделан в Пандере.

– Так она и правда шпионка?

– Не обязательно, – ответил мужчина, бывший по всей видимости местным следователем, откладывая кинжал и беря в руки перо. – Мало ли таких кинжалов ходит по империи. Больше совсем ничего не было?

– Только кинжал.

– Может олухи прикарманили?

– Один из олухов пойдет следом, тогда и спросите сами. Кроме кинжала ничего не было.

– Волосы, – коротко бросил следователь.

– Что с волосами? – не понял маг.

– Ее волосы собраны в прическу. Заколки тоже могут быть оружием, да и замки открывают неплохо.

Тарик не спеша одел перчатки и осмотрев густые волосы девушки, извлек заколку, от чего прическа рассыпалась. Поднеся заколку к глазам, мужчина повертел ее в руках, обнюхал, и обратился к следователю: – обычная заколка. Без острия и кромок.

– Имя? – спросил следователь, переходя к допросу.

– Диана, – с трудом выговорил Дима.

– Второе имя есть? Титул?

– Фархариен, – прикушенный язык распух и делал речь невнятной. Хуже того, у Димы не получалось выговорить нужное заклинание, чтобы подлечиться.

– Открой рот, – скомандовал следователь. Увидев язык, он кивнул своей догадке. – Вот ублюдки. Зачем жалом бить? Сопротивлялась?

– Да откуда я знаю. Когда нагрянул, они прикидывали как ее оприходовать.

– А могли они ее прихватить в городе и притащить в мышеловку?

– Вы следователь. Вот и выясните у них.

– Мда… Надо написать рапорт на их начальство.

– Это лишнее. Итак, трясутся. В колонии одного отправим, а второй пусть в казармах рассказывает.

– Ладно. Давай с ней заканчивать. Диана Фархариен, вы обвиняетесь в шпионаже. Наказание за шпионаж смерть. Указом императора, от четвертого месяца три тысячи сто пятьдесят второго года со дня Договора, вам даруется помилование. Вы направляетесь в колонии для труда во благо короны. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

– Фто? Какого хрена?! – взвился со своего места Дима. – Где фуд? Где мой атфокат.

– Ого… – удивился следователь, он же судья. – Смотри как птичка запела. Давай выводи ее.

Мастер Тарик подхватил девушку под локти и без лишних церемоний вывел в коридор, передав там страже.

– Давайте ее к остальным, – сказал маг, провожая золотистую голову печальным взглядом.

***

Стражники, не смотря на протесты и вялое сопротивление, волоком протащили обвиняемую коридорами и бросили в небольшом зале, оказавшемся общей камерой. В зале собралось человек двадцать бедолаг. В основном это были бродяги в воняющих обносках, несколько запуганных женщин и пара скользких на вид личностей.

На новую узницу внимание обратили не сразу. Отойдя в сторону, Дима сел у стены. Привалился спиной к грубой каменной кладке, причиняющей неудобства. Подобрав ноги и обняв колени, он осмотрел узников и сразу выделил опасную парочку, имевшую вид матерых разбойников. Тихонько, стараясь не привлекать внимание Дима попробовал выговорить заклинание, чтобы вылечить прикушенный язык. Наконец у него получилось. Настроение немного поднялось. По ощущениям, на дворе стоял глубокий вечер. Люди, попавшие в камеру, пытались устроиться поспать. Дима пытался последовать общему примеру, когда привели еще одного осужденного. Того самого парня, который порывался насиловать в цеховом доме. Он затравленно озирался, решая где устраиваться. У Димы сон как рукой сняло. Пришлось в полглаза следить за бывшим стражником, опасаясь очередных домогательств.

«Так. Мы хотели знать куда пропадают люди? – размышлял Дима, сидя на жестком полу. – Мы хотели знать, что происходит в академии? Я ближе всех к разгадке. Вот только решетки мешают. Может пригрозить императором и тогда отпустят? Не посмеют же они отправить в колонию мага жизни спасшего императора. Да и вообще. Какая колония? Где колония? Когда отправят? Может попробовать сбежать в дороге? А тут еще эти… Вот как теперь спать? Попробуй усни. Проснешься без штанов и с мужиком между ног. Хотя что им сон. Захотят нападут и так. Надо быть готовым. Как быть готовым? Может… накачать мышцы заклинанием? Язык то теперь работает. Наращу мышцы и хребты им голыми руками переломаю. Если выберусь, надо будет научиться делать все быстро. Раз! Два! И вот Халк с сиськами проламывает головы. Хотя нет. Быстро не получится. Есть еще стимулирующее заклинание. В доме эти двое напали внезапно. А тут... нашепчу и раскидаю как кегли. Главное, что–бы рот ничем не заткнули. Но… А ведь могут и заткнуть. Твою мать! Что делать–то?»

Тем временем, к Диме подошла женщина, загородив собой вид на опасную парочку. Дима, подняв глаза и посмотрел на нее снизу–вверх, с немым вопросом.

– Здравствуй, – сказала женщина, присаживаясь рядом.

– Добрый вечер.

– Меня Шайя зовут. Тебя как?

– Диана.

– Пойдем к нам, Диана, я тебя с девчонками познакомлю. Мы вместе сидим.

– Спасибо, мне и тут хорошо.

– А ты, наверное, думаешь, что мы сидим вместе потому, что нам так хорошо? Видишь вон тех в углу? Они тоже могут предложить посидеть вместе. Когда все уснут.

– Да, я поняла, – поднялся Дима. – Идемте.

Усадив его среди женщин, Шайя бросила взгляд в сторону бандитов. Они ухмылялись и, казалось, совсем не собирались спать. К ним уже подсел стражник, схвативший Диму. Спустя несколько минут они дружно хохотали, посматривая в сторону женщин.

В кругу тихо переговаривающихся женщин, к Диме пришло давно забытое чувство безопасности. Ближайшее будущее ограничивалось решетками, а случайные спутницы оказались пусть и слабой, но защитой от остальных обитателей большой камеры. Беспокоила только неопределенность. Она маячила на краю сознания, выматывая тревогой о будущем.

Дима осторожно разглядывал женщин. Он отметил, что одной из узниц явно нездоровилось. Накрытая старым дырявым плащом она периодически вздрагивала, а ее голова лежала на коленях подруги, по несчастью. На лбу изможденного лица виднелась испарина. Подруга, в видавшем виды изодранном платье, тихонько напевала больной колыбельную. Усталая и грустная, она мерно раскачивалась из стороны в сторону.

– Что с ней? – спросил Дима у Шайи.

Та с жалостью и сочувствием посмотрела на несчастную.

– Ее городовой пнул в живот. Поначалу вроде ничего, а теперь моча с кровью. Ей становится хуже.

– Здешний стражник?

– Нет, еще в Ладеке. Поймали с краюхой у пекарни.

– Хлеб воровала, – уточнил Дима.

– Да, – поморщилась Шайа. – Вот только…

– У нее маленький ребенок, – вступилась подруга несчастной, – кормить было нечем.

– А где отец ребенка?

– Нет отца.

– Разве воровать выход? – тихо спросил Дима, – Где она теперь, и где ее ребенок?

– А ты сама, за что сюда попала? – разозлилась Шайя. Она схватила руку Димы и повернув ладонями к себе. – Руки то у тебя, не рабочие. Ты из благородных? Думаешь, можешь осуждать ее? Выглядишь хорошо. Холеная. Проблем с хлебом и не видела поди. Есть чем заработать.

Диме стало стыдно за свои слова. Внутри себя, он признался, что и правда не задумывался чем будет питаться вечером. Ввиду обстоятельств, побег из дворца и вылазка к академии, выглядели невероятно глупым поступком.

– Как ее зовут? – спросил он у Шайи, раскаиваясь и желая помириться.

– Марта, – нехотя ответила женщина. Она все еще была раздражена, но слишком устала, чтобы тратить силы на конфликт.