Знаки отличаются друг от друга ясностью определения, строгостью фиксации, а также силой и долговечностью структурной формы, варьируя от знаков, обладающих крайней ригидностью, жесткостью и устойчивостью во времени, до таких знаков, чья структура настолько неуловима и лишена определенности (как с точки зрения единообразия, так и с точки зрения временной устойчивости), что они представляются едва ли не выходящими за пределы какого бы то ни было наблюдения и научного исследования. Тем не менее последние формы знаков, подобные мимолетным теням, возникая хоть на мгновение в стремительном потоке человеческого сознания или в изменчивых эмоциях толпы, являются реальными, значимыми и фундаментальными компонентами человеческого символизма. Образы, мелькающие в быстролетных грезах, смутные фантазии, спутанные остатки последнего ночного сновидения символически столь же реальны, в качестве индикаторов значений столь же точны и в качестве передатчиков чувств и представлений столь же значимы, как и тот символический механизм с его взаимозаменяемыми и заполняемыми вместилищами, который мы именуем календарем.
Интенсивность негативного или позитивного аффекта, разряжаемого в знаке, варьирует в зависимости от разных индивидов, социальных контекстов и уровней осознания. Для измерения степени его интенсивности могут быть использованы различные методы исследования, в том числе интервьюирование, проективные методики и шкалы установок.
Когда знаки наделяются значениями в контексте внутреннего мира индивида, вся символическая деятельность является приватной и скрытой. Когда значения вкладываются в знаки в контексте того внешнего мира, в котором индивид существует, «все» это протекает публично. Такие значения могут не принимать в расчет время, пространство и логические категории, поскольку они нелогичны, а их значимость зависит от социальных логик. Это значит, что их структура и конечная достоверность опираются на тот порядок, который обеспечивается социальной и видовой системами. Дискуссии по поводу Церкви и Христа, ее Жениха, используют символы и социальную логику, базирующуюся на структуре семьи и видовой жизни, которую она организует. Их допущения и выводы — это человеческие понимания, основанные на опыте, почерпнутом из этих контекстов.
Значения могут также пренебрегать категориями пространства и времени при помощи логических методов, когда атрибутируемое значимо прежде всего потому, что оно, насколько людям «известно», пребывает вне времени и пространства. Вечная природа Бога, принимаемая на веру вневременная и внепространственная природа красоты и истины, «экзистенция» некоторых философов находятся вне значений пространства и времени.
Проанализируем некоторые типы значимых актов, которые должен принимать в расчет аналитик, когда исследует наделение знаков значением в контекстах действия. Значение может быть направлено вовнутрь. Контекст, в котором может интерпретироваться слово «мать», неизбежно связан с мыслями о собственной матери; они могут быть наполнены чувствами боли, печали и вины. Либо направленность может быть внешней. Знак «мать» может интерпретироваться в публичном контексте и обозначать «мать Ф. Д. Р.»[283]
Если значение обладает местоположением в пространстве и времени, то полезно было бы использовать несколько аналитических типов. Наша культура делит время на прошлое, настоящее и будущее; пространство же оно делит на непосредственное здесь и местоположения все большей удаленности. В повседневной жизни эти два разделения комбинируются в такие значения, как «здесь и сейчас» и «где-то и когда-то».
Значения могут присваиваться знакам нелогически и использоваться в таких контекстах, где время и пространство в расчет не принимаются, а направленности вовнутрь и вовне смешаны [52b]. Многие фантазии, знаки сновидений и религиозные символы обладают именно таким характером [69а]. Внимание знакам может уделяться в контекстах, находящихся вне интерпретатора, которые наделяют означаемое значением «здесь и сейчас». Слова, жесты и прочие знаки при их употреблении частично или целиком обозначают непосредственный контекст действия. Джентльмен кланяется и целует руку даме в гостиной на официальном приеме. Менеджер, одетый в белую сорочку, галстук и деловой костюм, отдает распоряжения рабочему, одетому в замасленную спецовку. Бигги Малдун в Янки-Сити наносит мэру удар в челюсть прямо в кабинете Его Превосходительства в здании муниципалитета. Поцелуй, поклон, распоряжение, удар в челюсть — все это знаки, чьи значения следует искать в «здесь и сейчас» непосредственного контекста. Более широкая же их значимость локализована в других местах и временах.
Знаки могут символизировать такие контексты — и действовать в них, — где местоположение непосредственное, а время прошлое. Старый друг, появляющийся после двадцати лет отсутствия в той же самой гостиной, так же целующий женщине руку и отвешивающий поклон, как это было когда-то, пробуждает эмоции и воспоминания о романтических моментах далекого прошлого. Присутствие этих знаков в непосредственном контексте действия может побудить к вкладыванию в них значений, связанных с предположительными будущими событиями. Их интерпретатор может применить к ним значения, сопряженные со страхом, надеждами и ожиданиями чего-то такого, что должно здесь вот-вот произойти. Они означают нечто такое, что произойти должно, но чего пока еще нет. Муж, стоящий неподалеку, наблюдая реакцию жены на поклон и поцелуй, может представить в воображении будущие последствия, в то время как для обеих вовлеченных в действие персон эти знаки пробуждают воспоминания о прошлом.
Знаки могут символизировать (обозначать или выражать) какой-то другой пространственно-временной контекст — либо далеко удаленный и давно минувший, либо близкий и недавний. Взрослый человек находит письмо, написанное на чужом языке, датированное уже давно минувшим годом и подписанное его матерью. Он читает его и плачет. Контекст действия — здесь и сейчас, но значения пробуждают в памяти давно прошедшее время и далеко удаленное место. Наблюдаемое действие происходит здесь и сейчас, но атрибутируемое значение помещает знак в совершенно иной контекст.
Различие между этим примером иного времени и места и тем примером, в котором джентльмен приветствует даму, где присутствуют значения текущего местоположения, но прошедшего времени, — различие в степени. Если знак наполнил мужчину и женщину такими эмоциями, что оба они не сознают настоящего времени и места, а сознают лишь иное место в прошлом, то это будет аналогично ситуации с письмом. Однако значимость первого знакового события состоит в том, что прошлое связывается с настоящим в одном и том же непосредственном контексте, тогда как письмо «переносит» значение читающего в иные времена и иные места.
Аналитик наблюдает за тем, что происходит. Человек, уединившись, читает письмо и плачет. Знаки и непосредственные контексты действия значимы как таковые, но интерпретативный акт пробудил далекое прошлое, оставшееся далеко позади. С другой стороны, интерпретируемый знак может пробуждать ожидания, наделяющие значением что-то другое, завтрашнее. Ревность мужа, пока он наблюдает за знаковым обменом в ответ на поцелуй и поклон, может обостриться настолько сильно, а его фантазии достичь такой степени интенсивности, что он может вообразить будущую неверность своей жены.
Все упомянутые типы контекста или некоторые из них (впрочем, возможны и другие) могут быть совмещены друг с другом, и это было сделано в отчете о символах Янки-Сити, проявлявшихся в его наблюдаемой совокупности деятельностей. Атрибутируемые значения, насколько нам известно, могут быть направлены вовнутрь или вовне и могут в мгновение ока перенаправляться со «здесь и сейчас» на «где-то и когда-то», и наоборот. Любая из перечисленных внешних ситуаций может внутренне дублироваться пассивным индивидом, когда он погружается в мечтания, внутренние беседы с самим собой или какую-либо иную форму приватной умственной деятельности. Кроме того, значения «здесь и сейчас» фактически никогда не бывают полностью отделенными от воспоминаний о прошлом и от предвосхищений грядущего. А значения знаков, касающихся будущего или прошлого, никогда не могут — кроме как в целях анализа, — быть освобождены от значений настоящего. Знаки прошлого всегда подразумеваются в современных значениях. Иероглифы, рассказывающие нам о древнеегипетской династии, всегда подчинены ограничениям и силе сегодняшних значений. Знаки будущего не могут слишком далеко выходить за пределы тех настоящих и прошлых значений, на которых они базируются.
