– Есть, но они все женатые. Надо было привозить своего, мисс Белла. – Няня на секунду задумалась. – Вообще-то есть один новенький, и вроде холостой. – Но тут же она решительно покачала головой. – Нет, он тебе не понравится.

– Почему?

– У него на голове ни волосинки. – Няня жизнерадостно хихикнула. – Как говорится, белокур, как яичная скорлупа.

Няня оказалась права. Он явно не был мужчиной ее мечты, хотя у него было доброе, весьма подвижное лицо и прекрасные темные еврейские глаза. Все портила лысина. Загорелая, конопатая, как яйцо ржанки, с густой бахромой черных завитушек на затылке, в стиле отца Тука.[14]

Он беседовал с Гарри на широкой передней веранде.

Когда Изабелла спустилась к предобеденному коктейлю, она чувствовала себя превосходно. После горячей ванны ей удалось часок соснуть. На ней было обманчиво неброское голубое шелковое узкое платье с крайне рискованным декольте; этот коварный вырез и то, как платье облегало ее фигуру, тут же обратили на себя пристальное внимание всех присутствующих мужчин, вне зависимости от их семейного положения.

Она немедленно подошла к Гарри. Они не виделись уже несколько месяцев. «Мой большой плюшевый мишка». Она нежно поцеловала его.

Все еще обнимая ее одной рукой за талию, Гарри представил ей своего собеседника.

– Белла, это профессор Аарон Фридман. Аарон, это моя младшая сестренка, сенатор и доктор философии Изабелла Кортни.

– Да ладно тебе, Гарри! – смущенно запротестовала она при перечислении всех ее титулов и пожала Аарону Фридману руку. Та была изящной, но сильной, типичная рука пианиста или хирурга.

– Аарон у нас в научной командировке от Иерусалимского университета.

– О, я очень люблю Иерусалим, – вежливо сказала Изабелла. – И вообще я без ума от Израиля. Это такая интересная и захватывающая страна, она так погружена в свою историю и религию.

Она уделила ему еще минуту своего благосклонного внимания, а затем направилась в другой конец веранды в поисках отца. Она нашла его в окружении трех самых симпатичных замужних дам, которых он покорял своим остроумием.

– Мой замечательный папуля. – Она чмокнула его в щеку и заняла свое законное место рядом с ним, по-хозяйски взяв его под руку. Она отлично знала, какую эффектную пару они составляют. Как обычно, вокруг них сразу же собралась маленькая, но весьма изысканная компания.

Они потягивали шампанское, смеялись, болтали, кокетничали, а тем временем огненный закат уже бросил свой багровый отсвет на угрюмые холмы Кару и воспламенил облака у них над головой.

Один из мужчин мимоходом обронил:

– Я тут слушал радио, пока одевался. Насколько я понял, эфиопы заставили Хайле Селассие отречься от престола.

– Чертовы черномазые, все сплошь бандиты и головорезы, – отозвался другой. – Во время войны я был там с шестой дивизией – мы тащились по грешной земле, а Шаса гордо парил над нами в своем «Харрикейне»

Шаса дотронулся до черной глазной повязки.

– Тогда она называлась Абиссинией. Нас отправили туда, чтобы мы не спускали с них глаз, и будь я проклят, если я не оставил там один из своих.

Все рассмеялись, и кто-то заметил:

– Старина Хайле Селассие был, в сущности, отличным парнем. Интересно, что там будет теперь.

– Да то же, что и во всей Черной Африке – хаос, беспорядки, коммунизм, убийства, погромы, марксизм – весь джентльменский набор.

Все дружно закивали головами в знак согласия и тут же оставили эту тему, сосредоточив внимание на великолепии последних мгновений заката.

Ночь опустилась на землю столь же внезапно, как падает театральный занавес в самый разгар действия, и ночная прохлада моментально проникла сквозь их легкую одежду, заставив зябко поежиться. Обеденный гонг прозвучал секунда в секунду. Сантэн поднялась со своего места в конце веранды и провела всех присутствующих через балконную дверь в длинный обеденный зал, где пламя свечей играло на столовом серебре и хрустальных бокалах и полированное ореховое дерево излучало мягкий неяркий блеск, свойственный только драгоценной старинной мебели.

Изабелла отыскала на столе карточку со своим именем и взглянула на карточки по обе стороны от ее стула: Гарри и Аарон Фридман.

«Черт подери», – подумала она. Она уже заметила, что он не спускает с нее глаз с той самой минуты, как Гарри их представил. Совершенно естественно, что бабушка отвела ей место рядом с единственным одиноким мужчиной во всей их компании.

Аарон поспешил к ней, чтобы пододвинуть ей стул. Усевшись, она поставила перед собой задачу быть с ним милой и любезной. Вскоре она обнаружила, что он замечательный собеседник с весьма своеобразным чувством юмора, которое пришлось ей по душе. Она больше не обращала внимания на его лысину.

Гарри был всецело поглощен своей соседкой, но в какой-то момент он обернулся и наклонился через Изабеллу к Аарону.

– Кстати, Аарон, если тебе в самом деле так необходимо вернуться в Пелиндабу в понедельник вечером, я могу отвезти тебя на «лире».

Услыхав это название, столь небрежно упомянутое братом, Изабелла почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек. В Пелиндабе находился институт ядерной физики.

– Белла, с тобой все в порядке? – Гарри озабоченно смотрел на нее.

– Разумеется.

– У тебя сейчас было какое-то странное выражение лица.

– Не говори ерунды, Гарри. Тебе померещилось. – Но она напряженно думала все время, пока Гарри договаривался с Аароном. Когда брат вновь переключился на свою партнершу, она уже овладела собой.

– Я как-то забыла спросить, профессор, какой предмет вы преподаете.

– Почему бы вам не называть меня просто Аарон, доктор?

Она улыбнулась.

– Хорошо, но только если вы будете называть меня Изабеллой.

– Я физик, Изабелла, физик-ядерщик. Боюсь, что это очень скучная специальность.

– Вы несправедливы к себе, Аарон. – Она слегка дотронулась до его запястья. – Ваша наука – это наука будущего, как в военное, так и в мирное время.

Все еще касаясь его руки, она отвела плечо и как бы случайно наклонилась к нему, так что тонкий шелк вокруг ее декольте отвис, позволяя заглянуть под него. Лифчика на ней не было. Она заметила, как направление его взгляда изменилось, а глаза широко раскрылись, и поняла, что он смотрит на ее сосок. Она подарила ему еще две секунды созерцания, затем выпрямилась, положив конец представлению, и убрала пальцы с его запястья.

За эти две секунды с Аароном Фридманом произошла разительная перемена. Теперь он был полностью околдован.

– А где твоя жена, Аарон? – непринужденно спросила она.

– Мы с ней развелись почти пять лет назад.

– Ах, мне очень жаль. – Она понизила голос до хриплого шепота и заглянула ему прямо в глаза, изобразив на лице глубокое сочувствие.

Позже, перед тем как отойти ко сну, Изабелла долго сидела у туалетного столика и разглядывала себя в зеркало, стирая последние остатки своего макияжа.

– Израиль, Пелиндаба, ядерная физика… – бормотала она. – Такой случай нельзя упускать.

За минувшие два года не проходило и месяца без того, чтобы она не передала своим хозяевам какую-либо информацию. В основном это были рутинные отчеты и протоколы разных совещаний. Но теперь ей представилась возможность приблизить свою следующую встречу с Николасом.

За обедом Аарон много говорил о том, как он любит лошадей и верховую езду – правда, он, скорее всего, с таким же воодушевлением отзывался бы о полярных исследованиях и глотании шпаг, если бы решил, что именно это она хотела бы от него услышать. Ну что ж, скоро она узнает, как он на самом деле держится в седле. Они договорились завтра на рассвете отправиться на прогулку верхом.

«Ну и как далеко ты готова зайти? – спросила Изабелла свое отражение в зеркале. Она всесторонне обдумала этот вопрос, прежде чем ответить. – Вообще-то он ужасно занятный и очень милый, к тому же у лысых мужчин, как говорят, обычно бывает потрясающее либидо.