— Там нет выхода, ты это понимаешь?

Топ.

Ответ заставил нахмуриться.

— Ты знаешь, что там нет выхода, но все равно хочешь, чтобы я пошла туда?

Топ.

Я тяжело вздохнула и уточнила главное:

— Это важно?

Топ.

Я повернулась в сторону выхода, потом снова посмотрела на Эвис. Та больше не плясала — стояла, задрав морду, и, казалось, даже не дышала в ожидании моего решения.

— Полуночная Матерь, надеюсь, я не совершаю ошибки, — пробормотала я и шагнула в ответвление.

Эвис подпрыгнула и с готовностью побежала впереди.

Я почти не вдумывалась, куда иду. Слабость накатывала все сильнее. Начинало тошнить. Окружающая тьма вгрызалась в меня, точно изголодавшийся зверь в тело жертвы. Я практически ощущала ее тяжелое дыхание у себя на затылке, чувствовала холодные прикосновения к шее.

Когда ноги уже с трудом удерживали меня, Эвис наконец остановилась. Я тоже встала, хватаясь за очередной стеллаж. Посмотрела, к чему так старательно вела меня ящерица, и не поверила глазам. Медленно приблизившись, опустилась на колени и кончиками пальцев коснулась отполированного древка.

Метла.

Мечта каждой ведьмы, артефакт, хранящий чужую душу. Что он делает среди опасных, непригодных к использованию вещей?

Подушечки пальцев кольнуло чужой силой.

Отклик! Отклик метлы!

Слабый, едва ощутимый, но это точно он! Вот только… темные артефакты всегда откликались холодом, а сейчас я отчетливо ощутила тепло. Разве такое возможно?

А следом за этой мыслью пришла другая, еще более сбивающая с толку. Пугающая.

Почему Эвис так рвалась привести меня к этой метле? Я не говорила ей о природе моей силы.

— Эвис, — я повернулась к замершей рядом ящерице. Озвучить вопрос стало непросто. Точнее, я впервые собиралась произнести страшные слова вслух. — Ты знаешь, что я… светлая?

Топ.

В груди ухнуло. Я почувствовала, что задыхаюсь.

Она знает. Знает.

Кто еще мог догадаться? Или Эвис единственная? А если нет? Что случится с родом Мак-Мора? Со мной? Обряд изгнания сути?

Из плена собственных страхов меня вывело мягкое прикосновение прохладной лапы. Вздрогнув, я посмотрела вниз — это Эвис забралась ко мне на колени и теперь прижимала переднюю лапку к моим стиснутым в кулаки пальцам. Во взгляде внимательных глаз читалось беспокойство.

— Так заметно, что я светлая?

Топ. Топ.

Новые прикосновения вышли аккуратными, почти невесомыми. Они скорее походили на поглаживания, чем на притопывания.

Я выдохнула.

— Давно ты поняла?

Топ.

Может, все дело в приглушенном свете хранилища, но на секунду мне показалось, что Эвис насмешливо ухмыльнулась.

— Ты с самого начала знала?

Топ.

Я качнула головой, продолжая неотрывно смотреть на ящерицу. Удивительно умное создание. Пугающе умное. Не понимаю, как Дис-Рона ее проглядела?

Новая догадка вспыхнула в сознании ослепительно ярко. Я тихо рассмеялась.

— Тебя ведь никогда не было в корзине, верно?

Эвис склонила голову к плечу, поглядывая на меня хитро-хитро.

Топ.

— Но как Дис-Рона не заметила еще одну олеандровую ящерицу? Как долго ты пряталась под шкафом? Знала ли, что я попытаюсь освободить тех бедолаг?

На этот раз Эвис не ответила. Продолжала смотреть на меня все так же лукаво и явно наслаждалась моими попытками разгадать ее тайны.

— Это нечестно, — вздохнула я, сдаваясь. — Мой секрет-то ты знаешь!

Она снова не ответила, сбежала с моих колен и вернулась к метле. Я тоже посмотрела на артефакт.

Поначалу это было незаметно, но теперь становится все ощутимее: рядом с метлой я почти не ощущаю давления темной силы. Но и от самой метлы идет очень необычный флер. Я чувствую свет — это бесспорно, но он будто… серый?

Странное чувство, непонятное.

Я снова коснулась древка. Провела по нему ладонью и, поддаваясь порыву, прижалась лбом. Рядом с метлой мне спокойно. По-настоящему спокойно; пожалуй, впервые за последние одиннадцать лет. Я словно бежала без остановки, а сейчас получила передышку. Пусть недолгую, но очень желанную.

Невольно я потянулась к собственной сути, а потом — к метле. Хотелось почувствовать ее, поприветствовать чужую силу, заключенную в светлом дереве, и ощутить тепло в ответ. Однако вместо него меня накрыла удушливая волна холода.

Резко отпрянув, я с неверием уставилась на метлу.

Она же светлая! Я чувствовала! Я знаю! Откуда тогда холод?

И внезапно меня вновь коснулось тепло.

— Ты тоже ощутила это? — спросила я у Эвис, глядя при этом на артефакт.

Топ.

— Метла светлая?

Топ.

— Уверена?

Ответа не последовало.

Я повернулась к Эвис и наткнулась на очень насмешливый взгляд. Маленькая своевольница будто потешалась над моими сомнениями.

— Но волна темной силы… она же шла от метлы!

И хоть это был не вопрос, утвердительный «топ» прозвучал почти сразу.

Я нахмурилась. Осторожно, опасаясь нового темного всплеска, коснулась древка. Провела ладонью до самого оголовка, задела подушечкой указательного пальца кончики связанных прутьев.

— Думаешь, в ней две души? Или она напиталась тьмой из-за соседства с поврежденными артефактами ночи?

Эвис не ответила — только смотрела на метлу почти так же задумчиво, как и я.

Набравшись смелости, я снова прижала ладонь к черенку и мысленно приготовилась к удару темной силы. Пусть так, пусть будет неприятно! Но я должна понять.

Сначала ничего не происходило. Я ощущала лишь тепло дерева, его гладкость и твердость. А потом почувствовала пульсацию: невозможную, немыслимую, но слишком ощутимую, чтобы усомниться.

Ритмично, словно биение сердца, один отклик сменял другой. Тепло уступало место холоду, а холод — теплу. Лето и зима, день и ночь… свет и тьма. Но как такое возможно? Разве могут две противоборствующие силы сосуществовать?

Прикрыв глаза, я вслушалась в ток жизни артефакта, попыталась уловить его ритм, подстроиться под него. Кусала губы, чувствуя болезненные уколы на каждый прилив тьмы, но упрямо прижимала руку к древку. Мысленно я вязала простейшие из темных заклинаний. Самые слабые, которые большинство детей ночи создают сразу же после проявления, даже не отдавая себе в этом отчета, — маленькие всплески сути.

В груди закололо. Удерживать несколько незаконченных темных заклятий и взывать к собственному свету было больно. Но в душе зрела уверенность, что я поступаю правильно.

Поймав ритм, ощутив биение на кончиках пальцев, я спустила первое заклинание на темный всплеск метлы. И мой свет — на ее свет. Я подстраивалась под нее, напитывала ее как тьмой, так и светом, тянулась к ее сути. Снова и снова, пока наши силы не забились в такт. Синхронно, выверенно.

Голова закружилась. Свободной рукой я ухватилась за стену, чтобы только не упасть, но разрывать контакт с метлой не стала. Еще немного… Еще чуть-чуть…

Когда от слабости едва не тошнило, я почувствовала требовательное топанье — это Эвис, вновь забравшись мне на колени, заходилась в полном негодования танце.

Шумно выдохнув, я отпустила древко метлы.

— Она мне откликается, Эв. Не признает пока, но откликается. Понимаешь, что это значит? Когда все закончится, я смогу улететь на ней к светлым! Ты… ты полетишь со мной?

Эвис глядела хмуро, явно не одобряя моих попыток прочувствовать метлу. И все же спустя три долгих секунды шлепнула задней лапой «да».

Я улыбнулась.

— Пока метла меня не признает, летать на ней нельзя. Сначала нам нужно принять друг друга, а потом — научиться работать в паре. Но времени у нас предостаточно.

Я огляделась.

— Думаю, стоит перенести ее поближе к выходу. Только надо бы спрятать так, чтобы ни кэллер, ни рабочие мэлы ее не увидели. Нет идей, где это можно устроить? Эвис? — позвала я, не дождавшись ответа, и мягко, очень осторожно погладила ящерицу вдоль спинки. — Не дуйся, Эв. И прости, пожалуйста, если я заставила тебя понервничать.