Сказав это, Хэйден развернулся и зашагал прочь. Он вновь оставил решение за мной, был готов принять любой мой выбор. Но только сделать его стало как никогда сложно.

Следующим занятием шли твари и маскоты. Первые четыре луны — до зимних праздников — мы изучали их ареалы, виды, классификации и возможное использование органов в приготовлении зелий или проведении ритуалов. Практические же занятия должны начаться после праздников.

Магистр Ламар Бранвен уже разменял шестой десяток, но выглядел моложе своих лет. В густой черной шевелюре почти не виднелось седины, миндалевидные глаза видели остро. Слухом артиэлл мог посоперничать с летучими мышами — Бранвен слышал даже самый тихий шепот, поэтому на его занятиях лернаты не рисковали переговариваться.

Вот и сегодня, едва зайдя в светлое помещение под стрельчатыми сводами, мы молча расселись по местам и посмотрели на магистра. Высокий, поджарый, словно гончая, с длинным носом и узкими губами. Волосы привычно стянуты черной лентой в хвост, доходящий до лопаток. Дорогой костюм, расшитый шелковыми нитками шейный платок и начищенные до блеска туфли. Ламар Бранвен выглядел столь же безупречно, сколь и опасно. Без сомнения, он относится к темным, вышедшим из древних родов. И гордость за собственное происхождение и черный, как самая южная ночь, цвет нефрита в перстне сквозит в каждой черте его внешности.

— Яркой вам луны, лернаты, — мелодичным, но неприятно холодным тенором поприветствовал Бранвен. — Сегодня мы поговорим о новой твари…

Заявление сюрпризом не стало. Так уж повелось, что занятия магистр чередовал: одно посвящал изучению маскоты, другое — твари, а следующее — снова маскоте. Иногда об одном и том же звере мы говорили два занятия подряд, рассматривая его и как тварь, и как маскоту.

Твари — или чудовища — несут в себе опасность. Хищные, в большинстве своем агрессивные, они ценятся за органы, шкуру или рога — то, что можно использовать в ритуалах или зельях. В маскотах главное — их преданность и умение накапливать и усиливать мощь хозяина.

Ламар Бранвен выдвинул ящик стола, достал оттуда вытянутый, словно яйцо, камень серо-зеленого цвета и поместил его в серебряную ячейку в верхнем углу столешницы. Активирующее заклинание пробудило заключенную в камне память, и уже через секунду перед нами завис образ чудовища.

Огромный, размером с тяжелоупряжную лошадь, монстр стоял на четырех лапах. Вытянутая пасть скалилась, щеря острые треугольные зубы. Серо-зеленую, будто грязь на болоте, кожу почти не покрывала шерсть. Она была лишь в нескольких местах: шла широкой полосой ото лба до середины спины, по задней стороне мощных лап и от середины хвоста до самого кончика. Толстые мутно-желтые когти выглядели устрашающе. Точнее, все в облике этого зверя пугало до дрожи. Словно каждый его сантиметр создавался Полуночной Матерью лишь с одной целью — убивать.

— Это кайрош, — произнес Бранвен, с усмешкой поглядывая на замерших напуганными совятами лернатов. — Одна из самых опасных тварей, обитающих на территории Лунной империи. Умный и беспощадный зверь. Если когда-нибудь вам доведется с ним встретиться, то самое разумное, что вы можете сделать, убить себя. Сбежать от кайроша почти невозможно, если только у вас нет метлы, способной подняться выше деревьев — по которым, кстати, кайрош прекрасно карабкается. И не надейтесь на быструю смерть — эта тварь убивает мгновенно только когда кра-а-айне голодна. В остальных случаях она наслаждается страхом и агонией жертвы.

— М-магистр? — голос Бриара дрогнул. — Вы сказали, что кайрош умен. То есть умен… для животного?

— Писать он точно не умеет, — с усмешкой отозвался артиэлл. — В остальном сложно сказать точно. Он умнее большинства зверей: способен понимать нашу речь, строить сложные логические цепочки, оценивать ситуацию, находить оптимальные решения. В свое время находились отчаянные храбрецы, готовые положить жизнь ради изучения кайрошей. Что ж, они ее и положили. Но кое-что им все-таки удалось узнать. Например, почему так трудно встретить кайроша в дикой природе…

— И почему же? — не утерпела Айлора.

— Они меняют обличил. Любой из кайрошей может обратиться, предположим, мышью или пауком, котом или лошадью — вариантов множество. Доподлинно неизвестно, но большинство свидетельств фиксирует превращение кайрошей в наземных животных. Об обращении в птиц записей нет.

— Но тогда почему они не пожрали всех? — вновь подал голос Бриар.

— Кайроши не убивают без необходимости. Нападают только в случае голода или ради защиты потомства. Все остальное время они проводят в обороте, избегая таким образом отрядов охотников. В кайроше ценится почти каждый орган, каждая кость. Одному колдуну против него не выстоять, но десяток может одолеть опасную тварь. Так что кайроши предпочитают оставаться незаметными. Я же говорю: умные твари, — хмыкнул магистр.

— И не существует способа выяснить, кто именно перед тобой: безобидное животное или опасная тварь?

— Почему же? Вы всегда можете раздразнить вызвавшее сомнения животное. Если под привычным обличием скрывается кайрош, он начнет топать, выдавая негодование… или сразу разорвет вас на куски.

— Топать? — переспросила я тихо, но магистр услышал. Повернулся ко мне и посмотрел снисходительно.

— Да, лерната. Если верить записям тех смельчаков, что умерли ради знаний, то кайроши предпочитают именно этот способ выражения эмоций. Собственно, поэтому их второе название — «топающая смерть».

Я смотрела на Бранвена и с ужасом понимала, что знаю одно не в меру умное, любящее топать создание.

Остаток дня показался бесконечным. Обед в шумной компании мэлов, занятия по темной воле и следующее за ним — по зельям. Мысленно я подгоняла каждый миг. Мне хотелось возвратиться в свою комнату и поговорить с Эвис — вызнать, верна ли моя догадка, или то лишь удивительное совпадение.

Едва вечерний колокол возвестил о начале ужина, я подскочила, намереваясь сбежать, но Ллоса поймала меня под руку и уверенно потянула в трапезную.

— Потом успеешь намиловаться, сначала поешь!

В своем решении подруга была непреклонна. Да и Морриган с Киганом активно ее поддержали. Пришлось уступить. Вместе с мэлами я получила порцию тушеных грибов с картошкой, кружку горячего вина с медом и заняла привычное место.

Ужин проходил спокойно. Мэлы вновь перешучивались, я искоса поглядывала в сторону нефритов. Пусть со своим отношением к Хэйдену я не определилась, противиться желанию увидеть его оказалось выше моих сил. Меня тянуло к нему, словно замерзающего путника к видневшимся вдалеке огням дома. И лишь страх перед возможным будущим не позволял поддаться этой странной, непонятной мне слабости.

Однако первым, кого я заметила, стал не Хэйден, а Шантар. Тот держался упрямо, гордо, будто и не он вовсе признавался вчера в своей слабости. Однако теперь, зная об изматывающей борьбе, которую он ведет сам с собой последние месяцы, я видела оставляемые ею следы: тени под глазами, хмурые морщинки в уголках губ, усталый взгляд.

— …Я думаю, мы должны попробовать. Если получится его приготовить, в нашем запасе окажется зелье совсем другого уровня!

Голос Ллосы звучал приглушенно, словно фоном. Я почти не вслушивалась, сосредоточившись на Ардене. Однако следующая фраза заставила меня переключить все внимание на подругу:

— Насчет книги не переживайте. Я могу достать почти любую.

— Как это? — удивилась я.

Ллоса мельком огляделась и наклонилась ближе.

— Помнишь, я рассказывала про Кайлора? Моего двоюродного брата, поймавшего проклятие?

Я кивнула.

— Он в этом году выпускается. Четвертый год, понимаешь? — ее глаза горели восторгом. — Ему дают любые книги в библиотеке!

— Так вот как ты умудрилась написать то эссе по тонкостям использования жабьих и лягушачьих лап в зельях! — воскликнул Киган, и Ллоса поспешно на него шикнула. — Этого ведь не было в выданных нам книгах! — добавил он тише. — Я проверял!