Я шумно вздохнула, и стылый страх нырнул внутрь меня. Морозной волной прокатился по горлу, сковал льдом внутренности и ухнул тяжелым шаром вниз. Пальцы дрогнули, когда я непроизвольно прижала их к животу.

— Неужели ты готова отказаться от собственного будущего? — Хэйден шагнул ко мне. — И ради чего? Чтобы исправить ошибки прошлого? Ошибки, которые случились не по твоей вине. Не по твоей, слышишь? Ты не выбирала, какой родиться. Не выбирала природу собственной силы. И ты не несешь ответственность за чувства других!

Остановившись совсем рядом, он обнял мое лицо ладонями. И хоть голос его звучал холодно, прикосновение оказалось нежным и очень теплым.

— Спасение и самоуничтожение — не одно и то же, — произнес он тише. — Не стоит платить собственной душой за чужое спокойствие.

— Но что будет с Арденом?

Хэйден не ответил, но по хмурому выражению лица я все поняла. Разорванная связь сведет Ардена с ума. Вымотает его душу и подтолкнет к самому краю.

— Кто в силах ему помочь?

Из груди Хэйдена вырвался тяжелый вздох.

— Только ты, Лэйни. Лишь причастный к разрыву нити может ее восстановить. Но я прошу тебя, не делай этого. Не поддавайся светлым порывам, не позволяй им поломать тебе жизнь. Может, если вы перестанете видеться, одержимость Ардена исчезнет? Позволь мне увезти тебя, спрятать.

— А если это не поможет? Раз сбежав, я не смогу вернуться. А значит, и не смогу ничего исправить.

Привстав на носочки, я ласково коснулась губ Хэйдена своими и тут же отстранилась. Он напрягся.

— У нас может ничего не получиться, — напомнила ему. — Меня могут раскрыть и убить хоть завтра. Не лишать себя будущего? А если у меня его нет?

— Лэйни…

Я покачала головой, останавливая его.

— Прости, Хэйден, но я не могу оставаться в стороне. И дело не в светлых порывах — это мое желание и мой выбор. Понимаешь? Я должна все исправить.

Лицо северянина застыло маской.

— Тогда и ты меня прости, но я не стану помогать тебе уродовать собственную судьбу. Я не возьму для тебя книгу.

Я кивнула, принимая его выбор, и не прощаясь ушла.

Поднимаясь к себе, я все думала над его словами. О плате, которую взимает тьма. О той цене, что заплатил Арден, проведя ритуал истинной луны. О собственном будущем и о том, может ли оно у меня быть.

Глупо врать: я хочу жить, хочу когда-нибудь обрести дом, семью, детей. Но вместе с тем почти не верю, что это может случиться. Слишком часто за последнее время я оказывалась на грани разоблачения.

Закрывшись у себя комнате, я велела Эвис спрятаться, а сама мысленно потянулась к сестре. Выждала несколько минут и сделала это снова. Потом еще раз. И еще. До тех пор, пока в центре комнаты не открылся переход и из него не вышла Мойра.

— Недоделок, ты издеваешься надо мной? — вздохнула она устало. — Такое ощущение, что ты специально нарушаешь каждое мое требование: не взывать ко мне, держаться от Морроубрана подальше… Что теперь?

Не спрашивая разрешения, Мойра прошла и опустилась на край кровати. Сестра старалась держаться невозмутимо, но я слишком хорошо ее знаю и вижу: она измотана.

— Ты в порядке? — спросила с беспокойством.

— Тебе-то что? — хмыкнула Мойра. — Ты не в состоянии справиться даже с собственными проблемами, раз периодически взываешь ко мне. А теперь решила узнать о моих?

Я вспомнила нашу сегодняшнюю встречу в коридоре второго этажа и то, какой недовольной выглядела сестра. Вспомнила, откуда она вышла, и мысленно собрала мозаику. Происходящее с Арденом влияет не только на него самого, но и на Мойру. Видимо, она не оставила попыток отговорить жениха от разрыва помолвки. Раз за разом она возвращалась к нему, открывала душу, как тогда в парке, и все надеялась коснуться его сердца. Но только крепнущая одержимость не позволяла Ардену услышать невесту.

— Прости, — произнесла я тихо.

Мойра посмотрела искоса и криво дернула уголками губ.

— Так зачем ты тянулась ко мне?

Я колебалась лишь мгновение, потом попросила достать для меня книгу. Вдаваться в подробности, однако, не стала.

— И для чего тебе?

— Для Лей-Торы, — я пожала плечами. — Хочу подготовить эссе по нитям. Если она его примет, то пропустит на второе полугодие без экзамена.

Мойра снова хмыкнула и покачала головой.

— Ты плохо врешь, Недоделок. Ну, или я знаю тебя слишком хорошо, — она поднялась с кровати. — Я не стану тебе помогать. Если нужна книга, возьми ее сама.

— Первогодкам их не выдают.

— Тогда возьми без спроса, — зеленые глаза лукаво прищурились. — С восточной стороны от входа есть барельеф падающей звезды. Двенадцатая искра. Нажми на нее. Только сделай одолжение, дождись хотя бы трех утра — в это время хранитель библиотеки оборачивается статуей.

Договорив, сестра усмехнулась, явно потешаясь над моим видом, и ушла переходом. Я же осталась сидеть на кровати, растерянно глядя на тающие очертания зева.

Мойра знает о потайных ходах в академии? И не просто знает, а еще и советует воспользоваться одним из них, чтобы без спросу вынести библиотечную книгу? Это точно моя сестра?

Пока разум сомневался, сердце уже нашло ответ: да, это моя сестра. Точнее, та ее часть, что осталась неизменной под сотней слоев отточенных жестов и мимики, под вызубренными правилами этикета и принятыми на веру ценностями рода Мак-Мора. Крупицы той, прошлой, Мойры, которая давным-давно приходила ко мне ночью, отнимала от моих ушей дрожащие руки и стискивала в крепких объятиях. Которая прогоняла мои кошмары и помогала видеть в ползущих по полу тенях не чудовищ, а удивительных созданий — посланников Полуночной Матери, что спешили доставить добрые сны всем детям Лунной империи. Часть той Мойры, которую я продолжала любить все эти годы.

Очередная ночь и очередная вылазка — кажется, это становится неотъемлемой частью моей академической жизни. Эвис привычно сидела в кармане. Все попытки уговорить ее остаться в комнате провалились. Но, если признаться, я не особо настаивала — мне нравится компания маленькой топотуньи. Единственное, на чем мы условились: если меня все же поймают, она обернется пауком, самым крохотным из возможных, и при первом же удобном случае сбежит.

Заклятие «ведьмин глаз» получалось все увереннее и легче. Я продолжала проверять им каждый новый коридор, прежде чем повернуть. Дважды сегодня оно уберегло меня от встречи с неспящими лернатами. Куда бы они ни направлялись и чем бы ни занимались, меня это не интересовало. Главное — не попасться им на глаза, что я и сделала.

Минут через пятнадцать я оказалась у барельефа, о котором говорила Мойра. Огромный, он занимал большую часть стены и изображал звезду, что когда-то разделила мир на темную и светлую половины. Она летела, оставляя за собой длинный хвост и едва заметно мерцающие искры. Коснувшись одной из них, я с удивлением ощутила слабую пульсацию, словно внутри барельефа билось сердце академии.

Аккуратно, едва дотрагиваясь, отсчитала одиннадцать искр и надавила на двенадцатую. Я ждала, что она продавится, войдет в стену — хоть как-нибудь отреагирует на прикосновение. Однако ничего этого не случилось.

Я нахмурилась и потыкала в каменный выступ снова. Безрезультатно.

Неужели Мойра соврала? Решила посмеяться над доверчивым Недоделком? Но ради чего?

Рассердившись, я с силой стукнула по искре кулаком, и в тот же миг кожу обожгло холодом. Я зашипела. Потирая пострадавшую руку, недовольно уставилась на каменный выступ — и только сейчас заметила, что его пульсация стала ярче. Теперь она больше походила на ритмичное мерцание. Через секунду его подхватила соседняя искра. Затем еще одна. И еще.

Они вспыхивали одна за другой, пока мерцание не охватило саму звезду. И вот она-то наконец медленно зашевелилась. С хрустом каменной крошки провернулась по часовой стрелке, и тянущийся за ней хвост вдруг начал истончаться — он таял, словно туман. Все больше и больше, до тех пор, пока на его месте не осталась дыра. Довольно маленькая, но все же достаточная, чтобы пролезть. Не мешкая, я нырнула внутрь. Выбралась, оправила платье, привычно погладила Эвис и с удивлением осмотрелась.