— А, горгульи, — понимающе улыбнулась Мак-Фордин. — Что ж, Ламия, я попрошу тебя коснуться кристалла и показать нам все, что ты видела ночью.

— С удовольствием, директор.

Десять элементов выстроились в смертоносную цепочку. Осталось два.

Тревога отступала, на ее место приходило смирение. Я всегда знала, что рано или поздно этот день наступит. Мечтая о свободе, в глубине души я понимала: подобные мне не выживают. Не в Лунной империи.

— События в библиотеке, если они касаются только работы с книгами, можешь пропустить, — поторопила Мак-Фордин. — По дороге туда или обратно ты заметила что-нибудь подозрительное?

— Нет… а хотя подождите. Была какая-то тень…

— Сконцентрируйся, дорогая. Око поможет.

Одиннадцать элементов в ряд.

В клубящейся тьме начали проступать очертания. Мои очертания.

Я снова грустно улыбнулась, с облегчением обреченного понимая: метлу Ламия не заметила.

— Илэйн Дельвар, — голос Мак-Фордин прозвучал гулко, как удар камня о воду. Воздух задрожал от прокатившегося по залу эха.

— Да, директор.

Я медленно вышла из толпы. На сердце было спокойно.

Двенадцать элементов выстроились в завершенное проклятие.

Стоит только замкнуть их, и все кончится. Умирать на глазах стольких свидетелей не хотелось. Точнее, не хотелось, чтобы мою агонию видела троица мэлов, Мойра, Арден, Хэйден… Не хотелось остаться в их памяти корчащейся на полу, захлебывающейся собственной кровью.

— Расскажи нам, дорогая, где ты была ночью? — директор говорила все с той же фальшивой мягкостью. — Опусти руку на Око.

Я медленно втянула носом воздух. Интересно, всегда ли он пах так сладко, так упоительно пьяняще? Всегда ли от него кружилась голова и сердце трепетало в предвкушении чуда?

Повернувшись, я снова посмотрела на огромный витраж-розу, на тех, кто не побоялся отделиться от толпы. Смелые, гордые, сильные… Жаль, что мне так и не довелось узнать, могу ли я сиять во тьме подобно им.

Прикрыв глаза, я мысленно потянулась к смертоносной цепочке. Вот так, одно движение и…

— Прошлую ночь Илэйн провела со мной, — холодный, уверенный голос разрезал тишину, словно удар грома.

Вздрогнув, я потеряла концентрацию. Выстроенная цепочка проклятия развеялась, но я едва ли это поняла. Все мое внимание, будто «ведьминым лассо», приковало к Хэйдену Морроубрану, идущему ко мне.

Сердце, еще недавно бившееся размеренно, вновь взволнованно застучало. Грудь стянуло, к щекам прилил жар.

— Вы уверены, лернат? — голос Мак-Фордин впервые с начала собрания утратил мягкость.

Хэйден насмешливо дернул уголком губ.

— Разумеется. Мне бы не хотелось показывать присутствующим подробности нашей с Илэйн ночи… — тягучее северное произношение добавляло сказанному еще большей порочности, наполняло слова манящим искушением. — Но если это необходимо, чтобы обелить имя моей избранницы, то я согласен.

— Избранницы?! — рот Мак-Фордин некрасиво искривился. В фиолетовых глазах застыло изумление.

Хэйден не ответил. Даже не пошевелился. Так и остался стоять рядом со мной, решительный и несгибаемый, будто скала. И молчаливое подтверждение прозвучало громче любых слов.

Мак-Фордин потребовалось долгих четыре секунды, чтобы взять себя в руки. Я видела ее недовольство, слышала неозвученные мысли о тлетворной связи нефрита и халцедона, читала во взгляде презрение к моей слабости. Уверена, в этот момент директор проклинала право северных колдунов самим выбирать избранницу. Однако, как истинная артиэлла, Алира Мак-Фордин знала, когда стоит отступить.

— Нет, лернат, такой необходимости нет. Благодарю. Единственное, что я хотела бы уточнить: почему Илэйн видели в коридоре первого этажа? Ваша комната, насколько мне известно, находится на втором этаже. Илэйн не было нужды спускаться.

Хэйден снова улыбнулся. Его рука скользнула мне на талию и притянула к сильному телу легко и естественно.

— Мы встречались не в жилом корпусе, директор. Не хотели шумом помешать остальным.

Понимание, о чем именно говорит Хэйден, заставило лижущий щеки жар полыхнуть сильнее. Словно огненный вал, он прокатился вниз, обжег шею, грудь и стянулся упругой пульсацией в животе. Губы пересохли, воздуха перестало хватать. Я задышала чаще.

Взгляд Мак-Фордин впился в меня иглами, но сейчас даже он не мог вырвать меня из пламени смущения.

— Это все, директор? — Хэйден, единственный из нас, казался невозмутимым.

Мак-Фордин нехотя кивнула.

Едва получив разрешение, я собиралась нырнуть обратно в толпу халцедонов, спрятаться среди серых одежд и попытаться затушить полыхающий в груди пожар. Но Хэйден, будто прочитав мои мысли, предупреждающе сдавил пальцы на моей талии. Я не стала вырываться. Послушно прошла вместе с ним к нефритам и непроизвольно прижалась ближе, едва мы оказались в черной толпе.

Сейчас только рядом с ним я чувствовала себя защищенной. Причины, толкнувшие Хэйдена вмешаться, его интерес и тайны прошлого — все стало неважным. Он меня спас, подарил как минимум еще один день жизни, и за это я ему благодарна. Неважно, какими проблемами может обернуться смелое заявление, неважны гнев Мойры и недовольство Ардена. Сейчас, прижимаясь к сильному телу, уткнувшись головой в обтянутое кителем плечо и закрыв глаза, я просто дышала. Ощущала вес собственной одежды, окутавший меня аромат можжевельника, чувствовала ритмичное биение сердца, расходящееся волнами по телу. Жила.

Голос Мак-Фордин, продолжающей вызывать все новых лернатов, их ответы, шепотки стоящих рядом нефритов, колючие взгляды… Я едва замечала, что творится вокруг. Мир для меня уменьшился, сошелся до размеров нас с Хэйденом, моих подрагивающих пальцев, вцепившихся в черный китель, и широкой мужской ладони, покоящейся на моей талии. Он не отпускал меня до самого конца собрания — так и прижимал к себе, защищая. Дарил тепло и уверенность. И я жадно брала все, тянулась к нему, как замерзающий в снегах путник к горящему костру.

Когда собрание закончилось, Хэйден вывел меня из зала. Я не смотрела, куда мы идем.

Страха перед колдуном больше не было. Мысленно шагнув за грань, я оставила за ней часть самой себя: часть чувств и эмоций. И недоверие к Хэйдену тоже осталось по ту сторону.

Мы шли довольно долго. Отделились от основного потока лернатов, забрали левее, пропетляли в бесконечных коридорах, пешеходных галереях и залах. Остановились только в холле славы. Я мельком оглядела свисающие вдоль стен штандарты, отметила несколько кубков под стеклянными колпаками, стенд с медалями и знаками отличия… Потом посмотрела на Хэйдена.

— Я все надеялся, что ты придешь ко мне сама, — заговорил он, не сводя с меня внимательного взгляда. — Но кажется, ты готова бегать до последнего, вместо того чтобы рискнуть и получить ответы. Только бежать больше некуда, Илэйн. Ты в ловушке. И если хочешь выбраться из нее живой, тебе придется мне довериться. Тогда я смогу тебя защитить.

— От чего? — выдохнула я тихо.

Он усмехнулся и так же тихо, но очень твердо ответил:

— От тебя самой, светлая ведьма.

На секунду показалось, что слух меня подвел. Я тряхнула головой и снова посмотрела в глаза Хэйдену.

Ну же! Посмейся! Скажи, как меня легко подловить на глупую шутку! Напомни мне о слабости! Пожалуйста…

Но Хэйден молчал. Не отводя от меня взгляда, он укрыл нас защитным пологом и шагнул ближе. Я отступила.

— Не бойся. Если бы я хотел раскрыть твой секрет, давно бы это сделал.

— Как?.. Откуда?..

Мысли разбегались, словно застигнутые солнцем тени. Сжимались, исчезали бесследно и оставляли меня в колючей пустоте. Я отступила еще на шаг.

— Лэйни, пожалуйста, не бойся. Клянусь Пресветлым Отцом, что не обижу.

Упоминание чуждого покровителя выбило из груди воздух.

Нет! Не может быть!

Страшная догадка разлилась под кожей стылой водой. Крошечные волоски встали дыбом, желудок сжался.