– Я приказал найти фотографии и приобщить их к делу, – сообщил генерал. – Звягинцев сегодня ничего о них не сказал, когда докладывал Панкратову.

– Это уже не имеет никакого значения. Горохов вышел из игры, попав в больницу. Эта авария ему здорово помогла. Он как будто нарочно попал в больницу. Вам не кажется, генерал, что против нас кто-то действует?

– Нет, – покачал головой генерал, – мне ничего не кажется.

– У нас мало времени, генерал, – напомнил молодой человек, – в любом случае вы должны решать проблему полковника Горохова. Президент болен. Все может поменяться в любой момент. Нам нужно, чтобы вы действовали решительнее. Ваш министр очень ненадежный человек. Он старается угодить всем, а так не бывает.

– Я понимаю, – кивнул заместитель министра, – я и так делаю все, что можно.

– Не все. Сегодня ночью вы обязаны найти Звягинцева и Шувалова. Они не должны попасть в здание городского управления. Там у дверей постоянно дежурят наши люди, но у вас больше возможностей, чем у нас. И не забудьте о журналистке. Нам она уже не нужна, а своими репортажами может только помешать.

– Я все сделаю, – кивнул генерал, – но сообщение о смерти Шурыгина и Петрашку уже прошло по всем каналам. Вы же знаете, как это бывает. Сообщение о смерти офицеров ФСБ и МВД получают и наше министерство, и руководство ФСБ. Одновременно обо всем случившемся в городе докладывают в городскую мэрию. Все это невозможно скрыть.

– Никто не просит вас скрывать факт их смерти. Это уже поздно, но лишь потому, что вы не смогли проконтролировать обстановку в городе. Мы вас предупреждали о группе Звягинцева. За каждым из них должны были идти пять ваших сотрудников, если не десять.

– Я не могу поручить следить за офицерами МВД. Как я объясню?

Молодой человек покачал головой и жестко спросил:

– Вы хотите быть министром или нет? Если мы не сумеем устроить большой скандал, вы вылетите и с этой должности.

– Я все сделаю, – кивнул Александр Никитич, – я постараюсь.

– После завтрашней статьи в газетах самое главное, чтобы Звягинцев и Шувалов не объявились бы со своими признаниями. И чтобы никто из оставшихся офицеров не сумел опровергнуть факты из этой статьи. На даче у Липатова были Петрашку и Шувалов. Одного уже нет в живых.

– Но у них останется еще записная книжка, – напомнил генерал.

– Не останется. Мы ее заберем. Вы думайте о том, как их нейтрализовать, а не о том, что у них останется.

– Вы хотите, чтобы их всех ликвидировали? – прямо спросил генерал.

– Это был бы идеальный вариант, – кивнул молодой человек, – но это невозможно. Достаточно, если вы уберете Звягинцева и Шувалова. А один из оставшихся выступит со специальным заявлением по поводу деятельности группы.

– Ваш осведомитель, – понял генерал, криво усмехаясь.

– Это не имеет отношения к нашему разговору, – сказал молодой человек, – вы можете идти. Постарайтесь не заснуть сегодня ночью.

Генерал тяжело поднялся и пошел к дверям. Молодой человек сидел, когда за его спиной послышались мягкие шаги. Он обернулся и быстро поднялся. Стоявший перед ним человек был известен всей стране. Это был руководитель Администрации Президента, фактический его наместник, правивший от имени тяжело больного Президента. Он был высокого роста, с мертвыми выпученными глазами. Подойдя к молодому человеку, он усмехнулся.

– Трусит генерал, – сквозь зубы сказал он.

– Да, – согласился молодой человек, работавший одним из его заместителей.

– Нужно было договариваться с министром, – задумчиво сказал руководитель администрации, – но уже поздно. Он может встать на другую сторону. Поедем на работу, я позвоню Генеральному прокурору. – Уже сидя в автомобиле, он спросил: – С газетой договорились?

– Там все в порядке. Статья набрана, завтра выходит.

– Это хорошо. Надеюсь, здесь не будет никаких ЧП. Они не догадались, кто предоставил им счета Липатова?

– Нет, конечно. Мы сделали все через третьих лиц, как вы и говорили.

Руководитель администрации посмотрел на часы и поднял трубку телефона, находящегося в машине. На другом конце отозвался Генеральный прокурор.

– Добрый вечер, – лишенным эмоций голосом сказал руководитель администрации, – я звоню по поводу смерти Липатова. Вы установили, от чего он умер?

– Это убийство, – осторожно сказал Генеральный прокурор. Он был достаточно умный и толковый человек. Но, как чиновник, он понимал, что полностью зависит от человека, позвонившего ему. Унизительность его положения, при котором, с одной стороны, он должен был осуществлять высший надзор за законностью в стране, а с другой – подчиняться любым требованиям руководителя администрации, ставила его в глупое положение. Генеральный прокурор был осторожен. Он знал, как быстро слетали его предшественники, один из которых все еще сидел в тюрьме. Он и сам не замечал, как постепенно его осторожность превратилась в трусость. Но он не хотел признаваться даже себе, что зависит от разнополярных сил. Внешне независимый, Генеральный прокурор зависел и от настроения Президента, и от желания его главы администрации, и от хорошего отношения премьера, и от еще более хорошего настроения Совета Федерации, где его утверждали. И поэтому он был очень осторожен и старался не влезать в особенно громкие дела, аккуратно обходя любые политические скандалы. А уголовные дела, возбуждаемые по таким скандалам, благоразумно спускались на тормозах, и ни одно дело не было доведено до конца.

– У вас уже есть доказательства убийства? – спросил руководитель администрации.

– Да, – в голосе Генерального прокурора послышалась твердость. – В таком случае вы знаете, что делать. Все нужно расследовать тщательно. Это мнение и Президента.

– Я понимаю. Это наш долг.

– До свидания. – Он положил трубку и покачал головой. – Этот тоже трусит. Они все играют за разные команды, не зная, кто победит в конечном счете.

Его заместитель промолчал. Он знал, что всегда лучше промолчать.

– Если все пройдет хорошо, – вдруг сказал руководитель администрации, – нам нужен будет свой человек в Министерстве внутренних дел. Министр очень ненадежен. А этот его первый заместитель глуп. У тебя ведь высшее юридическое образование?

Его заместитель ошеломленно кивнул.

– А меня утвердят депутаты?

– А куда они денутся, – усмехнулся его начальник, – главное – выиграть сегодня. А потом все будем решать только мы.

После разговора с Леней Свиридовым я не знал, куда мне деваться. Куда можно пойти офицеру милиции, которого ищут по всему городу сотрудники ФСБ, МВД и бандиты. Теплая компания. Смерть Шурыгина нам не простят. Я походил немного по улицам, прижимаясь к домам, и, найдя небольшую закусочную, решил пересидеть там. Вообще я не понимаю, как живут эти бандиты и воры. Прятаться и скрываться – это так унизительно. Прежде всего для самого себя. Испытываешь чувства загнанной крысы.

Я взял сто граммов и выпил за упокой души майора Зуева, Маира Байрамова, моего вечного напарника и старшего товарища Иона Петрашку. Так я просидел около часа. И только потом отправился к Рижскому вокзалу.

Наивный человек полагает, что в таких случаях лучше передвигаться по городу на метро, где масса людей и вас никто не узнает. На самом деле это самая большая глупость. В подобных случаях как раз прежде всего следят за станциями метро, где невозможно скрыться при выходе и входе. И еще за вокзалами и аэропортами. Сам я хорошо знал, как в таких случаях работают сотрудники ФСБ и МВД. Я все время называю оба ведомства не потому, что считаю их плохими. Просто я был убежден к тому времени, что и в ФСБ, и в МВД есть очень много людей, заинтересованных в том, чтобы я замолчал навсегда. Поэтому они, объединившись, будут охотиться за мной. В этом я не сомневался.

В общем, ровно за полчаса до назначенного времени я остановил попутную машину и поехал к Рижскому вокзалу. Это тоже специальный трюк. Если хотите назначить свидание, а вас ищет милиция, назначайте его там, где будет много сотрудников милиции. На Рижском всегда было достаточно омоновцев и сотрудников милиции. Поэтому дополнительных людей сюда не пришлют, решив, что я не такой идиот, чтобы лезть туда, где столько сотрудников милиции.