Ум, конечно, у Михалыча особый. Не зря он считается лучшим среди нас. Только он мог такое придумать.

– Я постараюсь еще раз поговорить с Гороховым, – продолжал Михалыч, – может, он расскажет, зачем соврал.

– А если его, как и Липатова, уже нет на свете? – спросил Аракелов.

– Нет, – возразил подполковник, – если бы он сам не пришел к нам и не рассказал бы о фотографии, все могло бы сложиться по-другому. Но кто-то, видимо, сумел его убедить сделать такой шаг. И мне важно знать, что хотел этот «кто-то». Если получим ответы хотя бы на эти вопросы, сумеем узнать и все другое. В общем, ребята, по коням. И будьте осторожны. Хонинов, – сказал он вдруг на прощание, – всем взять оружие. С этой минуты считайте себя на выполнении нашего задания. Специального задания. Я знаю, что вы сегодня не спали. Знаю, что устали. Но если не найдем сегодня убийц ребят, завтра может быть уже поздно. Главное для нас – прожить сегодняшний понедельник. И выяснить то, что мы просто обязаны выяснить. – Мы все встали, словно слушая какую-то заповедь. И только когда подполковник кончил говорить, мы задвигались, зашумели, засуетились. Хонинов с ребятами поехали на джипе. А мне оставили «Волгу», чтобы я мог найти Леньку Свиридова.

Я забрал оружие и, оставаясь в своем штатском костюме, отправился разыскивать Леньку Свиридова. Я помнил этот дом на Беговой. Мне его показывал Ленька еще в прошлом году, когда мы с ним однажды туда подкатили. И с бабой своей познакомил. Девочка так себе, ничего особенного, блондинка, с немного выпученными глазами. Но фигура хорошая: ноги длинные, груди в порядке. Это как раз то, на чем можно было поймать Леньку. Он среднего роста, даже чуть ниже среднего. А она высокая, осанистая. Вот он таких баб и любит. Может, они ему чувство собственной уверенности прибавляют. Его жена такого роста, как он. С ней он не ладит. Никто еще не исследовал, как влияют на отношения мужчины и женщины их собственные параметры, рост, внешность, даже профессия. У нас в ГАИ есть один знакомый, который имеет внешность почище любого французского киноактера. А жена у него такая страхолюдина, что и смотреть страшно. Тем не менее живут дружно и счастливо. Может, внешность и не главное?

Эта знакомая Леньки жила одна, вот мы к ней однажды и привалили вечером после того, как отмечали какую-то дату в тесной мужской компании. Работа в милиции выгодно отличается от другой службы тем, что можно врать жене и сутками не бывать дома. Если бы все жены знали, где бывают их мужья. Один наш парень вообще умудрялся через сутки «дежурить», а когда оставался дома, то звонил и просил прислать за ним машину, якобы со срочным вызовом. Для бабников жизнь в милиции – настоящее разгулье. Жена в жизни не придерется. Еще, провожая на службу, слезу прольет, не зная, что благоверный к знакомой едет.

Ленька в тот вечер уговаривал свою кралю познакомить меня с подругой, но подругу найти не сумели, выпили немного, и я дипломатично отвалил. А Ленька остался ночевать. Теперь мне нужно было найти этот дом и нужную квартиру, что достаточно трудно: спустя год вспомнить, где был, да еще и в нетрезвом состоянии.

Я стою, соображаю, в какой дом мы приезжали. Подзываю играющих во дворе пацанов. Они обычно знают всех в лицо.

– Ребята, – серьезно говорю им, – у меня к вам дело. Может, вы знаете, где живет такая блондинка. Высокого роста.

– Знаем, – сразу отвечают те, – в четвертом подъезде. На восьмом этаже. – И улыбаются так хитро-хитро. Видимо, дамочка известная. Да и, кроме Леньки, к ней, наверно, еще кто-то ходит. Или ходил. Мне-то какая разница. На восьмой этаж поднялся, на всякий случай проверил оружие. Сегодня я насмотрелся на мертвецов, мне они ни к чему. Подхожу к дверям и слышу какие-то крики. Мать честная, и здесь убивают. Я уже собирался пистолет доставать, когда услышал смех. Видимо, Ленька не очень устал после дежурства, если такие кренделя выкидывает. Позвонил я в дверь, и все стихло. Минуты через две спрашивает женский голос:

– Кто вам нужен?

– Мне нужен Леонид Свиридов. Я из милиции, – говорю я, не надеясь, что она меня узнает. Так и получилось. Она меня, конечно, не узнала, пошла звать Леньку. Еще через минуту он открывает.

– Никита, что случилось? – спрашивает ошеломленно.

– Ничего страшного. Мне с тобой поговорить нужно, – отвечаю я ему, и он, посторонившись, пропускает меня в квартиру. Квартира двухкомнатная, с узким коридором. Я успеваю заметить, как из столовой в спальню проскальзывает полуодетая женская фигура, но тактично молчу. Мы проходим в столовую. Обстановка дешевая, но я ничего не помню. Видно, сильно мы тогда накачались. Мы устраиваемся, и Ленька снова спрашивает:

– Что случилось?

– Это ты работал с Метелиной? Она дала сообщение по Коробку. Мы сейчас все проверяем.

– Да, я знаю, – кивнул Ленька, – наши ребята тоже проверяют. Уже на квартиру поехали. Мне звонили домой, меня искали.

– Это мы звонили, – объясняю я ему, – у меня мало времени, Ленька. Ты мне объясни, как ее найти.

– Кроме вас, еще звонили, – хмурится Ленька. – Я с ней один раз в месяц встречался. Она мне Коробка три дня назад сдала. Сказала адрес, где он будет. И я сразу передал его начальству. Откуда мне знать, куда она теперь подевалась.

– У нее была сестра в Твери? – спрашиваю я.

– Была.

– А почему в личном деле ничего нет? И разработка агентурная почти не дана.

– Она не совсем наш агент была, – объясняет Ленька, – в общем, работала сразу на двух хозяев. Мы сначала ничего не знали, но потом выяснили и прекратили с ней всякие контакты.

– Она еще и контрразведку информировала? – сразу понял я.

– Да. Там был офицер, который иногда выходил с ней на связь, когда она еще в «Метрополе» работала. Нас интересовали проститутки, сутенеры, бандиты, а ФСБ – иностранцы и валютчики. Ну, в общем, там все были под двойным колпаком.

– Значит, Метелина была еще и информатором ФСБ. Это точные сведения?

– Да куда уж точнее, – проворчал Ленька.

– А кто с ней работал, ты не знаешь?

– Нет, конечно.

– Она выдала тебе Коробка добровольно?

– Фактически да. Сама начала о нем разговор. Я даже удивился. Знаешь, обычно женщины не сдают своих мужиков. А если сдают, значит, либо обидел крепко, либо другая встала между ними. А Метелина вела себя странно. Как-то очень спокойно, без надрыва рассказала мне о квартире, где будет Коробков через три дня. Сказала, что у него встреча. И обещала точный адрес дать в день встречи.

– Вот почему за квартирой не было установлено наблюдения, – понимаю я теперь, как там мог появиться Скрибенко. Михалыч был прав, кто-то специально подстроил так, чтобы мы застали этого Скрибенко в квартире вместе с Коробковым.

– А вчера вечером, когда я дежурил, она и позвонила. Примерно в одиннадцать. Больше я ничего не знаю.

– Спасибо, Ленька, – поднялся я, – возвращайся на работу и никуда не уходи. Тебя все время будут искать.

– Черт бы побрал эту Метелину, – сказал на прощание Ленька, – знал бы, что так все получится с вашими ребятами, сам бы удавил ее.

– Соседи говорили, что видели, как к дому приехала белая «Хонда», – вспомнил я о машине, – ты не знаешь такую машину?

– Нет, – угрюмо покачал головой Ленька, – не знаю.

– Где у вас телефон?

– В коридоре.

Я вышел и набрал наш номер. Трубку снял Владик Дятлов. Какой он молодец, подумал я, с таким ранением сидит на работе.

– Это Шувалов, – доложил я. – Уже нашел Свиридова, который…

Он не дал мне договорить:

– Приедешь, расскажешь.

Неужели прослушивают наши телефоны. Только этого не хватало. Я положил трубку и тревожно посмотрел на Леньку. Тот, не поняв моего взгляда, испуганно спросил:

– Опять убили кого-то из ваших?

Позвонив домой Горохову и убедившись, что тот еще не приехал, Звягинцев даже не подозревал, что уже через несколько секунд его заставят покинуть свой кабинет. Едва он положил трубку, как ему позвонили из приемной генерала Панкратова, начальника московской милиции, и приказали явиться к высокому руководству. Подполковник, уже понимая, что столь срочный вызов не предвещает ничего хорошего, тем не менее довольно быстро вышел из кабинета, поручив Дятлову не отлучаться от телефона.