– Мы решим, что нужно делать, – подвел он итог, – в любом случае воздержитесь от активных действий и передайте все дела сотрудникам следственного управления. Вы не прокуроры и не следователи. Не забывайте об этом. Можете быть свободны.

Когда оба офицера вышли из кабинета, он вытер пот и, посмотрев на своего гостя, осторожно спросил:

– Как вы думаете, мне нужно позвонить министру?

– Пока нет, – подумав, ответил первый заместитель министра, – будет лучше, если вы доложите уже по итогам конкретных фактов. Он сам просил меня уточнить, как погибли двое офицеров.

– Хорошо еще, что это дело не попало на страницы газет, – вздохнул Панкратов, – нужно будет проследить, чтобы никто не узнал о случившемся. – Его собеседник задумчиво теребил лежавшую перед ним ручку.

– Главное – не газеты, самое важное – все точно узнать. Мы должны помочь Звягинцеву. Но он неискренен, и это очень опасно.

– Почему? – не понял Панкратов.

– Он не сказал самого главного, – хмуро пояснил гость, – что именно они нашли в квартире Скрибенко.

– А что они там нашли? – почему-то тихо спросил генерал.

– Этого он не сказал. Но у меня есть точные сведения, что во время обыска они изъяли какие-то фотографии.

– Откуда вы знаете?

– Мои люди уже побывали в квартире Скрибенко. Раньше он работал в отделе административных органов.

– Вы считаете, что Звягинцев мог что-то спрятать? – испугался Панкратов. – Это на него не похоже. Он очень дисциплинированный офицер.

– Я не говорю, что они спрятали. Может, они изъяли, но просто не обратили на них внимания. Вы позвоните и спросите у Звягинцева прямо – не находили ли они каких-нибудь фотографий в квартире Скрибенко. Пусть отдадут все карточки следователям, которые начали расследование.

Хозяин кабинета удивленно посмотрел на своего собеседника, но поднял трубку:

– Соедините меня со Звягинцевым. – Через несколько секунд Звягинцев взял трубку.

– Подполковник Звягинцев, – громко спросил Панкратов, – вы ничего не нашли на квартире у Скрибенко? Может, вы забыли нам рассказать о фотографиях, найденных в квартире погибшего? Были фотографии или нет?

– Были, – растерялся Звягинцев.

– А почему вы об этом не сказали?

– Я не придал этому значения, товарищ генерал, – сквозь зубы сказал Звягинцев.

– А надо придавать. А то я могу подумать, что вы бываете забывчивым и в других случаях. Вы запротоколировали выемку фотографий?

– Да, конечно.

– Не забудьте передать все фотографии по акту следователям, – напомнил Панкратов, вешая трубку.

Звягинцев закрыл глаза.

– Что случилось? – спросил Петрашку.

– Наше дело воняет все сильнее, – задумчиво сказал Звягинцев и, подняв трубку, позвонил в приемную: – Кто-нибудь есть у Панкратова?

– После того как вы вышли, никто не заходил. Там по-прежнему сидит только Александр Никитич.

Звягинцев опустил трубку.

– Александр Никитич, – растерянно пробормотал он. – Откуда он узнал о фотографии?

Вызвав свой автомобиль, Горохов попросил довезти его до метро. Водитель, знавший о многих странностях полковника, не удивился. Горохов часто отпускал машину, добираясь до дома пешком. Он вообще не любил, когда его возил водитель, часто предпочитая собственную машину. И теперь, выйдя из автомобиля, он вошел в метро и, спустившись вниз, проехал несколько остановок, отмечая, нет ли за ним наблюдения. Лишь убедившись, что все в порядке, он вышел из метро и, остановив попутную машину, поехал в сторону центра, где было назначено свидание с Бурлаковым.

Полковник ждал его у машины. Это была обычная серая «Волга». Горохов подошел и сел в автомобиль. Бурлаков сел за руль.

– Как ваши дела? – спросил он Горохова.

– Плохо, – поморщился полковник, – пришлось врать ребятам. Видели бы вы их лица. Это же хорошие, порядочные парни.

– Среди этих парней есть Иуда, – сказал Бурлаков, глядя перед собой.

– Какую сторону вы представляете?

– Сторону прагматиков. Скажем так. Во всяком случае, мы противостоим злу. Вас устраивает такой вариант? Если хотите, мы альтернатива греху.

– Красиво, – кивнул Горохов, – но хотелось бы узнать о самом грехе побольше.

Бурлаков вел машину, не смотря в сторону сидевшего справа от него собеседника.

– Мы получили точные сведения о готовящейся крупномасштабной провокации против ряда высших должностных лиц в государстве. Цель провокации – смещение целой группы высокопоставленных лиц. Самых высокопоставленных, – добавил Бурлаков, – и для этого была задействована и группа Звягинцева. Как я и говорил вам, Метелина работала не только на МВД, два года назад, работая в «Метрополе», она сотрудничала и с ФСБ. Очевидно, каким-то лицам удалось выйти на нее и убедить выдать Коробкова вашим сотрудникам. Все было рассчитано идеально. Она сообщила точный адрес только вчера ночью, чтобы вы не успели подготовиться. Выехавшая на место группа Звягинцева должна была обнаружить и арестовать Скрибенко. О фотографии вы уже знаете. Но ее должны были найти только после того, как вас уже не было бы в живых. Вы бы «застрелились». Вам к тому времени кто-нибудь бы помог. И получился бы громкий политический скандал, в котором были замешаны сотрудники аппарата правительства и руководство московской милиции.

– Но почему решили подставить именно меня? – не понял Горохов. – Я всего лишь один из заместителей. И никогда не занимался политикой. Они могли бы найти кандидатуру получше.

– Нет. Нужны были именно вы. Вас в лицо знает каждый сотрудник уголовного розыска и группы Звягинцева. Вы ведь курируете именно их. Важно было, чтобы фотографию нашли только после вашего самоубийства. Она, конечно, искусно сработанная фальшивка, но никто не стал бы это проверять после вашей смерти. Она сыграла бы свою роль, и скандал был бы гарантирован. Но мы узнали обо всем слишком поздно. И не смогли уберечь людей Звягинцева.

– Будем считать, что я вам поверил, – кивнул Горохов, – хотя я думаю, что их смерть вам тоже была нужна. Для ответного скандала. Или я не прав?

Бурлаков затормозил машину у светофора и повернулся к Горохову:

– Вы поразительно быстро все схватываете.

– Против кого готовили преступление? – спросил Горохов. – Вы говорили, что Скрибенко привез деньги, чтобы Коробков убрал какого-то политического деятеля. Вы знаете кого?

– Почему это вас так интересует?

– Я попытаюсь вычислить, на чьей стороне вы играете и кто играет против вас. Хотя слово «игра» в данном случае не очень подходит. Скорее война.

– Мы не знаем многих подробностей, но пока узнали лишь о Скрибенко и машине, на которой он приехал. Люди Звягинцева об этом уже тоже знают. Это был автомобиль заведующего секретариатом Кабинета Министров Липатова, который сегодня утром скоропостижно умер.

Горохов сделал невольное движение рукой.

– Его убили?

– По-видимому, да. Но не мы. Его просто убрали. Он был заранее обречен. И когда Скрибенко выбросился из окна, решили, что и Липатову пора умирать от инфаркта.

Горохов устало кивнул головой:

– Что мне теперь делать?

– Постараться выйти из игры. Раз они решили подставить вас, значит, на этом не остановятся. Вам нужно хотя бы на день выйти из игры.

– Каким образом? Что я скажу своему начальству? Панкратов не поверит, что я мог просто так исчезнуть из города. Что я скажу дома жене, детям? Это нереально.

– У вас есть автомобиль? – неожиданно спросил Бурлаков.

– Вы имеете в виду личный? Да, есть.

– Вы поедете сейчас домой, возьмете свой автомобиль и, возвращаясь на работу, попадете в автомобильную катастрофу. Не волнуйтесь, мы оплатим все расходы за причиненный ущерб.

– Вы хотите устроить мне автомобильную катастрофу? – не поверил своим ушам Горохов. – Как это возможно?

– Вы возьмете машину и поедете на работу. Я покажу вам место, где вы столкнетесь с другой машиной. Вы будете виноваты, но в другой машине никто не пострадает. Ваше поведение будет объяснимо: вы всю ночь не спали и заснули за рулем.