Спасибо родителям, которые только поощрили меня, когда я объявила, что выбрала специальность «творческая письменная речь». Вы понимаете, какое вы сокровище? Люблю вас.

Бесконечное спасибо Лейни Тейлор и Самнер Смит. Лейни, ты не только даёшь прекрасные советы, но и пишешь прекрасные письма. Спасибо за рекомендации (и за полного придурка). Самнер, ты самый честный читатель, которого я только могла желать. Спасибо за мудрость в отношениях и заразительный энтузиазм.

Библиотекари Уивервилла, вы невероятно круты. Спасибо, что всегда смотрели в другую сторону всякий раз, как я гуглила «Нотр-Дам» на работе, и дополнительное спасибо Лорен Бьель за то, что отдала свою диссертацию в заложники на целый год.

Мерси боку моей сестре Каре за проявленную храбрость в минуты, когда у меня тряслись поджилки.

Мерси, мерси, мерси Мэннинг Крулл, американской парижской супергероини. И спасибо Кирстен Уайт за то, что была рядом. Всё очень просто: я бы не выжила в прошлом году без тебя. Это честь пройти этот странный путь вместе.

Следующие люди дали мне ответы на множество вопросов и оказали огромную моральную поддержку: Джим Ди Бартоло, Марджори Меснис, библиотекари Северного Эшвилла, Тайё ла Пэ, Фэй и Роджер Перкинсы, Мэри и Дэйв Прахлеры, Теннерсы, Стаки Томас, Натали Уиппл, Томас Уизерспун, Сара и Джефф Зентнеры, и все, кто читает мой блог. Особая благодарность Аманде Рид за покраску моих волос в синий цвет, Кену Ханке и Джастину Саутеру, исключительным кинокритикам. Крис Прахлер озвучил несколько версий как именно его нужно отблагодарить. Вот самая короткая: «спасибо моему любимому деверю». Крис — мой единственный деверь, но моя благодарность искренняя.

Эта история родилась во время «Нашинал Новел Вритин Манс» (National Novel Writing Month). Спасибо Крису Бату и всему персоналу за всё, что делаете для начинающих писателей.

И, наконец, спасибо Джарроду Перкинсу. Ты всегда будешь моим первым читателем. Ты вытаскиваешь меня из кровати, заливаешь чай или кофе в горло и толкаешь в мой кабинет. Готовишь ужин, оставляешь на моём столе и уносишь грязную посуду. Ты никогда не сомневался в моём успехе. Ты вытираешь мои слёзы, смеешься над прикольными шутками и серьёзно обдумываешь мой самый часто задаваемый вопрос: «Этот парень достаточно горяч?». Я очень сильно тебя люблю. Спасибо, что остаёшься самим собой, потому что ты мой самый любимый человек на свете.

Посвящается Ричарду Грумсу, победителю аукциона «Хелп Врайт Нау», средства с которого пойдут на восстановление американского Юга, пострадавшего от ураганов.

Май 2011

Эта история имела место быть после концовки романа, но раньше выпускного Этьена и Анны.

Горячие вулканцы.

Дверь подпирает потёртая книга о Крестовых походах, но Этьен не здоровается, когда я захожу. Он сидит за столом ко мне спиной. Я убираю книгу и закрываю дверь.

Его взгляд всё равно приклеен к видео на ноутбуке.

Ставлю рюкзак в чистый уголок его комнаты, который я отвоевала в своё полное распоряжение.

— Я думала, мы будем готовиться к итоговой контрольной по физике.

— «Звёздный путь» — это тоже физика.

Смотрю за его плечо и вижу женщину в обтягивающем вельветовом костюме. У неё заострённые ушки, и она, кажется, вот-вот заплачет. Никто не выглядит более сексуальным, когда заплачет, чем она

Я ухмыляюсь.

— Хе.

— Что?

— Вижу, ты занят.

Я прислоняюсь к краю его кровати.

Этьен поворачивается ко мне.

— Что? — повторяет он с напускной невиновностью.

— Она вулканка.

Он усмехается.

— Инопланетянам разрешено быть привлекательными.

— Скажи это лейтенанту Рипли.

Я имитирую сцену, как из живота вылезает Чужой. Этьен смеётся и хватает мою руку. Я прячу её за спину, вне пределов его досягаемости, и указываю подбородком в сторону экрана.

— Какой сезон?

— «Энтерпрайз».

— Пожалуйста, — фыркаю я. — Все знают, что «Следующее поколение» лучшее.

— Никогда этого не замечал.

У меня фактически отвисает челюсть.

— Патрик Стюарт? Капитан Пикард? Профессор Иск?

Этьен пожимает плечами.

— Моя мама любит только «Энтерпрайз». Мы вместе просмотрели все его сезоны несколько лет назад

Он пытается схватить меня за вторую руку, и я тоже прячу её за спину. Этьен расплывается в очередной усмешке.

— Ты просто ревнуешь, что Т’Пол временно привлекла моё мальчишеское внимание.

— Т'что?

—Т'Пол. Это её имя.

Я взрываюсь хохотом.

— Ха-ха-а-а-а. Больше не ревную.

Он тоже смеётся и возвращает внимание к ноутбуку. Но я не позволяю ему отделаться так легко.

— Значит. Ты даже не СМОТРЕЛ «Следующее поколение»? Или оригинальные сезоны?

— Нет.

Беру нераскрытый учебник по физике с кровати и просматриваю. На краю последней главы Эьен намалявал слона с бананом в хоботе. Нежно касаюсь рисунка и улыбаюсь.

— А полнометражку? Её ты видел?

— Которую? — одаривает он меня хитрым взглядом.

Я должна была предвидеть такой ответ. Нет ничего хуже, когда кто-то обыгрывает меня в моей собственной игре. Закрываю учебник.

— Новинку, конечно.

— Видел, конечно.

— И?

— Да так.

Но это поддразнивающее «да так». Пинаю спинку его стула, и он снова смеётся. Какое-то время мы оба пялимся в экран.

— Значит, — поддразнивающим тоном начинает он, как только меня полностью увлекает сериал. — Ты находишь Патрика Стюарта привлекательным?

Я моргаю. И снова моргаю.

— Ты серьёзно?

Этьен лишь пристально смотрит на меня.

— Он лысый. И старый. Мне в дедушки годится. Не пойми меня неправильно. Он классный. НО плешивый и старый. — Делаю паузу, рассматривая возможные альтернативы. — Новый Спок больше в моём вкусе.

— АГА! — накидывается на меня Этьен и придавливает мои плечи к кровати.

— Что? Что?

— Вулканец! — Он меня удерживает, пока я пытаюсь вырваться. — Я же говорил тебе! Вулканцы — горячие ребята.

Вырываюсь и приподнимаюсь на локтях.

— Ладно, ладно! Для инопланетян.

— Для инопланетян, — соглашается он.

Наши взгляды встречаются. У меня начинает чаще биться сердце. Дыхание Этьена ускоряется. Этьен опять придавливает меня к кровати. И затем внезапно его рука хватает моё ухо и тянет вверх, словно он хочет его заострить.

Я поднимаю бровь.

— Неа, — говорит он, полюбовавшись на меня с секунду. — Я люблю тебя такой, какая ты есть.

Он убирает пальцы, но прищемляет мочку уха зубами. Я обвиваю руками его шею. Он спихивает учебник с кровати и с нашего пути.

— Ты намного, намного горячее, чем вулканцы. Само собой.

Улыбаюсь и тяну его для поцелуя.

— Само собой. 

Последующий материал был вырезан из «Анны и французского поцелуя». Читатели, несомненно, узнают многие строки, поскольку они были скорректированы под текущую, опубликованную двенадцатую главу. Возможно, а может даже и скорее всего, вы найдёте некоторые из этих описаний в третьей книге серии. Мой редактор, блистательная Джули Стросс-Гэбел, и я вырезали этот материал по двум причинам:

1) Динамика повествования. Роман в 80 000 слов изначально был длиной на 100,000. Мы вырезали 15,000+ слов, которые не помогали истории развиваться, но динамика в первой половине романа всё равно оставалась черепашьей. Это была расходная сцена.

2) КЛИШЕ. Оригинальная двенадцатая глава, пусть и весёлая, ощущалась слишком штампованной. В целом ряде современных YA романов героиня ужасна в спорте. Наверное, оттого что многие ПИСАТЕЛИ сами далеко не спортсмены (понимаете, мы слишком заняты чтением, чтобы делать зарядку. Или, быть может, мы много читаем, потому что ужасно делаем зарядку. Тут как в вопросе про курицу или яйцо). Я, конечно, один из таких писателей. Все школьные годы меня, честное-пречестное, выбирали последней на уроке физкультуры. Если вы смотрели телевизионное шоу «Хулиганы и ботаны», вспомните эпизод про вышибалы, сцену с разбивкой на команды. Она про меня.