Интенсивность движения росла тем сильнее, чем ближе мы подъезжали к Зеленому городу. Повозки, кареты, верховые, пешеходы. От многочисленных гербов рябило в глазах, то и дело приходилось останавливаться, чтобы пропустить кавалькаду всадников, сторожащих повозку или возок с сидящими в нем людьми в драгоценностях и дорогих тряпках.

Бросалась в глаза своеобразная мода. В Чернотопье я свыкся с нищетой, а здесь даже босяк, просящий милостыню – единственный за почти час езды через город – одет ничуть не хуже меня.

Мужчины не носят головных уборов, одеваются в кители, примерно похожие на земные, однако видно, что здесь эта мода шагнула дальше, развиваясь и совершенствуясь. Так с первого взгляда отличишь домотканую рубаху и современный мне пошив.

Никаких золотых погон, висюлек, все строго функционально, но при этом представительно скроено. Штаны по виду ближе к классическим брюкам, хотя больше предназначены для езды верхом – имеются вставки на внутренней стороне бедер. Сапоги только на всадниках, пешеходы щеголяют туфлями.

Опять же, ни острых носов, подвязанных к поясу, ничего такого идиотского. Нормальная одежда здорового человека.

Дамы носят строгие платья, но строгие именно по меркам моего времени. Хоть сейчас хватай любую, сажай в офис, и она окажется там на своем месте. Множество фасонов, цветов – в глазах рябит, но каждый наряд подчеркивает нужные достоинства женщины, не переступая черты приличия.

На фоне меня даже мальчишка, выкрикивающий заголовки газет, кажется одетым с иголочки. И да, газеты! На желтушной бумаге, но они есть! И судя по голосам продавцов, содержанием они мало уступали нашей прессе – какие‑то указы, какие‑то светские новости, реклама модисток и оружейных лавок.

От диссонанса кружилась голова. Совсем не таким представлялся мне быт королевства, которое не имеет доступа к технологическим новинкам Аркейна. Да по сравнению с Херцштадтом все, что я видел прежде – просто крупные и не очень деревни!

– Вы сильно удивлены, ваша милость, – улыбаясь настолько довольно, будто облик столицы – его личная заслуга, заявил Конрой. – Понимаю, город его величества производит впечатление. К сожалению, пока что не везде живут так, как у нас, но мы, верные слуги его величества, стремимся к тому, чтобы каждый город Крэланда был именно таким.

– Вы правы, впечатляет, – легко кивнул я, соглашаясь с очевидным.

Признаться, от его слов мне полегчало. Одно дело, когда в столице собирается все богатство страны, лучшие люди, дорогие специалисты, новшества, и совсем другое, когда разница настолько ошеломительная.

Да, в окрестных поселках, ближайших к столице, тоже хватало поводов для удивления. И, несомненно, когда‑нибудь даже вот этот быт станет казаться людям отсталым временем, но все же… Поражает.

Я по привычке считал, что в Эделлоне царит махровое средневековье. Но на деле, получается, в средних веках застряло только мое баронство. А ведь есть страны гораздо богаче Крэланда. И становится страшно представить, как живут там, если даже здесь откровенное начало двадцатого века.

Мы пересекли Желтый город и, вырулив в Зеленый, поехали быстрее. Подо мной тоже была лошадь – по настоянию Конроя я не стал сеять панику среди добрых горожан столицы и отозвал гончую. Иначе нам бы далеко уехать просто не дали – в Херцштадте, может быть, и хватает чародеев и артефактов, но чудовищ здесь явно никогда не видели.

Я глядел на улицы делового центра, куда не такие населенные, хотя народу и здесь хватало. Но тут люди уже даже шли иначе, смотрели перед собой с гордостью, занимались своими делами. Они ничуть не походили на степенных жителей Чернотопья, больше ассоциируясь с москвичами.

Мелькнула даже мысль, стоит ли возвращаться в свое нищее и грязное баронство, если есть шанс жить тут – посреди комфорта и богатства? Но я не позволил ей поселиться в голове – еще не ясно, где у меня больше возможностей и свободы.

Земли, не тронутые заразой Катценауге, естественно, и богаче, и населения там больше, и возможности шире. Но под зорким оком короля творить все что вздумается не получится. В своем баронстве я есть власть, закон и надо мной никого, а здесь я буду вынужден влезать в чужие интриги, выгрызать себе место под солнцем и постоянно оглядываться, чтобы не получить подзатыльник от короля, и нож в спину от доброжелателей или конкурентов по бизнесу.

Зеленый город мы проехали быстро – свернули на короткую улочку, идущую прямиком в Белый. И почти сразу же Конрой указал мне рукой на небольшое поместье. Ну как небольшое, практически вдвое крупнее моего в Чернотопье.

За невысокой кованой оградой, явно поставленной для красоты, а не для защиты, нас уже ждала целая толпа народа. Охрана у ворот при виде Фрица слегка поклонилась, пропуская наш караван. А вот слуги, выстроенные перед широким мраморным крыльцом, согнули спины едва ли не на все девяносто градусов.

– Что ж, ваша милость, вот мы и на месте, – с улыбкой сообщил исполнитель налоговой службы второго ранга, слезая с коня. – На ближайшие несколько дней это поместье станет вашим домом.

Ажурные стеклянные двери распахнулись, и на крыльцо вышла статная пожилая дама в легком платье. У меня в глазах зарябило от солнечных зайчиков, горящих в ее перстнях, ожерелье, серьгах. Помахав веером, она легко спустилась по ступенькам и, приветливо улыбаясь мне, заговорила довольно сильным и приятным голосом:

– Рада приветствовать в своем доме, ваша милость, – сказала она. – Я – Тамина Равендорф, хозяйка этого скромного поместья. Полагаю, с моими сыновьями вы уже имели радость познакомиться.

Я поспешил слезть на землю и, как и положено этикетом, коснулся протянутой руки кончиками пальцев. Склонившись, поцеловал воздух у кисти женщины.

– Для меня честь быть вашим гостем, ваша милость, – произнес я, глядя на нее с вежливой улыбкой.

– Добро пожаловать в родовое имение их милостей Равендорф, – продолжая улыбаться, произнесла она чуть нараспев. – Чувствуйте себя как дома.

Мне отвели внушительную часть особняка. Здесь был и кабинет с библиотекой, и своя столовая, и гостевая, и спальня. Все это было обставлено богато, но со вкусом. Заметно, что Равендорфы могли себе позволить не пускать пыль в глаза, а просто наслаждаться своим положением.

И, разумеется, поселили меня именно к ним с определенной целью. Что должен увидеть бастард из глухомани? Да то, насколько красиво живут верные королю аристократы.

И я не говорю про ванную с горячей водой – канализация началась примерно за неделю до столицы и даже в придорожных трактирах мне встречалась. А вот обилие всяких зелий в аккуратных стеклянных футлярах – это уже совсем другое дело.

И магия. Ей было пропитано все – от темного паркета до свисающих с потолка мягко светящихся плит. Даже шампунь и мыло в ванной имели толику чар в своих флаконах – причем не для хранения, а для омолаживания путем подстегивания метаболизма.

Нужно ли говорить, что именно с ванны я и начал?

Одежду у меня забрали слуги баронессы, а сумки с инструментами артефактора, оружием и прочими вещами принесли чуть позже, уже очищенные от пыли и грязи – полтора месяца дороги есть полтора месяца дороги. А к моменту, когда я «освежусь после долгого пути», как обещал слуга, для меня будет готов и костюм, приличествующий моей милости.

Лежа в широком бассейне, иначе и язык сказать не поворачивался, я откинул голову на бортик и, прикрыв глаза, сосредоточился на ощущениях.

Что говорить, все выглядело очень соблазнительно. Вот, Киррэл, как живут в столице люди высшего света. Так что в твоих интересах сотрудничать с монархом. И, признаться честно, идея оставить Чернотопье в руках управляющего, а самому поселиться в Херцштадте уже не казалась настолько плохой.

Ну действительно, сдалось мне то баронство? Что, кроме ордена, меня там ждет? Проблемы с крестьянами, большинство из которых не знают банальной грамоты? Голод и холод, отсутствие минимальных удобств?